Наталия Левитина - Великолепная корпоративная вечеринка
– Дежавю, – объяснил Силютин свое разнузданное поведение.
– Что? – насторожились коллеги.
– Все это со мной уже было. И не так давно. Вчера! Вчера я точно так же бродил по берегу и искал. Но не Лунского, а Ингу…
– Матвей Денисович, – испуганно прошептала Агнесса и закрыла рот рукой. – Вы хотите сказать…
– Господа! – трагически оповестил Силютин. – Наш любимый шеф, наш драгоценный начальник тоже исчез!
Маша открыла дверь. На пороге стояла Брунгильда. Она выглядела очень грустной. Тоскливое выражение глаз подчеркивалось ярко-розовыми тенями – глаза казались воспаленными от слез. Зато волосы у девушки были почти естественного цвета – лиловыми. Это, несомненно, свидетельствовало о личностном росте Брунгильды: зеленый и фиолетовый она оставила в прошлом. Мария даже надеялась, что наступит светлый день, и она увидит знакомую, перекрашенную в каштановый цвет. Да и ресницы у нее будут черными, а не изумрудными, как сейчас, например.
– Драствувать, – вежливо поздоровалась Брунгильда.
Русский ей не поддавался. Английский – подозревала Маша – тоже. Потому что, когда Брунгильда, устав от односложного общения на великом и могучем, вдруг срывалась на сумбурную английскую речь с вкраплениями французских и итальянских словечек, понять ее было трудно. Произношение Брунгильды было так же далеко от оксфордского, как Магадан от Парижа.
Национальные корни Брунгильды оставались нерассекреченными. Валдаев заявлял, что в подруге, как в хорошем коктейле, смешана румынская, гавайская и шведская кровь. Каким образом он сумел различить подобные нюансы, оставалось загадкой. Маша, однако, думала, что Брунгильда англичанка, или француженка, или голландка. Или, на худой конец, немка. Или даже итальянка. Да, размышлять об этом пестроволосом и глазастом чуде можно было бесконечно.
До встречи с Валдаевым, как тот объяснил друзьям, девушка колесила по Европе, вела праздный образ жизни, подвизалась в акциях «Гринпис», участвовала в парадах феминисток, трансвеститов, лесбиянок и знатоков ирландской культуры. Иными словами, тунеядствовала.
Зато в России судьба жестоко посмеялась над свободолюбивой европейкой. Валдаев бесчестно эксплуатировал девицу, упиваясь ее молчаливой любовью. Брунгильда влюбилась в сыщика как кошка. Наверное, именно это сейчас и нужно было Александру, потому что месяц назад его возлюбленная Пульсатилла бесследно исчезла. Отгоревав по утраченному персидскому сокровищу, Валдаев в конце концов понял, что вывезенная из Европы рабыня представляет собой полноценную замену.
Брунгильда была: а) предана; б) молчалива. Великолепные качества! Именно они всегда так импонировали Александру в Пульсатилле. Но Брунгильда к тому же быстро научилась гладить рубашки и жарить отбивные, чего от Пульсатиллы, естественно, Валдаев никогда и не пытался добиться.
Оставалось только удивляться любовным чарам сыщика, сумевшего так околдовать иностранку, что та забыла и о вольной жизни в Европе, и о принципах эмансипированной женщины и впряглась в лямку подневольной русской бабы…
– Ты чего грустишь? – удивилась Мария, пропуская Брунгильду в квартиру.
У Маши, напротив, настроение было чудесным. Во-первых, дети были у свекрови. Во-вторых, муж был на озере. В-третьих, она заказала по телефону в кофейне ореховый торт, и его вот-вот должны были доставить. Расточительство, конечно, не дай бог свекровь узнает, как Маша тратит семейный бюджет. Но ведь буквально в следующем месяце «Консул» отстегнет ей невероятную сумму денег!
– Поесть? Еда? Ням-ням? – спросила Брунгильда.
– Макароны.
– Макароны! Да! Да!
Подогретые в микроволновке макароны ушли на ура.
– Сейчас привезут торт. Постой, – поняла вдруг Маша. – Ты голодаешь? Валдаев что, тебе денег не оставил?
– Деньги? Нет. Найн, ноу деньги.
Возмущение охватило Марию. Как бесчестно поступил Александр! Сначала заманил бедную девочку в российскую тундру, потом бросил без средств к существованию!
(Возраст Брунгильды не поддавался определению, а сама она не давала на этот счет внятного ответа. Наверное, ей было в районе двадцати – ведь в фарфоровых глазах Брунгильды не отражалось ничего, кроме ее зеленых ресниц и безграничной любви к Валдаеву. А если бы девушка была постарше, ее взгляд был бы более осмысленным, а любовь к Валдаеву – менее слепой. Так полагала Мария.)
– Наглая рожа! – выругалась Маша. Когда детей не было дома, она позволяла себе крепкое словечко.
– Наглая рожа? – удивленно повторила Брунгильда.
– Человек, поведение которого нуждается в коррекции, – объяснила Мария.
– ?
– А попросту – подлая мелкотравчатая амеба!
Брунгильда конечно же уловила суть Машиных высказываний. Но панегирик в адрес Валдаева прервался, так как привезли торт.
– Йес! – сказала Мария, осматривая грандиозное сооружение из крема, орехов и карамели.
– Охренеть! – прошептала Брунгильда.
Кое-какие познания в области русского языка Валдаеву все-таки удалось вдолбить в ее симпатичную, но глупую головку.
Когда после часа бесплодных поисков туристы пришли к неутешительному выводу – Аркадий Игоревич Лунской испарился так же бесследно, как и Инга, – их охватила паника.
Единственное отличие – в комнате шефа царил идеальный порядок.
– Все ясно! – воскликнула Агнесса Михайловна. Она была на грани истерики. – Нас истребят по одному, как несмышленых котят! Мы в черном списке! Нас всех убьют!!!
– Сегодня кто-нибудь видел Лунского? – сурово осведомился майор Здоровякин.
– Олеся видела! – сказали все хором и посмотрели на соблазнительную пышку.
– Я не видела! – засопротивлялась девушка. – Правда! Просто его не было в номере, и я решила, что он гуляет.
– Я видела Аркадия Игоревича вчера вечером, – призналась Ольга Валентиновна. – После разговора с вами, Илья, Саша, и после встречи с Агнессой Михайловной. Мы прогулялись по берегу, побеседовали…
– Значит, вы были последней, кто видел его живым, – мрачно известил Матвей Силютин.
– О-о-о… – завыла Агнесса Михайловна.
– Остановитесь, господа! – попросил Валдаев. – Не нужно раньше времени записывать Лунского в покойники! А вдруг он и Инга подстроили это исчезновение и убрались с виллы вместе? Вернее, по очереди. Но в тандеме.
– Значит, Инга все-таки была его любовницей! – торжествующе закричала Агнесса Михайловна. Она порозовела от радостного волнения – бухгалтерша давно подозревала, что босс и вредная блондинка объединены в одно целое грехом прелюбодеяния, но у нее не было доказательств. Теперь факт получил подтверждение, и Агнесса Михайловна возликовала. На мгновение она даже забыла, что все сотрудники «Кенгуру» – в черном списке. И всех их ждет неминуемая смерть!
– Минутку внимания, – потребовал Тимур. Все тут же обернулись к юристу. – Не хочу вас расстраивать… Но вторая моя гантелина тоже пропала…
Глава 22
К вопросу о самосовершенствовании
Ольга Валентиновна стояла на берегу и смотрела на озеро, покрытое мелкой рябью. Над озером нависли свинцовые тучи с ярко-розовыми прожилками – и небо, и вода были одного цвета.
Ольга Валентиновна сбежала из компании рекламистов. Атмосфера виллы была раскалена до предела пронзительными догадками и ужасными подозрениями. Погода внезапно изменилась, и холодный порывистый ветер представлял прекрасную альтернативу душной гостиной.
Но уединение психолога длилось не долго. «Совершенно случайно» на женщину наткнулся Валдаев.
– Вот вы где! – воскликнул он. – Решили прогуляться? Не замерзли?
Ольга Валентиновна посмотрела на сыщика долгим взглядом. В нем были сожаление и грусть. О чем она грустила? О том, что оказалась в гуще событий, повлиять на которые не в силах? Или переживала по поводу уязвленной профессиональной гордости – ведь она не выполнила работу?
Но Валдаев все понял правильно. «Она ко мне неравнодушна», – истолковал он взгляд Ольги Валентиновны.
– А я свинтил, – сообщил он. – Эти там… увязли в подозрениях, как фашист в болоте… Инга была любовницей Лунского. И сейчас они уже за границей. Инга не была любовницей Лунского. И он за это ее убил. А сам теперь уже за границей. Инга спряталась, потом убила Лунского. И сейчас она за границей. У них не хватает смелости обвинить в убийстве Лунского и Инги кого-то из присутствующих. Они слишком интеллигентны. И как истинные интеллигенты не произносят гадостей вслух. А только думают.
– Саша! – взмолилась Ольга Валентиновна. – Избавьте!
– А? Что?
– Помолчите!
– А… Молчу, молчу!
В компенсацию за трехминутное молчание (три минуты тишины! Для Валдаева это было подвигом) Саша попытался пристроить руку на бедре Ольги Валентиновны. Но та грациозно освободилась от нежелательного груза.
– Завтра приедет новая группа, – сказала она. – И мы наконец-то вернемся в город.
