Алистер Маклин - Шлюз
- И ни слова о целях? Никакого намека на то, что за всем этим кроется?
- Ни малейшего намека. Просто обещание, что мы скоро узнаем, каковы их требования. Слово "требования" злоумышленники не употребили, но на деле это будут именно требования. Террористы также сказали, что завтра они собираются затопить значительную часть страны, после чего начнут переговоры с правительством. Ты можешь себе это представить? Какая наглость, какое высокомерие! Они так говорят, словно являются независимым государством. Можно предположить, что дальше FFF начнет дебаты в ООН. - Ван Эффен посмотрел на часы. - У меня еще куча времени. Чтобы сменить костюм, понадобится всего две минуты - ни мытья, ни отмокания не потребуется. Пять минут на то, чтобы надеть костюм для посещения "Охотничьего рога". Так что я предлагаю выпить кофе.
Аннемари дотронулась до его руки.
- Ты и в самом деле собираешься туда идти, да, Питер?
- Конечно. Я же говорил тебе. Кто-то же должен это сделать, а я единственный человек, с которым эти люди контактировали, значит, мне и идти. Как же иначе обеспечить исполнение закона, если не упреждать злодейства, проявляя инициативу?
- Мне бы хотелось, чтобы ты не ходил. У меня такое чувство, что что-то должно случиться. Что-то ужасное. Ты можешь быть ранен, даже убит или, что еще хуже, покалечен на всю жизнь. Ты же знаешь, что сделали с двумя твоими людьми. Ох, Питер! - Она некоторое время помолчала, потом добавила: - Если бы я была твоей женой, я бы тебя остановила.
- Как?
- Я не знаю как, - огорченно призналась девушка. - Взывала бы к лучшим сторонам твоей натуры, напоминала о твоей любви ко мне, говорила бы что-нибудь вроде: "Ради меня, если ты меня любишь, пожалуйста, не ходи". Что-нибудь вроде этого, - горько сказала она.
- Ну, ты не моя жена. И даже если бы ты ею была, я бы все равно пошел. Мне жаль, что это звучит так резко, эгоистично и жестоко, но это моя работа и я должен пойти. - Ван Эффен дотронулся до ее руки. - Ты добрая девушка и я ценю твою заботу.
- Добрая? Заботу? - Аннемари ласково взяла его за запястье и убрала его руку со своей руки. - Заботу?
- Аннемари! Ради Бога, что происходит? - Удивление лейтенанта было искренним.
- Ничего. Абсолютно ничего.
Некоторое время ван Эффен смотрел вперед, потом со вздохом заметил:
- Мне кажется, я никогда не смогу понять женщин.
- Мне тоже так кажется. - Она некоторое время колебалась, потом сказала:- Мне что-то не хочется идти пить кофе.
- ЕСЛИ ты не хочешь, мы не пойдем. Но почему?
- Мне не очень хочется появляться с такой физиономией на публике. Здесь вокруг приличные люди. Там, у кракеров, это неважно. И я не думаю, что тебе очень хочется появляться на публике с таким чудовищем, как я.
- Я знаю, что скрывается за твоим гримом, так что для меня это неважно, - Лейтенант помолчал, потом добавил. - Может быть, я ничего не понимаю в женщинах, но я всегда знаю, когда они врут.
- Это я вру?
- Ну конечно.
- Ладно, пусть я вру. Не могли бы мы выпить кофе дома у Жюли? Это всего лишних пять минут.
- Конечно. У меня есть время. Я знаю, что ты любишь Жюли. Ты хочешь зайти к ней, потому что беспокоишься за нее?
- Мне кажется, это она беспокоится обо мне. Твоя сестра знала, что ты будешь меня охранять, и всё равно ей не нравилось, что я должна буду пойти к Васко.
- Ты не ответила на мой вопрос. Разве ты не беспокоишься о ней?
Аннемари не ответила.
- Уж эти мне братья Аннеси! Поверишь ли, я в жизни не видел ни одного из них. Я рассматриваю их как некую отдаленную угрозу.
- Угроза, о которой я думаю, гораздо ближе к дому. Точнее, не угроза. Скорее, проблема.
- Это что-то новое для меня. Наверняка ерунда, что бы это ни было. Скажи мне, как зовут этого человека, или изложи суть проблемы и я обо всем позабочусь.
- В самом деле, лейтенант? - В голосе Аннемари было нечто такое, что заставило ван Эффена внимательно посмотреть на девушку. - Как же ты собираешься справиться с этой пустяковой проблемой, когда она в тебе самом?
- О Господи! Снова я! Какой смысл повторять прежние жалобы?
- То есть?
- Что, черт возьми, я должен сделать на этот раз?
- По твоим понятиям, ничего. Абсолютно ничего.
- Это что, сарказм? Или ирония? Последнее время ты много иронизируешь. Это тебе не идет, Аннемари. Тебе следует подумать об этом. Ну так что я такого сделал?
- Ты довел до слез прелестную девушку. И не раз, а три раза. А когда я сказала "прелестную", я имела в виду не просто красивую. Я имела в виду, что более милой, доброй, сердечной девушки я в жизни не встречала. Как я уже сказала, ты довел ее до слез три раза. Но, по твоим понятиям, это пустяк.
- Жюли?
- Жюли! Кого еще я могла иметь в виду? Или у нас тут множество дам, которых ты доводишь до слез?
- Из-за чего она плакала?
- Не знаю, как тебе объяснить. Я не могу поверить, что ты такой жестокий. Но ведь тебе не безразлично, что она расстроена?
- Конечно, не безразлично. Но хотелось бы знать, из-за чего именно она расстроилась.
- Боюсь, тебе это может показаться смешным. Во-первых, вчера ты ушел, не обняв и не поцеловав сестру на прощанье. Она говорит, что ты никогда так не поступал.
- Это поразительно! Мои люди в госпитале, банда лунатиков угрожает затопить страну, другая банда лунатиков наняла меня взорвать королевский дворец и Бог знает что еще. Возможна национальная катастрофа, а я должен думать о каких-то нежностях. Разумеется, это пустяк. Я скоро все улажу!
- Конечно, ты все уладишь. Выдашь двойную порцию сердечных прощаний. Возможно, это все ерунда. Какое тебе дело до того, что говорит Жюли? Ну и что, если твоя сестра утверждает, что своим вмешательством обидела двоих людей, которых она любит? Мне кажется, что Жюли имела в виду нас с тобой. Ей очень хотелось нам помочь, но вышло наоборот, и она расстроилась.
- Это ее проблемы. Немножко самоанализа никогда никому не вредило.
- Ты заявил ей, что она вмешивается не в свое дело и что она умна во вред себе.
- Это ты от Жюли узнала?
- Разумеется, не от нее. Твоя сестра слишком лояльно к тебе относится. Жюли никогда бы не стала на тебя жаловаться. Она слишком неэгоистична, чтобы думать о себе. Но мне кажется, что ты чем-то ее обидел. Это на тебя похоже.
- Я уже говорил, что сожалею. Очень, очень сожалею.
- И ты, конечно же, расскажешь Жюли то, что я вступилась за нее?
- Нет. Печально сознавать, что я так низко пал в глазах двух моих любимых женщин.
- Лейтенанту угодно поболтать? - холодно спросила Аннемари.
- Поболтать? Вовсе нет. Ты мне не веришь?
- Да, я тебе не верю.
- Ты мне не безразлична. Но в интересах дисциплины я должен соблюдать дистанцию. Это совершенно необходимо между младшим и старшим по званию.
- Да заткнись же! - раздраженно сказала девушка.
- Боюсь, что мы недостаточно соблюдаем субординацию. Совершенно не выдерживаем дистанцию. Не говоря уже о дисциплине.
Аннемари сделала вид, что не слышит.
Жюли, вежливая, но сдержанная, пошла варить кофе. Аннемари отправилась в ванну. Ван Эффен вышел поговорить с охранником, которого звали Тиссен. Охранник заверил лейтенанта, что все спокойно, ночь прошла без происшествий. Жюли вошла в гостиную одновременно с Питером. Она молчала и не улыбалась.
- Жюли!
- Да?
- Прости меня!
- За что?
- Я обидел мою Жюли.
- Ты? Обидел? Как?
- Это ты правильно. Так мне будет легче покаяться. Я знаю, что ты огорчёна. Скорее всего, ты все еще обижаешься на меня. Во всяком случае, Аннемари так показалось.
- Она сказала тебе, почему я расстроена?
- Нет. Такому мощному интеллекту, как у меня, не требуется посторонняя помощь. Ты меня просто недооцениваешь. Я и сам все понял. Аннемари так за тебя переживает, что и сама расстраивается. Признаю, я виноват. В будущем постараюсь быть более тактичным. И все же, попробуй поставить себя на мое место: У меня сложная и опасная работа. Я просто не могу себе позволить дать волю чувствам - тогда я начну делать ошибки. Чтобы быть ловким, хитрым, расчетливым и наблюдательным, я должен быть бесстрастным. Порой мне просто необходимо быть безжалостным. Если я спокоен и сосредоточен, я добьюсь своей цели и останусь жив. Подумай только, дорогая сестричка - если из-за домашних неурядиц я не смогу сосредоточиться на работе, то начну делать ошибки. В результате меня застрелят, сбросят с крыши или утопят в канале. Ты же себе никогда этого не простишь. Ну что, все еще расстраиваешься?
Жюли подошла к брату, обняла за шею и положила голову ему на плечо.
- Конечно, расстраиваюсь. Не из-за вчерашнего вечера, а из-за того, что ты только что сказал. У меня только один брат. Должна же я кого-то любить. - Она крепче обняла его. - Однажды галантный лейтенант уйдет в глухую темную ночь и не вернется.
- Сейчас утро, Жюли.
- Пожалуйста, не надо. Ты знаешь, что я имею в виду. Мне страшно, Питер. Я чувствую, что сегодня случится нечто ужасное. - Она еще крепче обняла брата. - Как бы мне хотелось, чтобы тебе не нужно было уходить. Я готова на все, чтобы помешать тебе. Ты знаешь, что это не впервые, несчастья происходили три или четыре раза, и каждый раз у меня было предчувствие. Отмени сегодня свою встречу, ну пожалуйста, дорогой! Я знаю, я точно знаю, что завтра у меня не будет такого предчувствия.
![Лев Гумилевский - Собачий переулок[Детективные романы и повесть]](/uploads/posts/books/152078/152078.jpg)
