Марина Серова - По законам гламура
Спустившись к себе, я достала из сумки нужный мне прибор и поехала в театр. Внутрь меня вахтер из-за позднего времени, естественно, не пустил, и я ждала директора, сидя в машине около служебного входа. Когда директор подъехал, я вышла и сказала:
— А теперь мы пойдем в ваш кабинет.
— Я ничего не понимаю, — жалобно сказал директор. — Этот конкурс свалился мне как снег на голову, и у меня из-за него сплошные неприятности. Вы представляете…
— Потерпите! Недолго осталось! — довольно резко оборвала его я.
Оказавшись наконец в кабинете директора, я кивнула ему на стул, куда он покорно сел, включила прибор и начала методично обходить комнату. Так и есть! «Жучок» оказался прикрепленным под подоконником. «Неглупо! — не могла не признать я. — В любом другом месте его могли бы заметить, а вот здесь — вряд ли». Под стол могло что-то упасть, и человек, доставая, с удивлением увидел бы эту непонятную для него вещь. Хотя какая уж она непонятная — фильмы же все смотрят. Стулья во время уборки, переворачивая, ставят на стол, тут тоже заметили бы, а кто смотрит под подоконник? «Жучок» оказался из дешевеньких, с небольшим радиусом действия, но функцию свою выполнял исправно, судя по количеству жертв среди конкурсантов.
— У вас лупы не найдется? — спросила я директора, который подошел и с боязливым удивлением посмотрел мне на руки.
— А? Что? — вздрогнув, спросил он. — Что это у вас?
— «Жучок»! — ласково объяснила я ему. — Все, что говорилось в этом кабинете, слушали посторонние люди в припаркованной неподалеку машине.
— Все? — в ужасе переспросил директор, и я, не удержавшись, поинтересовалась:
— Что? Примы захаживают?
Он смутился и попытался мне что-то объяснить, но я только рукой махнула:
— Бросьте! Вы радоваться должны, что члены жюри и вы сами здесь совершенно ни при чем. Так лупа у вас есть или нет?
— Нет! — сокрушенно развел руками директор. — Зачем она мне?
— Ладно, потом разберусь, — сказала я, убирая «жучок» в сумку. — А вот теперь сядьте, и давайте поговорим. — Директор тут же сел на свое законное место за стол, а я, присев на стул по другую сторону, закурила и начала рассуждать: — Так! Значит, туры проходят через три для на четвертый. — Директор согласно кивнул. — Сейчас осталось три конкурсанта: Полина, Иван и Евгений…
— А Михаил? — удивился он.
— А этот уже не участвует, — выразительно сказала я, и директор от ужаса округлил глаза, а я продолжила: — Значит, — я обогнула стол и стала пролистывать перекидной календарь, — сегодня Михаил, вчера Анатолий, до этого была Марина, а перед ней Виктор, который лидировал первые четыре тура и выбыл по состоянию здоровья прямо накануне пятого, когда его место заняла Марина. И о чем это нам говорит?
— О чем? — заинтересованно спросил меня директор.
— А о том, что именно в день подведения итогов четвертого тура заинтересованное лицо узнало, что победителем будет снова объявлен Виктор, и устроило ему отравление прямо накануне пятого, чтобы вывести из игры. Таким образом получается, что вот в эти три дня, между четвертым и пятым турами, — я показала ему на числа, — в вашем кабинете неким таинственным образом завелся этот «жучок», благодаря которому преступник смог подслушать, что здесь говорится.
— Какой ужас! — воскликнул директор.
— Подождите ужасаться! — остановила я его. — Вы у меня сейчас будете очень подробно вспоминать, кто заходил к вам в кабинет в эти три дня. Итак?
— Всех? — обреченно спросил директор.
— И без исключения, — подтвердила я, закуривая очередную сигарету.
Глядя на записи в своем календаре и органайзере, директор морщил лоб, пыхтел, усиленно изображая работу мысли, а потом уверенно заявил:
— Только свои!
— Кто именно? Причем с фамилиями и должностями! — спросила я.
— Главбух Завьялов, завтруппой Данилов, главный режиссер Торопов, танцовщик Борисов, кладовщик… — начал уныло перечислять директор, и тут я, подумав, перебила его:
— Погодите! А кто сидел или стоял около подоконника?
— Никто! — уверенно сказал директор. — Нет у них такой привычки — на подоконник садиться! Что они, мальчишки какие-нибудь? — Тут он осекся и виновато посмотрел на меня.
— Что-то вспомнили? — тут же спросила я.
— Да! — виновато сказал директор. — Совсем забыл. Тут парень один приходил, студент. Сказал, что увидел объявление и хотел бы у нас по вечерам подрабатывать монтировщиком сцены.
— Да я помню, что вы и за отдел кадров работаете, — кивнула я.
— Ну, я, конечно, обрадовался — кого я еще найду на такую зарплату? Дал ему листок бумаги, чтобы он заявление писал.
— Он писал его на подоконнике? — удивилась я.
— Нет! То есть да! — ответил директор.
— Вы меня совсем запутали, — помотала головой я. — Так нет или да?
— Понимаете, он вот здесь сидел. — Директор показал на стул возле своего заваленного бумагами стола. — Писать ему было неудобно, а на столе для заседаний новые эскизы декораций лежали, так что там тоже негде было писать. Вот он на подоконнике и устроился. Еще сказал, что по студенческой привычке.
— Где заявление? — быстро спросила я.
— Так он потом отказался, — огорченно сказал директор. — Спросил меня, придется ли ему еще и днем работать, а я ему честно и ответил, что да, потому что у нас есть детские спектакли. Тут он сказал, что это ему не подходит, и ушел.
— Ну, хитрец! — восхищенно воскликнула я. — Ну, молодец! Как ловко он все организовал! А как он выглядел?
— Года двадцать два — двадцать три ему, — начал вспоминать директор. — Одет прилично, но недорого. Довольно высокий, стройный, волосы светлые, глаза тоже… Нос… — задумался он. — Да обыкновенный нос.
— Особые приметы какие-нибудь были? Шрам? Татуировка? Шепелявил? Картавил?.. Ну, словом, хоть что-нибудь, — почти умоляла его я, но он в ответ только покачал головой:
— Да самый обычный парень.
— Но вы если увидите его, то узнаете? — спросила я.
— Конечно, узнаю, — твердо заверил меня директор.
— И на том спасибо, — вздохнула я.
Вернувшись в гостиницу и поднявшись на свой этаж, я очень удивилась, не увидев нигде обещанного Пашьяном охранника, но потом, когда подошла к комнате дежурной и услышала оттуда мужской голос, поняла, что этот охламон, призванный бдить и не пущать, смотрит с женщинами телевизор. «Работнички ножа и топора!» — вздохнула я, но ничего говорить не стала — раз все конкурсанты у себя в комнатах, то незамеченным к ним никто не войдет, так что до утра можно быть спокойной, а перед завтраком я сменщику этого лоботряса внятно объясню, что почем.
— Бар еще открыт? — спросила я у дежурной, когда она отдавала мне ключ.
— Полчаса осталось, — ответила она, посмотрев на часы.
— Значит, успею, — обрадовалась я и, войдя в номер, первым делом заказала кофе. Ночка мне предстояла та еще.
В ожидании кофе я достала из сумки снятый в кабинете директора театра «жучок» и внимательно разглядела его через лупу — дата изготовления меня порадовала — это был, можно сказать, свежачок, а значит, покупался недавно, что значительно облегчало мне задачу, потому что салонов безопасности в городе было всего два: «Бастион», тот, что покрупнее и ассортимент там был побогаче, и «Гарда», которая изо всех своих силенок пыталась с ним конкурировать, помельче и поэтому не гнушалась комиссионными услугами. Дождавшись кофе, я устроилась поудобнее, закурила и начала размышлять: «Итак, мы имеем двоих: парень и девушка. Парень купил аппаратуру и организовал прослушку в кабинете директора театра, а сам, сидя где-то неподалеку, и совсем не обязательно, что в машине, узнавал результаты голосования. А вот девушка… А почему, собственно, девушка? Это вполне может быть и женщина в возрасте! Так вот, она проникала в гостиницу и добавляла лекарство в еду или питье. С этим все ясно! Но как она могла знать, кому и во что? Как ни крути, опять-таки получается, что эти двое — близкие к конкурсантам люди».
Без толку промучившись часов до двенадцати, я поняла, что надо дать отдых мозгам, и решила лечь спать. С надеждой посмотрев на гадальные кости, я взяли их в руку, хорошенько потрясла и бросила. Выпало: 30+15+8.
— Вам откроются неизвестные ранее факты, — сказала я и вздохнула: — Эх, поскорей бы!
Пятница
Но выспаться у меня не получилось, потому что ночью я проснулась, как от толчка, села на кровати и даже рассмеялась — я все поняла. Я поняла все до конца! Сна не было ни в одном глазу. Я пошла в ванную, где долго сидела на бортике и курила, ожидая, когда пойдет теплая вода. Приведя себя в порядок, я оделась и тихонько вышла из номера. Поднявшись на пятый этаж, я громко постучала в дверь Светлова. Всклокоченный и сонный, он открыл дверь и с ужасом посмотрел на меня.
