Никита Филатов - Арабская вязь
По обоям, не обращая внимания на шум, прополз ленивый и плохо выспавшийся таракан - коренной обитатель всех дешевых гостиниц планеты.
Да уж, это точно не "Шератон" или "Невский палас": грязные стены, текущий бачок в туалете за перегородкой и допотопный кондиционер. Мебель в номере тоже трудно было назвать шикарной - кровать, два заваленных одеждой стула, тумбочка с настольной лампой. Пепельница, сигареты, кусок обертки от уже использованного презерватива, и все! Даже телевизора нет.
Наташа подняла с пола мятую простыню. Кое-как прикрывшись, она стала ждать, пока мужчина выяснит свои отношения с Аллахом. И вернется к получению оплаченного удовольствия...
Несмотря на то, что из-за перерыва работать с клиентом пришлось опять едва ли не с самого начала, Наташа управилась быстро - ведь в любом деле есть свои маленькие профессиональные хитрости. Время - деньги!
Впрочем, судя по всему, "магазинщик" свое уже получил. Прохрипев что-то невразумительное, он откинулся на спину и тяжело задышал.
- Лежи! Я сейчас... - сказала Наташа по-русски.
Встала, прошла за перегородку и, прежде чем прополоскать рот, обернулась:
- Доволен?
Мужчина не понял, но все-таки молча, не открывая глаз, кивнул и оскалился в потолок.
- Ну и радуйся...
Вот ведь козлы! В такие минуты все они выглядят одинаково: волосатая потная кожа, дряблые руки и - пузо. Пузо, которое переваливается с боку на бок, шумно втягивая в себя и выдыхая наружу воздух.
Через четверть часа Наташа уже была полностью одета и готова к выходу.
- Все? Пока! Счастливо оставаться.
Но лежащий поверх простыни мужчина вопреки её ожиданиям открыл глаза и произнес довольно длинную фразу.
- Чего еще?
Он повторил, улыбнулся и несколько раз недвусмысленно поцокал языком. Потом поманил Наташу к себе и не без труда дотянул руку до свесившихся со стула брюк. Достал бумажник, порылся в нем и вытащил купюру.
- Наташа...
- Нет-нет, нельзя!
Мужчина удивленно поднял брови и что-то спросил.
- Мурат! - громким шепотом пояснила Наташа. Сделала большие испуганные глаза и подняла их вверх:
- Мурат... Нельзя!
Клиент задумался. Понял, кивнул, но потом все-таки оттопырил палец с огромным перстнем и приложил его к губам - сначала к Наташиным, потом к своим.
- Да я верю, что никто не узнает!
Вообще-то брать чаевые строжайше запрещалось. Мурат считал, что это плохо сказывается на репутации заведения и подрывает "трудовую дисциплину" - ведь неконтролируемые доходы могли породить у его подопечных иллюзию независимости.
А там и до беды недалеко!
Поэтому хозяин все расчеты с клиентами производил самостоятельно. Прежде чем отправить девочек на очередную "программу", он каждой называл сумму в египетских фунтах, о которой заранее договорился, выдавал красавице немного денег на обратную дорогу и вызывал такси.
Чего же еще? Оставалось только честно и добросовестно сделать свое дело. Заработок обязательно заносился на "лицевой счет", суммировался и вместе с авиабилетами подлежал выдаче - но только за день до возвращения на Родину.
От каждого по способностям, каждому по труду...
Мурат брал фиксированную плату только за койко-место в своем "приюте", остальные траты его подопечных учитывались индивидуально и состояли в основном из разнообразных "штрафов", расходов на питание, на презервативы и на закупаемые мелким оптом предметы женской гигиены. Также из их кармана оплачивались многочисленные взятки хозяина в полицию и каким-то местным бандитам.
Но даже за минусом всех этих вычетов перед отъездом у каждой из девочек набиралась очень даже приличная сумма. Разумеется, не рублями и даже не египетскими фунтами: конвертация в доллары осуществлялась также самим Муратом по курсу, который больше зависел от его настроения, чем от биржевых сводок...
Нет, нельзя. - Наташа покачала головой и скрестила на груди очаровательные ладошки. - Нельзя нам, понял?
Однако мужчина уже сунул деньги в кармашек её сарафана и с раздражением отмахнулся: мол, ступай, хватит!
- Ну что же... ладно.
Наташа изобразила смущение, наклонилась и коротко чмокнула подкрашенными губами куда-то в дремучую поросль на груди клиента:
- Мерси!
После чего каблучки её застучали через всю комнату к двери, а потом и далее - вниз по лестнице.
Электричество, разумеется, никто не подумал включить, но и без него все было видно. Тускло-молочный свет утренних сумерек уже проникал снаружи через решетчатые окна, повторявшие формой своей очертания окрестных арок и куполов.
Наташа сунула руку в карман и на ходу расправила купюру: ого! Клиент понимающий, с таким приятно иметь дело. Лишь бы только не заложил... Хотя нет - не похоже!
Вообще-то среди "магазинщиков" достаточно часто попадались отпетые негодяи. Давали, случалось, девушке "премию", а потом сами же и звонили Мурату - дескать, проверь.
Сама Наташа ничего такого, слава Богу, не видела, но по русским борделям от Шарм-эль-Шейха до Стамбула с давних пор ходят кошмарные рассказы об участи несчастных соотечественниц, осмелившихся утаить от хозяина копеечные чаевые. Тех, кто попался, больше никто никогда не встречал. А остальные... Остальные продолжали брать деньги - только старались не попадаться.
"Козлы, - подумала Наташа. - Все клиенты - козлы! Жирные свиньи и сволочи".
А главное, непонятно, зачем они "стучали" на девочек. Может, скидку на будущее у Мурата выслуживали? Или, может быть, просто так? От избытка подлости. Сказано ведь: Восток - дело тонкое!
Плевать... Наташа верила в свою счастливую звезду, поэтому переложила деньги за пазуху и не стала больше терзаться напрасными сомнениями.
Толстый швейцар с усами и бородавчатым носом тихонько посапывал у дверей, уперев подбородок в расстегнутый ворот рубахи.
Впрочем, глаза он открыл как нельзя вовремя.
- Наташа? - Это прозвучало вполне дружелюбно, хотя и с некоторой укоризной.
- Подавись, паразит, - ответная реплика, как обычно, сопровождалась улыбкой и одной из отложенных на обратную дорогу мелких купюр.
Швейцар благосклонно кивнул, принял дань и опять погрузился в дремоту.
Наташа с трудом провернула давно не чищенную, покрытую зеленоватым налетом латунную ручку и навалилась на дверь.
Чао! - Оказавшись за порогом, она торопливым движением стянула с плеч невесомую цветастую шаль. Привычно покрыла голову - так, что виднелись только глаза и брови. Смысла особого в этом не было: все равно каждый встречный мужчина издалека и безошибочно опознал бы в ней иностранку. По запаху, что ли? Или по походке?
Но во всяком случае хоть какие-то местные приличия следовало соблюдать.
...Наташа перепрыгнула через канаву и двинулась вниз по улочке. Когда-то здесь, видимо, был асфальт, но теперь остатки его представляли собой лишь пыльную череду кратеров, трещин и ломаных плит.
Уже окончательно рассвело, и над древним городом во всем своем царственном великолепии вырос полыхающий солнечный диск. Ни облачка только бесконечная арабская вязь минаретов и куполов на фоне пронзительно-голубого небесного свода.
Жара ещё не заполонила квартал, и в шевелении воздуха даже угадывалось некое подобие утреннего ветерка. Сама же улочка оставалась пуста и неинтересна - на Наташу уныло поглядывали только запертые ставни кофеен и магазинчиков. Двух - или трехэтажные домики лепились друг к другу по обе стороны, а вывески на стенах потрескались, выцвели и казались ровесницами самих построек.
Впрочем, наверное, за глухими и подслеповатыми окнами существовала какая-то своя, непонятная постороннему жизнь.
- Ох, блин! - Чтобы двигаться дальше, пришлось огибать перекрывший дорогу джип-"чероки". Правыми колесами машина сползла в канаву перед каким-то забором, но все равно ширина покрытого пылью вишневого корпуса казалась не слишком уместной для этой забытой Аллахом улочки.
Стараясь не запачкаться, Наташа протиснулась вдоль машины:
- Нашли тоже место... "магазинщики"!
Тонированные стекла автомобиля не позволяли разглядеть, что там внутри, но, судя по всему, джип принадлежал кому-то из торговцев золотом или сувенирами, разбогатевших в последнее время на русских туристах и "челноках". Возможно даже, что на нем приехал сюда именно тот мужичок, которого она обслуживала прошедшей ночью - уж больно не вписывалась дорогая заграничная машина в окружающую обстановку.
Как правило, в этом квартале, живет народ поскромнее и попроще.
Наташа улыбнулась и зачем-то потрогала припрятанную на груди чуть влажноватую купюру. Нет, местные торгаши, все-таки, самые лучшие клиенты. И вовсе не жадные, если умеючи...
Говорят, любовь придумали русские, чтобы не платить женщинам. Очень может быть! Но в наше время такие штучки даже у них не проходят.
Автомобиль остался позади, и дальнейший путь до набережной Наташа преодолела за считанные минуты. Единственный, кто попался ей по дороге, был чернявый мальчишка лет двенадцати: босой, в мятых спортивных трусах до колен и зеленой майке. Увидев шикарную иностранку, он остановился, снял с плеча наполненную водой канистру и надолго замер с открытым ртом. Потом спохватился, и, копируя кого-то из старших, сделал неприличный жест руками. Выругался ломающимся тенорком, зачем-то подмигнул и в конце концов закатил глаза к небу.
