Марина Серова - Свет клином сошелся
— Нет, но я знаю, что это за женщина. Мы ведь с Костиком когда-то учились в одном классе. Таисия Семеновна, его мать, очень властная женщина. Она запрещала сыну играть на барабанах в школьной рок-группе, дружить с Эдиком, да еще много чего.
— А кто этот Эдик? Он, наверное, был хулиганом? — предположила клиентка.
— Нет, что вы! Его отец в милиции работал, а мать — в суде. А сам Эдик был отличником, а еще он так классно играл на гитаре.
Я невольно улыбнулась, услышав это — из всех возможных вариантов, Костик выбрал самый неподходящий. Разумеется, с точки зрения его родителей.
— Странно, очень странно, — задумчиво произнесла Лерина клиентка. — А чем же мама Константина сама занимается?
— Владеет… салоном меха «Княгиня».
— Я была как-то в этом салоне, там представлен исключительно эксклюзив, который мало кому по карману. И что удивительно, ни сезонных распродаж, ни дисконтных программ в «Княгине» не предусмотрено! А охранников там больше, чем манекенов, и они в каждом покупателе видят потенциального вора. Нет-нет, Лерочка, челку чуть покороче сделайте.
— Так?
— Да-да. Лерочка, ваша история мне сильно напоминает мою собственную. — Клиентка стала рассказывать о своей первой любви, не закончившейся хеппи-эндом.
— Значит, и мне рассчитывать не на что, — парикмахерша шмыгнула носом.
— Не факт. Я слишком рано капитулировала, о чем нет-нет да и пожалею. Я для того вам, Лерочка, рассказала об этом, чтобы вы не повторяли моих ошибок. За свое личное счастье надо бороться, — посоветовала женщина, но никаких конкретных рекомендаций не дала.
* * *Вопрос о том, куда ехать после маникюра, передо мной не стоял. Конечно же, в салон меха «Княгиня». И совсем не важно, что на улице самый разгар лета. Зима когда-нибудь настанет. В бутике, принадлежащем гражданской жене Аристотеля, меня встретила прохлада, не только создаваемая кондиционером, но и персоналом. Как это ни странно, но обслуживание там было глубоко со знаком «минус». На лице охранника, стоящего на входе, так и читался вопрос: «А ты случайно адресом не ошиблась?» Обойдя габаритного секьюрити, я целенаправленно устремилась к мехам. За мной тут же бросился второй охранник, развлекавший до этого продавщицу. Она же не сочла необходимым даже двинуться с места, чтобы помочь мне выбрать товар. Пришлось разбираться в мехах самой. Делала я это с большим азартом и не обращала никакого внимания на охранника, следящего за каждым моим шагом. Найдя шубу своей мечты, я обратилась к продавщице:
— Девушка, вы мне поможете?
— В смысле? — спросила та, оставаясь за кассой.
— Помогите мне, пожалуйста, примерить это манто, — пояснила я ей, хотя вряд ли мою просьбу можно было трактовать как-то иначе.
Продавщица нехотя подошла ко мне и предупредила:
— Скидок у нас нет.
— Я в курсе.
— Кредит здесь мы тоже не оформляем.
— Я не поняла, вы намекаете, что эта шуба мне не по карману? — прямо спросила я.
— Ну что вы? — одарив меня искусственной улыбкой, продавщица надела на меня манто из норки. Оно почему-то оказалось таким тяжелым, что я даже присела.
— Не то. Примерю другую шубку…
Я около часа напрягала продавщицу, она только успевала подавать мне меха. И что примечательно — за это время в магазин не заглянул ни один покупатель. Немногочисленному персоналу «Княгини» надо бы радоваться, что хоть кто-то вознамерился приобрести дорогостоящую шубу задолго до наступления зимнего сезона. Но не тут-то было! Мое естественное желание выбрать наиболее подходящую «шкурку» очень быстро стало раздражать продавщицу. Когда я обратила свой взор на очередное манто, она раздраженно заметила:
— Вы бы уж как-нибудь определились, что хотите! Норку так норку, соболя так соболя!
— Соболя! Вот этого, — я кивнула на манекен.
— Это очень дорогая шуба, и если у вас нет намерения ее покупать, то и примерять не стоит. Зачем лишний раз трогать руками ценный мех?
— А как я, по-вашему, должна определить, идет мне это манто или нет? Буду мерить! — пошла я на принцип.
Продавщица уставилась на охранника, ища у него поддержки. Я обратила внимания, что у него на униформе нет нашивки с названием охранной фирмы. Стало быть, он был штатным.
— Так, — секьюрити сделал шаг в мою сторону, — это очень дорогостоящий товар. Мы должны быть уверены в вашей платежеспособности.
— А я должна быть уверена в качестве продукции. — Я шагнула к манекену, отогнула полу надетой на него соболиной шубы и стала рассматривать подкладку. — Странно, мех дорогой, а подкладка такая дешевая. Покажите мне, пожалуйста, сертификат на это изделие.
— Какой еще сертификат? — фыркнула продавщица. — Вся информация о шубе есть на этикетке.
— Значит, сертификата качества нет, — заключила я. — Похоже, я зря убила здесь столько времени. Поеду в другой бутик.
В любом нормальном магазине расстроились бы из-за того, что покупатель ушел ни с чем, но только не здесь. В «Княгине» даже обрадовались, что я, наконец-то, ухожу. Второй охранник, все время остававшийся на входе, услужливо отворил передо мной стеклянную дверь, поскорее выпроваживая на улицу. Тут было о чем всерьез задуматься! Я даже мысли не могла допустить, что такая властная женщина, как Таисия Семеновна Полетаева, пустила свой бизнес на самотек. И вряд ли персонал ее магазина по собственной инициативе так профессионально отпугивал клиентов. Но что тогда это было? Мне вспомнился диалог Леры с ее клиенткой:
— А чем же мама Константина сама занимается?
— Владеет… салоном меха «Княгиня».
Я вдруг поняла, что ключевое слово здесь «владеет». У гражданской жены Аристотеля был бизнес, с виду весьма солидный. Судя по цифрам, проставленным на ценниках, через этот салон меха должны проходить солидные суммы. Скорее всего, они и проходят по бухгалтерии, хотя фактически нет никаких продаж, ну или почти никаких. Немногочисленный персонал всячески способствует тому, чтобы покупательский спрос не был удовлетворен, что совершенно противоестественно. Вывод из всего этого слишком очевиден — «Княгиня» создана для отмывания денег, полученных от продажи наркотиков.
«Княгиня»! Какое пафосное название салона! Но, скорее всего, оно возникло не случайно. Наверняка Таисия мнит себя именно княгиней, хотя является всего лишь сожительницей наркоторговца. На могиле матери Тая ясно дала понять отцу — она ничуть не жалеет, что связала свою жизнь с Аркадием, который смог удовлетворить ее самые высокие запросы. А вот мечта Семена лицезреть дочь за роялем на сцене и слышать громкие аплодисменты в ее адрес не сбылась, да и отцовские чувства были уязвлены дальше некуда — Таисия прошла мимо, не узнав его.
Лично я глубоко сомневалась, что можно не узнать близкого человека, не видев его всего пару лет. Ну, хорошо, внешность может измениться. Но как же зов крови? Скорее всего, Тая просто сделала вид, что не знакома с плохо одетым уличным музыкантом. Ей, по существу, не о чем было с ним разговаривать, тем более при посторонних. Не о музыке же? Чувствуется, Таисия ненавидела ее всей душой. Такое часто бывает, когда родители заставляют детей ходить в музыкальную школу против их желания. Полетаев, одержимый слепой любовью к бездарной дочери, был уверен, что та поступила бы в консерваторию, если бы не встретила Аркашку и не забеременела от него в шестнадцать лет. Не исключено, что Таисия стала встречаться с парнем, чьи интересы были далеки от классической музыки, назло своими родителям, которые расписали ее будущее на свой лад. Она пошла своим путем, и тогда Ольга с Семеном принялись за внука, у которого очень рано обнаружился исключительный музыкальный слух. Они хотели отдать его в садик для одаренных детишек, но мать мальчика этого не допустила. Она предпочла жить с родителями Аркадия, чем со своими собственными, лишь бы оградить сына от их музыкальной экспансии.
Несмотря на то что Костик долгое время не общался со своим дедом-скрипачом и бабушкой-пианисткой, гены взяли свое — он стал играть в школьной рок-группе. Правильно говорят, что таланты передаются через поколение. Таисия, на которой родительские гены решили отдохнуть, воспротивилась этому категорически, хотя нет ничего зазорного в том, чтобы тинейджер в свободное от учебы время стучал на барабанах. Может, все дело в том, что Константин сдружился с гитаристом, отец которого работал в милиции, а мать — в суде? Они могли узнать, кто отец Константина, и запретить Эдику водить дружбу с сыном вора в законе. Запретить, не объясняя причины — это еще полбеды. Они могли бы прямо сказать Эдуарду: «Если Костин отец наркоторговец, то и его сын непременно пойдет по тому же пути. От осинки не родятся апельсинки. Так что держись, сынок, от него подальше, ведь ты совершенно другого поля ягода». Но хуже всего, если некоторые детали родословной Полетаева распространились бы по всей школе и дошли бы до самого Константина, причем в искаженном виде…
