Наталья Никольская - Умереть и не встать
– Дрюнечка… Слава богу, ты здесь! – прошептала я и без чувств упала в Дрюнины руки.
ГЛАВА ШЕСТАЯ (ПОЛИНА)
Высадив Ольгу, я направилась прямиком к Жоре. Он был в своем кабинете и собирался идти на обед.
– Привет, Полина, – радостно поприветствовал он меня, собирая со стола какие-то бумажки.
– Привет, ты уже уходишь?
– Я могу остаться, раз ты пришла. Или лучше знаешь что? Пошли вместе! В кафе где-нибудь посидим.
– Конечно, пошли, хоть поем спокойно, а то уже в желудке что-то непонятное творится.
Из здания мы с Жорой вышли под руку – как в старые доюрые времена.
– Куда пойдем? – с улыбкой спросил меня Жора, ощущая себя словно на первом свидании.
– Да все равно по большому счету. Не в ресторан, конечно.
– Почему это? – в Жорином голосе послышалась обида. – Что, со мной в ресторан сходить нельзя?
– Да можно, конечно – ты мужчина видный, – только на что ты потом весь месяц жить будешь? Или ты взятки начал брать?
Жора раскрыл было рот, чтобы что-то возразить, но потом передумал и только рукой махнул.
– Пошли в «Сказку», что ли? – предложила ему я.
– Пошли, – согласился Жора.
«Сказка» находилаьс в нескольких минутах ходьбы от Жориной работы, поэтому я не стала садиться в машину, тем более, что жарко было до невозможности.
Мы сели за свободный столик и заказали курицу гриль с жареной картошкой, две чашки кофе и бутылку минеральной воды.
– Поленька, я думаю, ты хотела меня о чем-то попросить? – наклонился ко мне Жора и сжал мою руку. – Ты говори, не стесняйся, я же по глазам вижу, что тебя что-то мучает?
– Да, Жора, ты прав… – вздохнула я. – я вся поглощена этой историей с убийством Кадочникова.
– Что-нибудь сумели выяснить?
– Да сумели, но пока все не по делу. Кстати, дарю тебе информацию. Помнишь, ты сообщил, что Вадим Кадочников торговал наркотиками? Так вот, этим он занимался вместе с компаньоном Никиты Караваева Михаилом Сергушиным. Но Михаил Вадима не убивал. Это мы установили. Так вот, можешь использовать эту информацию как хочешь. Я просто не могу умолчать о таком. Дальше – твое дело. Вот.
– Хорошо, я приму это к сведению. Но, Полинушка моя милая, слишком хорошо тебя зная – ты только не обижайся, – но я не думаю, что ты это мне скзала просто так. Как ты говоришь, дарю. Поэтому и спрашиваю: что ты от меня хотела?
Я вздохнула еще раз. Мне было немного обидно, что Жора считает меня такой меркантильной. Он даже не поверил в то, что я могу отдать ему информацию совершенно бесплатно! Но, поразмыслив, я вынуждена была признать, что Жора, в сущности, прав…
– Хорошо, Жора, я тебе скажу, что мне нужно. Не буду отвлекаться. Одним словом, мы с Ольгой практически зашли в тупик. И теперь единственное, что может нам помочь – это беседа с Караваевым. Причем беседовать с ним должна моя сестра.
– Почему?
– Объясняю еще и тебе: потому что она психолог. А мне нужно выяснить, почему Никита молчит? Ольга считает, что он кого-то выгораживает. Но кого и зачем? Первый вывод, который напрашивается – Никита выгораживает свою жену Веронику. Но зачем ей убивать Вадима? И вообще какая-то ерунда получается…
– Так ты хочешь, чтобы я тебе устроил встречу с Караваевым?
– Да, – твердо ответила я. – Только не мне, а Ольге. Пойми, Жора, теперь без этого не обойтись!
– Послушай, Поля… Во-первых, это не так просто сделать.
– Это ты уже говорил, – перебила я Жору. – Но иногда бывают обстоятельства, когда надо переступить через «не могу». И сейчас создалась именно такая ситуация. Кстати, Караваев так и не скзал ничего нового?
– Нет. Молчит, собака! Хотя, ты знаешь, я сам засомневался в его виновности. Вот посмотрю на этого парня – и не верю, что это он. Настоящие преступники ведут себя не так, я за годы работы насмотрелся, сам таким психологом стал!
– Жора, ты должен это сделать! – заявила я.
Жора вздохнул и стал помешивать ложечкоц сахар в чашке с давно остывшим кофе.
Я молчала и ждала, зная, что в такие минуты Жору лучше не перебивать. И вообще вести себя так, словно меня тут и нет вовсе. Сейчас Жора уже знал, что поможет мне, и только ломал голову, как это сделать лучше. И если в этот момент влезть с каким-то замечанием и лишний раз надавить, то можно все испортить: Жора рассвирепеет, и тогда уже точно не будет мне помогать. И никакие мои флюиды уже не спасут положения.
Ждала я минут пятнадцать, пока Жора наконец не выдохнул:
– Хорошо. Я смогу это устроить. И даже знаю, как оформлю. Но только завтра. Ладно?
– Конечно, Жорочка! – я чуть не бросилась к бывшему мужу на шею. – Спасибо тебе, солнышко! Что бы я без тебя делала?
– Если бы ты говорила мне все ээто не за помощь в криминальных делах… – с грустью и сожалением произнес Жора, но щеку для поцелуя подставил.
Пообедав, мы пошли к отделению, возле входа в которое распрощались. Я договорилась с Жорой, что позвоню ему завтра с утра и все уточню, кроме того, мы с ним обговорим время, когда Ольге лучше подойти.
Я помахала Овсянникову рукой и села в машину. Так, теперь я еду домой, звоню Ольге и говорю, чтобы завтра с утра была дома: я за ней заеду.
Нога моя болела уже не так сильно, но на работу можно не ходить еще пару дней. За это время я рассчитывала расквитаться с этим делом. С караваевским, я имею в виду. Хотя теперь это уже стало наше дело.
Доехав домой, я поставила машину в гараж, так как была уверена, что сегодня мне уже никуда не придется ехать.
Первым делом я позвонила Ольге, но у нее никто не отвечал. Но мое настроение после общения с Жорой и его обещания помочь было настолько хорошим, что я даже не смогла разозлиться на сестру. Наверняка выскочила куда-нибудь в магазин. Ладно уж, пусть ее. Все равно вечером дома будет.
Я приняла прохладный душ и легла на диван с книжкой. Пообедала я хорошо, на ужин приготовлю какой-нибудь салатик – и все. Дел у меня больше никаких нет, можно позволить себе и отдохнуть немного, раз уж на работе получила несколько выходных.
Я так увлеклась новеллами О`Генри, что совершенно забыла о времени. Люблю перечитывать этого замечательного писателя – просто отдыхаешь душой. И понимаешь, что те проблемы, которые он затрагивает, актуальны в любое время. Просто есть такие вот вечные моменты, которые важны всегда, как бы ни менялись времена и нравы.
Посмотрев на часы, я обнаружила, что читаю уже два часа. Так, за это время Ольга наверняка уже десять раз вернулась домой.
Я быстренько подбежала к телефону и набрала номер сестры. Опять никто не ответил.
Господи, да куда же она провалилась? Ну, если узнаю, что ее увел Мурашов пьянствовать – голову оторву! Причем обоим! Все, вывели они меня окончательно!
Разгневавшись, я решила со злости вымыть полы, хотя они были чистыми. Ничего, лишний раз не помешает!
Я расстаралась на славу: развела в ведре порошок, тщательно вылизала полы два раза, потом вымыла водой уже без порошка, и в четвертый раз прошлась уже почти сухой тряпкой. Работа всегда меня успокаивала – не могу сидеть без дела, если что-то не так.
Вымыв руки и смазав их питательным кремом, я заставила себя сделать три глубоких вдоха, чтобы совсем прийти в себя, и снова позвонила сестре. Трубку опять никто не взял.
Я тихо опустилась на стул. Нет, это что? Это вот как? Ну, и что мне теперь прикажете делать?
К Ольге ехать мне не хотелось аюсолютно – во-первых, как бы незачем, если ее нет дома, во-вторых, уже машину в гараж поставила.
До вечера я занималась кропотливым и нелюбимым делом, но оно в данном случае мне помогло: я достала старые пяльцы и занялась вышиванием. Пяльцы эти покупала для нас бабушка, еще когда мы с Ольгой были маленькими. Ей очень хотелось научить нас вышивать. Сама бабушка вышивала великолепно разными способами. а вот мы с Ольгой так и не смогли перенять от нее это.
Вернее, меня-то бабушка научила, просто я терпеть не могу это занятие. Пожалуй, единственное, чего я не выношу из домашних дел, так это то, что связано с иголкой и ниткой. Вот просто ненавижу, и все! Я лучше потолок побелю, честное слово!
А вот Ольга усиленно делала вид, что обожает это занятие, но научиться так и не смогла. Ольге всегда надо было, чтобы рисунок был готов сейчас же, немедленно. Она торопилась, а так как никогда не отличалась особой аккуратностью, то ее вышивки по сравнению с бабушкиными выглядели как половая тряпка.
Она всегда стягивала лоскутик до невозможности, пытаясь протащить нитку, которая вечно была у нее длиной в метр. Лоскутик морщился, кривился от Ольгиных издевательств, сестра мяла его в руках, после чего он становился грязно-серого цвета. В конце концов бабушка поняла, что ничего из таких мучений хорошего не выйдет, и освободила нас с сестрой от этих утомительных занятий. Ольга с радостью забросила пяльцы, а я на всякий случай взяла их с собой, и иногда, в такие, например, моменты, как сейчас, они меня выручали: успокаивали нервы и восстанавливали душевное равновесие.
