Владимир Безымянный - Нирвана
Последние слова он произнес едва слышно, словно сам впадая в транс.
В это время в дверях зала возникло какое-то замешательство - и в проходе появилась небольшая группка людей, среди которых Дмитрий Дмитриевич заметил тучную фигуру участкового. За ним плыла Октябрина Владленовна Скалдина, поддерживаемая под локоть мрачным как туча Засохиным, за плечом которого виднелась коротко остриженная элегантная головка Ирины Суховой. Последним показался лейтенант Родюков и застыл, привалясь к дверному косяку.
"Что это может означать? - мгновенно пронеслось у Дмитрия Дмитриевича. - Зачем, почему? Ведь они все... И еще этот мальчишка, который корчит из себя Пинкертона! Черт... Самохвалов, боров старый, улыбается... Уж он-то должен бы ответить. А... ну, ясно. Рука руку моет... Этот, майор - смотри-ка, действительно, храпит... Или нет? В чем же дело?"
Строкач оказался в тупом углу треугольника, образованного креслами. Прямо напротив него стоял Хотынцев-Ланда, руководя погружением в нирвану. Зал тоже подремывал. Однако Строкачу не удалось справиться с дыханием, и он невольно выдал себя. Веки его вздрогнули - и Дмитрий Дмитриевич это моментально заметил. В зале все также нагло ухмылялся Самохвалов, и целитель на мгновение потерял уверенность в себе и властность.
В мозгу плавала единственная фраза: "Слава Богу, что все подготовлено загодя!" Дмитрий Дмитриевич собрал волю в кулак, напрягся и прыжками понесся к боковому выходу со сцены, скрытому в кулисах.
Бросок майора был не менее стремителен. Настигнув целителя, он остановил его, рванув за ворот пиджака, и медленно, как в кино, завернул Дмитрию Дмитриевичу руку за спину.
Тот не сопротивлялся, лишь часто хватал воздух ртом и бессмысленно озирался.
Строкач сказал негромко, но микрофон разнес слова по всему залу:
- Знавал я аферистов и покруче. Приехали, Дмитрий Дмитриевич.
В кабинет Строкач вошел вместе с Хотынцевым-Ландой. По дороге к целителю вернулась некоторая доля апломба и привычная манера изъясняться. Но майор не мог позволить пропасть впустую эффекту неожиданного ареста.
- Дмитрий Дмитриевич, постарайтесь быть со мной предельно откровенным. Компания, которая ждет в коридоре, в состоянии всесторонне осветить вашу деятельность, и поскольку ни о какой явке с повинной не может быть и речи, помогите себе чистосердечным признанием. И попрошу вас, избегайте всей этой вашей экстрасенсорной терминологии. Мои уши и без того обременены всякой лапшой.
Не дождавшись ответа, майор посетовал:
- Беда с этими дилетантами! Вы просто не сознаете, как важно для вас не упустить момент, когда следует признаваться. Ведете себя так, словно у вас две жизни. Берите пример с профессионального жулья - те дерутся за каждый месяц срока в приговоре. Хотите, я попробую, чтобы вам было полегче? Начну издалека. Вот, к примеру, каким образом следствие могло счесть, что вчерашний школьник Засохин, к тому же физически слабо подготовленный, ухитрился с одного удара уложить десантника?
- Я понимаю, к чему вы клоните. Между прочим, мы с ним одноклассники.
- Знаю. Знаю и то, что с четырнадцати лет вы посещали секцию бокса. А Засохин поступил как благородный человек... Как же - вы защитили Ирочку Сухову, чего сам он наверняка не смог бы сделать. Вы ведь оба были в нее влюблены, только у Засохина не было никакого шанса. А Ирочке не пришло в голову ничего лучшего, чем просить Засохина взять на себя вину. Хотя она не сама до этого додумалась, уговорила ее Мария Сигизмундовна. Ах, бедный мальчик, он только что поступил в медицинский, это стоило такого труда и усилий, вся жизнь полетит кувырком, а у Вани Засохина все еще впереди, и из тюрьмы его вытащат, ну и прочее, что говорят в таких случаях простодушным дурачкам. Знал бы тогда Ваня, сколько это действительно стоило - в рублях, это "поступление"... Удивительно в этом только одно то, что именно Мария Сигизмундовна дала и вам, и Ване Засохину начальное представление о сверхчувственном восприятии и духовной силе как средстве врачевания телесных недугов. Но ваши пути разошлись, и Засохин в зоне действительно достиг каких-то высот, я не очень в этом разбираюсь. Вы же пошли по пути чистого шарлатанства.
Дмитрий Дмитриевич протестующе выбросил руку. Но Строкач гнул свое:
- Нет, я не отрицаю, человек вы, безусловно, способный. И определенные навыки у вас есть, и гримом вы умело пользовались, подсаживаясь к больным, томящимся в очередях в поликлиниках, и рекламируя чудеса "знаменитого целителя". Да и гипнозом вы владеете неплохо. Впрочем, к этому мы еще вернемся, Что вы так побледнели? Вам нехорошо?
- Нет, ничего, продолжайте.
- Охотно. Я не случайно сказал, что вы - не профессиональный преступник. Это отнюдь не комплимент. Именно дилетанты совершают самые грязные и кровавые преступления. Рецидивист все тщательно взвесит, прежде чем соваться под расстрельную статью. А вы просто испугались, Дмитрий Дмитриевич. Валерия Минская как журналист славилась своей дотошностью и просто не могла не заинтересоваться такой заметной фигурой, как вы. Девушка она была неглупая и отлично понимала, что вся эта терапия заряженной водой - чистая галиматья, и тот, кто этим занимается, либо сам психически нездоров, либо это прожженный аферист. У вас же все было так четко организовано и налажено, что сомнения в вашей вменяемости отпали сразу.
Хотынцев-Ланда обиженно приподнял бровь.
- Нет, я, наверное, неточно выразился. Нормальный человек не пойдет на убийство, так что обижаетесь вы напрасно. Значит, так: то, что вы жулик, Минская, несмотря на свою неопытность, разглядела сразу. В записях Минской много о Засохине. Они часто встречались и много говорили, и признаться, это меня едва не сбило с толку.
Я решил, что именно в делах Засохина она наткнулась на какой-то криминал. Потом почувствовал - нет, не то. Денег с пациентов он не берет, срок тянул за чужое преступление... Там, кстати, все обвинение построено на показаниях участкового, как и ваше алиби в случае с самой Минской. Самохвалов оказался весьма полезен в вашей практике: слухи о чудесных исцелениях через него распространялись моментально, так что напрасно вы возмущались, когда на второй день после открытия вашего "кабинета" он явился к вам за данью. У капитана на солидный доход нюх, как у гончей.
- Какой там доход! - запротестовал психотерапевт. - Аренда, зарплата персонала, поборы - о чем вы говорите!
- Давайте по пунктам. Аренду Самохвалов вам обеспечил копеечную, что же касается прибылей, то вы совершенно справедливо рассудили, что использование принципа "кто сколько пожертвует" гораздо доходнее продажи билетов на "сеансы". Стоит только взглянуть в финотделе на ваши декларации - там же гроши. Конечно, в прикрытии участкового вы нуждались, как в воздухе. - Строкач остановился, искоса поглядывая на арестованного. - А ведь в этой статье, которую собиралась писать Минская, было бы и о том, как проповедник моральной чистоты убил человека и отправил друга тянуть за себя срок... Любопытный выходил материальчик... Вы обратили внимание, что я все время говорю вместо вас? Так вот, предупреждаю - все это не мои построения и версии, каждый упомянутый факт имеет подтверждение либо в документах, либо в показаниях свидетелей. Но вернемся к нашим проблемам. Перепугались вы, конечно, изрядно. Суть даже не в том, что всплыло бы это старое дело, просто всю вашу лавочку могли бы одним махом прикрыть, а вас привлечь за мошенничество. Так что плакали бы и ваши доходы, и поездка на симпозиум, и многое другое, к чему вы привыкли и без чего не могли обходиться. Вот тогда-то вы и решились на убийство. Алиби для такого умельца, как вы, - дело нехитрое, как и сама организация преступления. Вы пришли в офис к детективу Усольцеву и заявили, что некая женщина хочет воспользоваться его услугами, оставив в доказательство серьезности ее намерений банковскую бандероль с десятью тысячами. Утром он должен был ожидать дома вашего звонка.
Наутро вы, спустившись к вахте, передаете Обреутову приглашение от Марии Сигизмундовны на чашку кофе. Обреутов торопится, потому что Скалдина в девять непременно выведет на прогулку собаку, и страж должен оказаться к этому времени на месте, иначе его отлучка получит огласку. Не дожидаясь, пока вы покинете подъезд, он скорым шагом поднимается наверх, вы же, выждав минуту, взбегаете на второй этаж и заходите в квартиру, хозяева которой оставили вам ключи, уезжая в отпуск.
Обреутов отсутствовал совсем недолго, причем дверь вашей квартиры была приоткрыта так, что часть площадки просматривалась. Квартира Турчиных - первая от лестницы, и когда Светлана выпустила своего кавалера, Обреутов его не видел, занятый кофе и беседой. Зато вы с Жигаревым едва не столкнулись.
- Это еще кто такой?
- Парень, который ночевал у Турчиной. Это он спускался по лестнице, когда вы нырнули в квартиру на втором этаже. Он даже видел, как захлопнулась дверь, но вас не заметил, это верно. Однако ключ от этой двери был только у вас, и распорядиться им могли только два человека - вы и ваша мать.
