Инна Бачинская - Потревоженный демон
— Как, вы сказали, вас зовут?
Гость представился. Имя ничего Болотнику не сказало, он слышал его впервые. Он пожевал губами, сверля незнакомца испытующим взглядом. Потом спросил:
— Почему такая спешка?
— Потому что завтра может быть поздно. Я хотел бы показать вам документы… желательно прямо сейчас.
— Но я ужинаю… — Болотник заметно сбавил тон. Было в мужчине нечто — уверенность, жесткость, привычка повелевать, — такому не возразишь. А кроме того, речь шла о больших деньгах.
— Я подожду. А потом мы с вами подъедем в «Интерконтиненталь» и поговорим. Согласны?
Болотник кивнул. У него мелькнула мысль, что приличный гонорар позволит ему купить дом немедленно и не особенно торгуясь…
* * *…Спикеры разошлись из мастерской папы Карло за полночь. Задники были написаны — прекрасные желтые кувшинки, зеленые круглые листья и белые лотосы, — сохли на полу, и все старательно их обходили, для баланса размахивая руками. Тяпа осторожно бродила между листами картона, подолгу обнюхивая каждый, и чихала. Углы мастерской были завалены всяким барахлом вроде шишаков, доспехов, картонных скульптур, а также кусками дерева, рулонами бумаги, банками с красками.
— Балдеет собачка, — сказал Карабас-Барабас. — Я бы открыл окно! Краски у тебя какие-то вонючие, Карло…
— Нету окон, — ответил папа Карло. — Подвальное помещение. Терпи!
— Ну, хоть дверь открой, задохнемся ведь!
— А давайте завтра на воздух! — предложила лиса Алиса. — За реку, на Магистерское озеро. Костерок, рыбы наловим… Пошли?
— Ну, вообще-то пикничок сообразить — дело нехитрое, — сказал Карабас-Барабас. — Обратно-таки, суббота, все свободны. Можно. Только какая там, к черту, рыба! Там ее отродясь не водилось. Надо с утречка на базар и сбежаться часиков в десять. Алиса, у тебя физия зеленая, между прочим.
— А у тебя желтая!
— Эмилий, ты с нами?
— Я хотел завтра поработать, но если… С вами!
— Молоток! Рыбу ловить умеешь?
— Нет, я на озере ни разу не был… и вообще, на той стороне реки.
— Ты не был на Магистерском?! — Карабас-Барабас был потрясен. — Ну, ты даешь! А мы туда и зимой, на лыжах! С мангалом в рюкзаке, с маринованным мясцом. Представляешь шашлычок на морозе? То-то. Как же ты докатился до жизни такой, друг Эмилий? Ты прямо как… краб-отшельник!
— Краб-отшельник Эмилий! — захлопала в ладоши лиса Алиса. — Не обижайся, Эмилий, мы любя!
— А давайте примем его в спикеры! — предложил Дуремар.
— Давайте!
— Сейчас я его посвящу! — Неугомонная лиса Алиса вскочила с табурета, выхватила из кучи барахла деревянный меч. — Все встали! Эмилий, на колени!
Эмилий, неуверенно улыбаясь, опустился на колени. Тяпа отпрыгнула в сторону и залаяла.
— Рыцарь Эмилий! — Лиса Алиса включила децибелы. — Я, силой и властью, данной мне ложей Клуба спикеров, посвящаю тебя в спикеры!
— Аминь! — пропищал Карабас-Барабас. — Ну ты и орешь, мать, уши вянут.
— Встань и пожми нам руки, спикер Эмилий! — Лиса Алиса ткнула Эмилия Ивановича мечом в грудь. — Ура!
— Гип-гип ура!
— За здоровье нового спикера! — Карабас-Барабас уже разливал вино в картонные стаканчики. — Ол зе бест фор ю, май деар Эмилий![5]
— Пока полуспикера, — заметил Дуремар. — Завтра погрузим соискателя Эмилия в воды Магистерского озера и попридержим — если вынырнет, значит, спикер. Заодно и пиявок наберем.
Радостный гогот и шуточки насчет завтрашнего окунания Эмилия…
На этой оптимистической ноте спикеры оставили пределы мастерской папы Карло и двинули по спящему городу. Проводив лису Алису, мальчики постояли у дома, утрясая планы на завтра: кто, чего и сколько.
— Карло, я бы позвонил Ирине, — сказал Дуремар.
— Ага, на всякий пожарный!
— Дохлый номер, она не пойдет, — ответил Карабас-Барабас. — У нее завелся мужик. Слышишь, Карло?
— Откуда ты знаешь?
— Нутром чую. Она прямо летает в последнее время. — Карабас-Барабас махнул рукой.
— Надо бы вытащить Базилио, я позвоню, — предложил Дуремар.
— Его не пустят, это он с нами такой шустрый, а дома на цырлах, — сказал Карабас-Барабас. — Суббота, как никак, мусор выкинуть, полы помыть, детишкам носы вытереть. Видел я их вместе с половиной…
— Можно с половиной и детишками. Пусть тоже подышат воздухом, — предложил несмело Эмилий Иванович.
— Классная идея! В случае чего примем ее в почетные спикеры или дадим роль. А детишек в массовку, кукол изображать. Молоток, Эмилий!
Они все стояли у дома лисы Алисы. Время от времени кто-нибудь прощался, но не уходил, и обсуждение спектакля, завтрашнего пикника, хиханьки да хаханьки вокруг нового спикера Эмилия возобновлялись с новыми силами.
Лиса Алиса наблюдала за ними из открытого окна, ей даже удавалось расслышать отдельные слова, но далеко не все, и она уже прикидывала, не крикнуть ли: эй вы, говорите громче! Из расслышанного она поняла, что у Ирины появился бойфренд, кота Базилио на пикник не отпустит жена, а Эмилия вывезут на лодке на середину озера и… кирдык тебе, Эмилий! Эмилий смущался и что-то отвечал, но очень тихо.
Она видела, как они, попрощавшись, разошлись в разные стороны, и, недолго думая, набрала номер Эмилия, который попросила днем у Ирины.
Она увидела, как он остановился и зашарил по карманам. Тяпа подняла голову и залаяла.
— Алло, — осторожно произнес Эмилий Иванович. — Я вас слушаю.
— Эмилий, это я, Таня…
— Таня? — Похоже, удивился.
— Лиса Алиса, — заторопилась девушка. — Меня зовут Татьяна, помнишь?
— Я знаю, Таня! Ты… не идешь?
— Куда?
— На озеро, завтра. Я подумал, если ты звонишь…
— Иду! А ты?
— Я иду! Конечно, иду!
— Эмилий, ты спешишь?
— Не очень, а что?
— Я сейчас спущусь, погуляем? Ночь такая… просто с ума сойти!
— Погуляем! — обрадовался Эмилий Иванович. — Спускайся!
Глава 14. Темнота. Прощание
…Болотник пришел в себя — вокруг стояла кромешная тьма; тяжелая вязкая тишина давила на уши. Он с изумлением сообразил, что лежит на чем-то твердом и холодном. Привстал, сел, ощупал себя. Ломило спину и плечи. Сглотнул, протер глаза. Ему казалось, он спит и видит дурной сон. Перед глазами заплясали разноцветные круги, но вокруг по-прежнему была темень.
— Что, что, что… — забормотал Болотник. — Нелепица, не может быть, что это? Ничего не понимаю… кто здесь? Эй, кто-нибудь?
Его хриплый голос увяз в тяжелой тишине. Как в склепе, вдруг пришло ему в голову, и в тот же миг словно чьи-то ледяные пальцы пробежали по хребту. Он вспомнил про мобильный телефон, сунул руку в карман пиджака — там было пусто.
— Кто здесь! Эй, что вам нужно? Кто здесь? — выкрикивал Болотник почти без передышки. Он сорвал голос, охрип, в горле саднило. Он ничего не понимал, у него не было ни одного мало-мальски внятного объяснения происходящему абсурду. И страх захлестывал, страх и оторопь…
Этого просто не может быть! Чья-то дурная шутка? Он перебрал друзей и соперников, пытаясь успокоить себя… кто-то из них устроил с ним практическую шутку! Шутка? Месть? Ну, были дела… были, но никто из его знакомых — никто! — не стал бы… Где же он находится? «Склеп!» — снова подумал он и лихорадочно зашарил вокруг себя руками; вскрикнул от боли, сломав ноготь. Вокруг была пустота; холод и сырость пронизывали до костей. Он сидел на камнях, похоже, кирпичах в каком-то помещении… зале? Найти стену и дверь! Поползти по периметру и найти дверь. Он стал на колени и пополз, вытягивая вперед руку. Застонал от боли, ударившись пальцами в стену. Снова сел. В кромешной тьме летали огненные мухи. Его трясло от страха.
— Чего вы хотите? — отчаянно хрипел Болотник. — У меня есть деньги, много денег! Я отдам! Все отдам! Кто вы? Что вам нужно?
Он стал лихорадочно вспоминать: он ужинал в «Прадо», к его столику подошел незнакомый мужчина, назвался… как? Как-то… сейчас, сейчас, Марусин? Машин? Нет! Иначе! Имя, кажется, Петр… отчество редкое… Вениаминович? Или как-то иначе… Не вспомнить. Он сказал, что ему нужна помощь, сказал, что нужно немедленно посмотреть бумаги, пообещал баснословный гонорар… Нужно было поехать в гостиницу «Интерконтиненталь» посмотреть документы. Он, Болотник, ел мясо, тушенное в красном вине… вечером! Он поднес к глазам левую руку, на которой носил часы. Часов не было! Его ограбили! Ни телефона, ни часов… дорогих! Ограбили и бросили! Сейчас главное — понять, где он находится. Да, самое главное — понять, где он находится… и как он сюда попал… вспомнить! Нужно вспомнить… Мысли путались. Он здесь всего несколько часов… не дней, а часов. «Они хотят выкуп!» Он даже застонал от облегчения. Да, да, выкуп! Всегда деньги. Всюду замешаны деньги. Его выдержат здесь какое-то время, возможно, сутки, чтобы сделать сговорчивым, а потом озвучат условия. Ему почудился слабый шорох, и снова ледяные пальцы ужаса пробежали вдоль позвоночника. Он прислушался и прошептал: «Кто здесь? Здесь есть кто-нибудь? Пожалуйста…»
