Шарль Эксбрайя - Ловушка для простака
– Вилли… Вилли?
Тот открыл один глаз, и было что-то жуткое в этом единственном, уставившемся на Сенталло оке.
– Вилли… за что ты убил Мину?
Раненый захрипел, и Людовик подумал, что он пытается произнести имя девушки.
– Послушай меня, Вилли… Я схожу за врачом, и тебя отправят в больницу… но ты должен сказать правду… Это ты украл деньги банка Линденманн?
Сенталло показалось, что Оттингер усмехается.
– Если не скажешь правду, Вилли, я стукну еще раз!
В открытом глазу, следившем за каждым движением Людовика, мелькнул ужас.
– Так это ты вор?
– Да.
Хотя ответ можно было расслышать лишь с огромным трудом, для Сенталло он прокатился по комнате, как удар грома, ибо наконец твердо доказывал его невиновность! Ухватив своего жалкого противника за лацканы пиджака, Людовик нагнулся над его изувеченным лицом.
– Кто? Кто тебе приказал это сделать?
Но Вилли уже снова потерял сознание. Расстроенный Сенталло выпрямился. В тот же миг на улице, совсем рядом с домом, ему послышались шаги. Людовик замер, вслушиваясь в тишину, и уловил что-то вроде поскрипывания камня под ногой. Кто-то стоял под окном! Людовик подождал – ничто больше не нарушало тишину, но он не сомневался, что незнакомец продолжает бродить во тьме возле дома. Друг? Или сообщник Оттингера? Решив проверить свои догадки, Людовик выскользнул в прихожую и, погасив свет, тихонько повернул ручку двери. Предвидя возможный удар, он напрягся всем телом и приоткрыл дверь лишь чуть-чуть, но ничего не произошло. Судя по всему, в тупичке – по-прежнему ни души. Но для очистки совести Сенталло сделал еще один шаг… Он так и не понял, что произошло, пожалуй, сообразил только, что падает, да успел почувствовать запах земли, в которую зарылся носом, но тут же потерял сознание. Очнувшись, молодой человек не сразу вспомнил, где находится. Голова нестерпимо болела. Людовик ощупал череп и, наткнувшись на здоровенную шишку под волосами, едва не закричал от боли. Значит, его стукнули по голове. Надо думать, кто-то решил любой ценой вырвать Оттингера из его рук, боясь, что тот заговорит. Сенталло поднялся, на колени, и ночная темнота сразу завертелась вокруг. Людовика тошнило, но он кое-как встал и прижался к стене, пытаясь справиться с головокружением и прогнать застилающий глаза туман. Он проклинал собственную глупость. Теперь уж до Вилли не добраться! Сообщники наверняка забрали его с собой и спрятали в надежном месте. Сенталло вернулся в дом, надеясь найти хотя бы какую-нибудь выпивку и малость взбодриться.
Он снова включил в прихожей свет и окаменел от удивления: Оттингер по-прежнему лежал на полу, в том же положении, как он его оставил. Людовик подошел поближе и сразу заметил, что на шее несчастного туго затянут шнурок, а разбитое лицо искажено еще более уродливой гримасой. Вилли был мертв. Его задушили, как и Мину! Потрясение оказалось настолько сильным, что Сенталло мигом пришел в себя. Кто-то надеялся свалить это преступление на него! Людовик чуть не бросился бежать, но вовремя вспомнил об отпечатках пальцев. Это первое, чем займется полиция, и его немедленно арестуют. И Сенталло начал лихорадочно вытирать все, до чего мог случайно дотронутся, – начиная с пресс-папье и кончая кухонным краном и кувшином, из которого поливал Оттингера водой. Осторожности ради от отряхнул носовым платком даже лацканы пиджака Вилли. Потом прошелся по краю стола и даже по самой крышке – вдруг случайно облокотился, не заметив. Голова пылала, но Сенталло не знал толком, от полученного ли удара или от страха, терзавшего все его существо. Наконец, сочтя, что добросовестно принял все меры предосторожности и не оставил никаких следов своего пребывания, Людовик снова погасил свет и вышел на улицу.
Свежий ночной воздух немного взбодрил его. Молодой человек глубоко вздохнул и зашагал прочь. Однако не успел он пройти по Брахматтштрассе и сотни метров, как вдали показались фары машины. Прежде чем яркий луч успел выхватить его фигуру из темноты, Сенталло, сам не зная почему, нырнул в первый попавшийся подъезд. Всего через несколько секунд мимо промчалась полицейская машина, причем так близко, что Людовик мог бы коснуться ее рукой, и свернула в тупичок, откуда он только что вышел. Сенталло уже больше ни о чем не думал – вытаращив глаза и открыв рот, он бросился бежать, как безумный.
Остановился Людовик лишь на Казимир Пфайфферштрассе, сообразив, что не стоит привлекать к себе внимание. Наконец, мало-помалу, он взял себя в руки и зашагал как припозднившийся прохожий, мечтающий поскорее улечься в теплую постель. Боясь одиночества, он нарочно выбирал кварталы, где после фильма или спектакля еще царило некоторое оживление. Проходя мимо кинотеатра «Люкс», Сенталло поднял билетик, брошенный каким-то зрителем, равнодушным к традиционной чистоте швейцарских улиц. Инстинкт самосохранения, несомненно, подсказал ему, что лучше заранее обзавестись алиби на случай, если… Поглядев на афиши, Людовик выяснил, что в тот вечер показывали советский фильм «Летят журавли», статью о котором он читал, поджидая Вертретера после отъезда его сестры. С бесконечными предосторожностями он вошел в квартиру полицейского, радуясь отсутствию Эдит – та запросто могла бы проснуться и спросить, не нужно ли ему что-нибудь. Хорошо зная дом, Людовик даже не стал зажигать свет, а просто оставил башмаки на лестничной площадке и пошел к себе в комнату. Чувствовал он себя так, словно вернулся из долгого, очень долгого путешествия. Он не был особенно религиозен и давно пренебрегал обязанностями доброго христианина по отношению к церкви, но на сей раз сотворил короткую молитву, прося Небо сбить полицейских с его следа. Людовик слишком хорошо понимал, что теперь только чудо может спасти его от обвинения в убийстве. Даже натянув одеяло до самого подбородка, он весь дрожал.
Никто не знал, что Сенталло собирается в «Золотистый Агнец»… Значит ли это, что убийца наткнулся на Людовика случайно и воспользовался тем, что за него сделали половину работы? Но кто же убийца?
– Ну и ну! Вот так лентяй!
С порога комнаты на Людовика смотрела Эдит.
– Я постучала и, не получив ответа, решила, что вы ушли, – объяснила она. – Вставайте и скорее приводите себя в порядок. Франц скоро вернется обедать.
– Через пятнадцать минут я буду готов!
Только на рассвете Людовик забылся тяжелым сном, да и то его мучили кошмары. Он торопливо умылся, оделся и вышел в столовую, когда Эдит уже расставляла на столе закуски. Сенталло не успел даже спросить молодую женщину, как прошло ее путешествие, – вернулся Франц. Рассеянно чмокнув сестру, он повернулся к Людовику:
– У вас все в порядке?
– Да, спасибо, а у вас?
– Пока держусь.
И не добавив больше ни слова, полицейский сел за стол. Эдит и Сенталло обменялись удивленным взглядом. Наконец, когда молодая женщина вышла на кухню за очередным блюдом, Вертретср, отхлебнув из бокала и тщательно утерев рот, осведомился:
– Поздненько же вы сегодня встали, Людовик, или мне показалось?
– Я очень устал вчера.
– Разве вы не легли спать вместе с курами?
Еще не понимая, что происходит и к чему клонит брат, Эдит замерла у двери и встревоженно посмотрела на обоих мужчин. Зато Людовик сразу почуял ловушку.
– Нет, я ушел вскоре после вас… Впрочем, я думал, вы нашли мою записку…
– По правде говоря, нет…
– Это я подобрала ее сегодня утром и сожгла, – вмешалась Эдит.
Но Вертретер, похоже, пропустил ее слова мимо ушей.
– И куда же вы ходили, Сенталло?
– В кино «Люкс».
– Вот как?
В тоне полицейского так явственно звучало недоверие, что Людовик почел за благо уточнить:
– Я хотел посмотреть тот советский фильм… Ну, может, слышали? «Летят журавли»…
– И как? Понравилось?
– Да ну, опять про войну и куча пропагандистских речей!
– Да…
– Вы, кажется, мне не верите?
– Почему же… – вяло возразил инспектор.
– Хотите взглянуть на мой билет?
Полицейский быстро вскинул голову.
– Вы его сохранили?
– Обычно я кладу билеты в карман, должно быть, он и сейчас там лежит.
Сенталло сделал вид, будто роется в карманах, и, вытащив билет, протянул его Францу. Тот внимательно осмотрел бумажку и сунул в бумажник.
– А теперь, инспектор, можно мне спросить вас, к чему все эти вопросы?
– Сегодня ночью к нам в управление позвонил неизвестный и сообщил, что в тупичке, выходящем на Брахматштрассе, он обнаружил труп мужчины…
– И что же?
– А то, что покойника звали Оттингер, Вилли Оттингер.
– Я все-таки не понимаю…
– Погодите! Это был приятель Мины Меттлер.
Людовик изобразил на лице крайнее удивление.
– Приятель Мины?
– Странно, а?
– И кто же его убил?
– Я, кажется, ничего не говорил об убийстве…
