Елена Арсеньева - Магический перстень Веры Холодной
– Да там смотреть не на что, один желтый костюм, – с досадой буркнул Арнольд. – Ох уж мне этот костюм… добегается он в нем!
– Неужели и на Лонжероновской он был в желтом костюме?!
– Нет, – покачал головой Арнольд. – Но он был в нем вчера, когда пришел в Художественный музей.
– В Художественный музей? Вчера? – Алёна нахмурилась, соображая. – Погоди, ты же не хочешь сказать, что… Ты говорил, что тот байкер имел отношение к ограблению музея. И что… это он? В желтом костюме? Танцует танго?!
– Ну конечно, – кивнул Арнольд. – Он самый. Я был уверен, что Рудько его зацепил, используя то, что я ему дал. Получилось, нет, выскользнул…
– Значит, эти улики были неубедительны, получается?
– Конечно, – вздохнул Арнольд. – Присутствие на месте преступления в момент совершения преступления – не самое убедительное доказательство, я очень хорошо это понимаю.
– Видимо, милиция просто не нашла у него краденое, – сказала Алёна. – Нет решающего доказательства – вот его и выпустили.
– Он, конечно, не дурак, как раз наоборот, – вздохнул Арнольд. – На антона кидаться не станет, то есть, извини, Алёна, это все равно как по-русски сказать – на рожон не полезет, с перстнем по улицам бродить не будет. Наверняка заховал его где-нибудь, возможно, что уже и на яхте.
– На яхте?! Ого! У него яхта есть?!
– Да нет, откуда? – пренебрежительно пожал плечами Арнольд. – Яхта его дружка, который сейчас сидит в Стамбуле и разводит всякие нудности, чтобы таможенные сборы за свои макли не платить. У нас же такие правила, что даже честный человек вынужден иногда становиться контрабандистом, а уж нечестному сам бог велел. В любом случае ситуация такая, что яхта принадлежит турецкоподданному – нет, серьезно, совсем даже не папе Остапа Бендера! – к которому у наших внутренних и внешних органов пока нет никаких претензий. И даже если я буду точно знать, что Москвитин… это Кирюха, ты понимаешь? – уже держит на ней перстень, ни Рудько, ни кто-то чином выше не смогут к яхте даже причалить на своем милицейском катере. Не говоря уже о том, чтобы устраивать на ней обыск! Тем паче, что этот перстень – просто цацка с совершенно невероятной, фантастической историей, но отнюдь не предмет государственной важности, чтобы из-за него начать потрошить имущество иностранного гражданина. У меня-то мыслишка какая была? Рудько держит Кирюху хотя бы трое суток, я за это время нахожу способ попасть на яхту и сунуть шнобель в самые укромные места. Особенно во встроенный шкаф с музыкой. Я примерно представляю себе, где он может что-то прятать…
– Как ты это можешь представлять? – недоверчиво спросила Алёна.
– Ну… понимаешь, – продолжал Арнольд, – когда враждуешь с человеком всю жизнь, со студенческих лет, постепенно узнаешь его так же хорошо, как себя.
– А почему ты враждуешь с ним всю жизнь, со студенческих лет? – спросила Алёна.
– Спроси у Шерлока Холмса, почему он враждовал с профессором Мориарти!
– А они учились в одном институте? – усмехнулась Алёна. – А кстати, ты заканчивал что? Ах да, цирковое училище, я помню!
– Не только, я еще и универ закончил, радиофак, и этот типус тоже, но он вечно хвосты подчищал, а я учился на «отлично», защитился с блеском, даже собирался в аспирантуру поступать, но попал в одну темную историю, выбрался из нее только благодаря своей смекалке и понял, что так жить интересней.
– Как – так?
– Ну, так… смекалисто. Я работал в охранном агентстве, потом стал частным детективом.
– Я понимаю, что это интересно и опасно, – задумчиво проговорила Алёна. – А чего больше? Интересного или опасного?
Они медленно шли по Греческой. Витрины были освещены, но улица казалась Алёне удивительно тихой. Слышно было, как листья платанов шелестят под ветром. Оказывается, Одесса вовсе не была типичным портовым городом, где на каждом углу кипела бы ожидаемая ночная жизнь. Впрочем, Алёна отнюдь не страдала от ее отсутствия.
– Да как тебе сказать… – медленно проговорил Арнольд, подхватывая ее под руку и придерживая, потому что откуда ни возьмись вдруг вылетел мотоцикл, на миг замер рядом с ними, словно встал на дыбы, и с ревом понесся по Екатерининской.
– Ох! – Алёна так и вцепилась в его руку. – Я подумала… вдруг… ты понимаешь?
– Да нет, Кирюха сейчас в «Папе Косте», ты ж видела.
– Кирюха – это значит, Кирилл? – медленно проговорила Алёна. – Красивое имя.
– Да он и сам красавец, – передернулся Арнольд. – Вернее, красавчик.
Кирилл… когда-то у нее был скоропалительный роман с одним Кириллом, приехавшим из-за границы, чтобы найти фамильные драгоценности[18]. Но вовсе не вспомнив о минувших днях она сейчас зацепилась за это имя. Та блондинка в черно-серебристом платье и золотых туфлях… ей позвонил какой-то Кирилл. Скорее всего, именно его имел в виду Арнольд. Девушка была очень удивлена, что этот Кирилл приезжает – наверное, знала, что он задержан, не ждала, что сможет так быстро выбраться на свободу.
«Хм, странные какие-то отношения», – подумала Алёна. Твой мужчина попадает в тюрьму, а ты идешь на милонгу… С другой стороны, может быть, он не ее мужчина, учитывая, что она явно пыталась дозвониться еще кому-то другому. Не ее мужчина, а просто партнер по танго в желтом костюме.
Ну и прикид… вызывающий, мягко говоря. В таком виде идти что-то грабить, тем паче музей – это просто глупо. Незамеченным трудно остаться!
Но было еще что-то, связанное с этим желтым костюмом. Только Алёна не могла вспомнить, что.
Ну и ладно. Если важно, вспомнится само собой в нужное время. А если не вспомнится – значит, не важно. И вообще, какое значение может иметь цвет чьего-то там костюма?
О! Вспомнила! Когда она сегодня впервые увидела на Привозе Жору, рядом с ним был какой-то высокий мужчина в светло-желтом костюме. Правда, его звали не Кирилл, а Алик, и ему почему-то очень не нравилось, что его так называют. Значит, не он. Однако не странно ли, что у Жоры двое знакомых в желтых костюмах?
Наверное, нет. Желтый цвет летом всегда моден, особенно в Одессе.
К тому же, с Аликом Жора только сегодня встретился после долгой разлуки, а с этим Кириллом, видимо, отношения теплые и доверительные. Жора пришел на Лонжероновскую посмотреть, размажет Кирилл по стенке докучливого частного детектива или нет. А вечером, зная, что приятель в милиции, вывел на милонгу даму его сердца. Какой преданный кавалер-сервент, ну прямо Венеция восемнадцатого века!
А впрочем, – Алёна ехидно усмехнулась, – не исключено, что Жора не столь уж верный сервент. Может, он просто воспользовался отлучкой приятеля и начал клеиться к его даме? И теперь, когда танда прекрасного Ди Сарли закончилась, на танцполе происходит сцена, воспетая в известной песенке «На Дерибасовской открылася пивная»…
А вот, кстати, о Дерибасовской!
Они уже приближались к этой улице, и мысли Алёны перешли от досужих домыслов на более волнующую стезю. Проще говоря, она задумалась о том, куда они с Арнольдом, собственно, направляются. После таких-то поцелуев… после того, как он искал ее в гостинице, а потом увел с милонги… после всего такого девушка (ну, не слишком-то девушка, но не в том суть!) вправе ожидать если не предложения руки и сердца, то, во всяком случае, приглашения отправиться в постель с этим мужчиной. Алёна против этого ничего не имела, потому что находила известную романтику в случайных связях, но две вещи, бесспорно, охлаждали ее пыл. Во‑первых, предложения предаться страсти, переспать или хотя бы потрахаться сделано не было. Конечно, оно могло последовать с минуты на минуту, однако где этому чаемому мероприятию предстояло произойти? Путь-то их лежит прямиком к отелю «Дерибас»… Неужели Арнольд рассчитывает на то, что Алёна позовет его к себе в номер? О нет… Никакой плотский голод не заставит ее рискнуть попасться на глаза Оксане с мужчиной, который явно идет к ней ночевать! Такой компромат!
– Слушай, – вдруг проговорил Арнольд, – Алёна, я хотел сказать, что… может быть… как ты думаешь…
Алёна встрепенулась было, но напрасно: в кармане джинсов Арнольда зазвенел мобильник.
– А, застрелитесь вы все! – смешно разозлился Арнольд, доставая телефон. – Ну кому я нужен?! Ночь на дворе! Может, я сплю! И, может, я сплю не один!
Алёна невольно прыснула. Ага, кажется, намерения этого мужчины все же вырисовываются…
– Алло, – сказал он раздраженно, – кто это? Жена?
Алёна вскинула брови. Очень интересно…
– Чья жена?! – удивленно спросил Арнольд. – Ах, Боры Мазура… Ну конечно, я отлично помню, что Бора Мазур – племянник Юлия Матвеевича, но только я не понимаю, почему вам в одиннадцатом часу ночи захотелось мне сообщить, что у него есть-таки племянник Бора Мазур?
Поскольку имя Боря, Бори Арнольд произносил совершенно по-одесски: Бора и Боры, – Алёна откровенно хихикнула, но тут же осеклась, потому что Арнольд встревоженно воскликнул:
