Кэрол Кларк - Опаленные
Карла и Джейсон устремились следом за ними.
— Эй, леди! — закричала Карла, когда Герт уже открывала переднюю дверцу джипа.
С трудом сдерживая раздражение, она обернулась и хмуро взглянула на парочку.
— Да? — процедила она, изо всех сил стараясь держаться в рамках приличия.
— Мы слышали, что вы руководите группой в нашем отеле. Не могли бы вы нам порекомендовать какой-нибудь приличный местный ресторанчик? У нас сегодня особенный день. Мы только что обручились. — Карла с гордостью протянула руку, чтобы продемонстрировать свое обручальное кольцо.
Но Герт едва на него взглянула. Судя по выражению ее лица, она не была особенно потрясена.
— Нам ничего не известно о местных ресторанах, — коротко ответила она. — Мы тут... навещаем друзей.
— А... Ну что ж, тогда ладно, — разочарованно протянула Карла, украдкой взглядывая на парня, который сидел на водительском сиденье джипа. Едва ли он мог сойти за их друга: молодой, потный, в какой-то грязной рабочей робе. Близнецы вскарабкались в джип и умчались, подняв облако пыли.
— Что-то я сомневаюсь, что впереди их ждет ужин с шампанским, — заметила Карла, провожая взглядом стремительно удаляющийся джип.
— Да, не похоже. — Джейсон взял ее за руку. — Ладно, забудь о них. Пойдем-ка лучше узнаем насчет машины.
— Пойдем, — согласилась Карла, про себя удивляясь, куда могли отправиться близнецы. Их поведение показалось ей подозрительным. Почему они не спросили своего друга о ресторане? Ведь не каждый же день люди объявляют о своей помолвке! Они явно что-то задумали, эти милые леди. Иначе с чего бы им так злобно окрыситься на них? Но хуже всего было то, что они даже и не взглянули на кольцо, которое подарил ей Джейсон, ни словом не обмолвились о том, какое оно красивое. А ведь Джейсон и его мама с такой любовью его выбирали! А та старая курица просто наплевала на него! Какая наглость! Карла так и вспыхнула. Она была разобижена не на шутку. А уж если кто ее обидит, то держись. Карла была не из тех, кто остается в долгу. Вот погодите, я еще с вами расквитаюсь. Я вам еще покажу где раки зимуют.
22
Он задумчиво изучал фотографию Доринды Дос, просматривая статью, посвященную ее загадочной гибели. Он до мельчайших подробностей запомнил ту ночь, когда вломился в музей и вынес оттуда все их раковины. Когда копы загнали его в угол, на нем было королевское ожерелье. Он чувствовал: еще чуть-чуть, и ему конец. Но когда ожерелье надела Доринда Дос, ей и правда пришел конец.
Слава богу, в ту ночь, тридцать лет назад, им так и не удалось его поймать. Но они подобрались близко, очень близко. И почему я только не могу удержаться от соблазна, недоумевал он.
Иногда ему очень хотелось уподобиться тем, кто обладал врожденной способностью выносить скуку повседневной жизни. Он искренне завидовал людям, вполне довольным своим заурядным существованием, изо дня в день выполняющим одну и ту же монотонную работу.
— До посинения, — частенько говаривала его бабуля. — Каждый день я мою, чищу, убираю и стряпаю до посинения и все равно не могу понять, почему Бог дал мне всего две руки.
Да, у бабули был тот еще характер, вспоминал он, улыбаясь про себя. Жалко, что они так мало виделись. Его отец был военным, и поэтому родители все время переезжали. Ему было очень трудно завести друзей, потому что они никогда подолгу не задерживались на одном месте. А стоило мальчишкам взглянуть на его ноги, они сразу же начинали над ним издеваться. А он в ответ отчаянно хулиганил, грубил учителям и упорно тренировался, чтобы никто его и пальцем не посмел бы тронуть. Ему было восемь лет, когда он начал таскать у одноклассников коробки с завтраками.
Когда ему было шестнадцать, его родители провели на Гавайях целый год. Вот это был год! Отца поселили в Русском форте, прямо на побережье Вайкики. Его зачислили в местную школу, но большую часть времени он проводил у океана: занимался серфингом или просто болтался по пляжу, обворовывая зазевавшихся туристов.
Как получилось, что ожерелье, сбытое им в аэропорту двум американцам, улетающим на континент, в конечном итоге оказалось здесь, на шее мертвой Доринды Дос? Он просто терялся в догадках.
Мне снова надо его увидеть, подумал он. Теперь, когда оно возвращено в музей, может, и мне стоит вернуться на место преступления. Хорошо, что в те времена еще не было камер видеонаблюдения и компьютерных программ распознавания по лицу. В любом случае, я тогда натянул на голову колготки. Может, теперь у них есть компьютерная программа распознавания колготок? «Разыскивается профсоюзный лейбл», [14] — пропел он себе под нос, перелистывая газету.
Как бы мне хотелось снова подержать его в руках, надеть его на шею. Снова пережить те волнующие моменты, когда я удирал от полиции. Может, мне удастся стянуть его во второй раз. Эта мысль вскружила ему голову. Они устроили такой переполох в преддверии этого бала: все никак не могут решить, продавать королевское ожерелье или нет. А что, если оно снова исчезнет? Вот это будет история!
Ему было интересно разведать, как у них теперь там обстоят дела с охраной. Разумеется, никакого сравнения с Лувром, но они тоже трясутся над своими ожерельями.
И зачем только лезть на рожон? Но я всегда был таким, ответил он сам себе. Можно сказать, с самого детства. Он вспомнил, как когда-то, давным-давно вызвался приготовить молочный коктейль подруге своей сестры, а сам вылил в миксер полбутылки жидкости для мытья посуды. Коктейль дал такую пену, что у девчонки разгорелись глаза и она, не долго думая, схватила стакан и хлебнула. Стоило видеть выражение ее лица, когда она очертя голову ринулась прочь из дома и стала отплевываться в кустах! Никогда в жизни он еще так не смеялся. И, пока она была на улице, он под шумок стянул немного мелочи из ее кошелька.
Вот оно, начало всех моих бед, подумал он. С того дня ему понравилось красть и делать людям пакости. Почему я не могу, как другие, хохотать над чужими глупыми шутками и тупыми комедиями, которые почему-то весь мир считает смешными? Вся проблема в том, что мне нужно нечто большее, чтобы держать себя в тонусе. Мне всегда нужно быть в движении, рутина убивает меня. Вот почему я тренируюсь как одержимый, внезапно осознал он, переворачивая страницы газеты.
Фургон остановился на краю пустынного пляжа. Фрэнси постучала пальцем по его плечу:
— Нед! Ты только посмотри на эти волны! От них просто дрожь пробирает!
Он улыбнулся:
— Я предупреждал.
— По-моему, они очень опасные! — испуганно вскричала Фрэнси. — Ты уверен, что стоит рисковать?
Нед повернулся к ней лицом:
— Фрэнси, ты что, не понимаешь? В этом вся соль.
23
Вернувшись в отель, Риган на минутку остановилась у дверей кабинета Уилла. Его секретарша, Джанет, крепкая рыжеволосая женщина средних лет, оживленно болтала по телефону. Почетная привратница, мысленно прозвала ее Риган. Очки Джанет покоились на самом кончике ее носа. Она производила впечатление спокойного, видавшего виды человека, которого сложно чем-либо удивить или вывести из себя. Или заставить хоть на секунду усомниться в собственной правоте. Ей, должно быть, хорошо за пятьдесят, подумала Риган.
— Уилл у себя? — шепотом осведомилась она. Как выяснилось, совершенно напрасно.
— Нет. Но, по-моему, он чем-то расстроен. Он вышел, чтобы немного пройтись. ...Слушай, лапонька! — заорала она в трубку. — Я перезвоню. Мне надо идти. — Она со стуком брякнула трубку на рычаг, взглянула на Риган и понизила голос: — Мне известно, что Уилл нанял вас, чтобы вы попытались разобраться в том, что у нас тут творится.
— Он сам вам об этом сказал?
— Ну конечно. Кому же доверять, как не собственной секретарше...
Она замолчала. Но ненадолго.
— Со всеми бедами, свалившимися на нас после реновации, этот несчастный случай с Дориндой стал последней каплей. Бедный парень просто сам не свой. — Она взяла со стола толстый конверт из плотной коричневой бумаги и протянула его Риган. — Вот здесь все информационные бюллетени Доринды, журнальный очерк и перечень всех претензий и неприятностей, случившихся у нас после реновации.
— Спасибо.
— Простите, Джанет... — внезапно раздался над ее ухом незнакомый мужской голос.
Риган резко обернулась. За ее спиной стоял молоденький симпатичный паренек в форме посыльного. Она вежливо улыбнулась ему.
— Уилл на месте? — спросил он, приветливо улыбаясь ей в ответ.
— Скоро будет, — отвечала Джанет.
— Ладно, я попозже зайду. — Он снова улыбнулся, помахал дамам рукой и вышел из приемной, напомнив Риган одного ее сокурсника, который тоже все время улыбался. Ты можешь часами биться лбом об стену, заливаться горючими слезами, твердить ему, что его дом сгорел дотла, но этот тип все равно будет продолжать улыбаться.
