Патриция Хайсмит - Те, кто уходят
С другой стороны, он ждал, как развернутся события после сообщения о случившемся родителям Рэя. Ведь они весьма состоятельные люди и наверняка предпримут что-нибудь.
Утром в четверг, восемнадцатого ноября, в комнате Инес раздался звонок. Это была миссис Перри с Лидо. Коулмэн в домашнем халате, сидя на постели Инес, сам снял трубку.
— Вы еще не видели утренние газеты, мистер Коулмэн?
— Нет. А что такое?
— Там ваш зять. Его фотографию напечатали в «Гадзеттино». Там сообщается, что он пропал. Как раз в ту ночь, в прошлый четверг. Помните? Когда мы вместе ужинали.
— Да, мне это известно, — проговорил Коулмэн, стараясь придать голосу как можно больше непринужденности, что ему, впрочем, удалось. — То есть мне это стало известно пару дней назад. Но я не думаю, что он пропал, — скорее всего, уехал куда-нибудь. — Коулмэн прикрыл трубку ладонью и, обращаясь к Инес, пояснил: — Миссис Перри.
Инес, стоя с расческой в руках, внимательно вслушивалась в разговор.
— Я не помню его имени, — продолжала миссис Перри, — зато сразу узнала его лицо. Полагаю, вы уже заявляли в полицию?
— Нет. Я не счел это необходимым.
В дверь постучали, и Инес открыла, приняв поднос с завтраком.
— Но вам, наверное, следовало бы это сделать, — сказала миссис Перри, — потому что полиция хочет знать, кто видел его последним. Ведь вы в тот вечер возвращались вместе с ним?
— Да, я высадил его на Дзаттере, у самого пенсионе.
— Но полиция наверняка захочет знать это. Я могла бы сказать, что видела его в тот вечер, но только до полуночи. А вы остались с ним после меня. Я еще не звонила Лоре и Фрэнсису, хотя, мне кажется, следует сделать это. Скажите, он имел привычку уезжать вот так неожиданно?
— Я бы сказал, что да. Род его деятельности предполагает полную свободу, и он привык путешествовать.
— Но в газете написано, что в номере остался его паспорт. Я сама не смогла все прочесть по-итальянски, но мне помогли. Насколько я поняла, он из хорошей семьи и его родственников уже оповестили. Так что видите? Совсем не похоже на то, что он просто уехал.
Коулмэну хотелось повесить трубку.
— Я куплю газету, миссис Перри, и подумаю, что можно предпринять.
— И пожалуйста, держите меня в курсе дела. Хорошо? Мне это небезразлично, ведь он такой симпатичный молодой человек.
Коулмэн пообещал.
— Ну и что там в газете? — спросила Инес.
— Давай выпьем кофе, дорогая, — предложил Коулмэн, махнув рукой в сторону подноса с завтраком.
— Они нашли что-нибудь?
— Нет.
— Тогда что же там в газете? Что это за газета? Мы раздобудем ее.
— «Гадзеттино». — Коулмэн пожал плечами. — Нет ничего удивительного в том, что консульство было извещено.
— А что насчет Рэя? Там не сказано, где он?
— Нет. Только заметка о его исчезновении. Зря я не заказал апельсиновый сок. Ты будешь?
Инес принесла Коулмэну кофе, потом сняла трубку и заказала по телефону два апельсиновых сока и «Гадзеттино»
«Теперь позвонят Смит-Питерсы», — думал Коулмэн. Вчера они все вместе ходили в театр, и Фрэнсис спросил, как поживает Рэй. Коулмэн, опередив Инес, ответил, что они в последнее время не виделись. «Но он еще в Венеции?» — спросила Лора. «Не знаю», — ответил Коулмэн. Смит-Питерсы собирались уехать к себе во Флоренцию — ждали только, когда у них дома включат центральное отопление, все время названивая домовладельцу. Но история с отоплением все тянулась и тянулась, и похоже было, что они пробудут здесь еще неделю. А Коулмэну так хотелось, чтобы они поскорее уехали.
— Может, тебе сходить в полицию, Эдвард? — сказала Инес.
— Давай сначала посмотрим газету. Я схожу в полицию, если понадобится.
Им принесли сок и газету.
Фотография Рэя Гаррета, вероятно из паспорта, была напечатана крупным планом на первой странице, а под ней поместили заметку высотой примерно в пять сантиметров. В ней сообщалось, что двадцатисемилетний американец Рэйбурн Кук Гаррет, остановившийся в «Пенсионе Сегузо», расположенном в доме номер 779 по набережной Дзаттере, не возвращался домой с прошлого четверга, то есть с одиннадцатого ноября. Его паспорт и личные вещи остались в номере. Полиция просит всех, кто видел его в тот вечер или позднее, обратиться в ближайшее отделение. Далее говорилось, что Гаррет является сыном президента крупной нефтяной компании Томаса Л. Гаррета, проживающего по такому-то адресу в городе Сент-Луис в штате Миссури. Коулмэн понимал, что полиция или представители американского консульства, возможно, уже связались с родителями Рэя по телефону, однако по-прежнему оставался невозмутимым.
— Если он в Венеции, его могут узнать по фотографии, — предположила Инес. — Где он может остановиться без паспорта?
— В частном доме, где сдают квартиры, — сказал Коулмэн. — Паспорт спрашивают не везде.
Инес налила в стаканы сок.
— Обещай мне, Эдвард, что сходишь сегодня в полицию.
— А что я скажу им? Я высадил его на набережной Дзаттере, и больше мы с ним не виделись.
— Но ты видел, куда он пошел? В свой пенсионе?
— Мне показалось, да. Я же не стоял там и не смотрел.
Коулмэн понимал, что Инес не успокоится, пока не заставит его сходить в полицейское отделение. Он готов был отказаться, даже если бы Инес рассердилась, даже если бы ему пришлось расстаться с ней и вернуться в свою римскую квартиру. Но если он не пойдет в полицию, сама Инес, или Смит-Питерсы, или миссис Перри все равно сделают это, и его имя тоже будет упомянуто, поэтому лучше всего было пойти в полицию самому. Коулмэна это ужасно раздражало, он готов был отдать все, что угодно, лишь бы только не делать этого. «Если бы у Рэя не было денег, если бы он был обыкновенным американским битником, его исчезновение вряд ли вызвало бы такую вонь», — думал Коулмэн. Родители Рэя могли телеграфировать в американское консульство в Венеции с просьбой сделать все возможное.
Итак, Коулмэн обещал Инес, что сходит сегодня утром в полицию. Они вышли из номера около десяти, и Коулмэн порадовался про себя, что теперь ему не придется объясняться по телефону со Смит-Питерсами. Звонок они услышали уже из коридора, и Инес вернулась. Коулмэн хотел было направиться пока к лифту, но ему было интересно, что скажет по телефону Инес, поэтому он вернулся следом за ней.
— Да, да… Она нам тоже звонила… Мы собираемся пойти сейчас в полицию… Эдвард был последним, кто видел его. Той ночью в четверг он высадил его на Дзаттере прямо возле пенсионе… Этого я не могу сказать — я его не слишком хорошо знаю… О да, конечно, Лора, обязательно! До свидания. — Инес повернулась к Коулмэну. — Миссис Перри позвонила Смит-Питерсам. Они еще не видели газеты. Ну пойдем, дорогой.
В первом же полицейском отделении, возле Сан-Марко, Коулмэн с радостью обнаружил, что старший офицер ничего не слышал о Рэе Гаррете. Он куда-то позвонил и попросил Коулмэна подождать минут десять, когда придет другой офицер. У Инес замерзли ноги, и они с Коулмэном решили пока пойти выпить где-нибудь кофе.
Другой офицер оказался бравым молодцем лет сорока, с чуть седеющими висками, в аккуратной униформе. Звали его Дель Изола. Коулмэн рассказал ему о своем родстве с Рэйбурном Гарретом и о том, что они вместе с синьорой Шнайдер и тремя другими людьми ужинали с Гарретом в четверг вечером на Лидо, после чего Коулмэн отвез его домой на нанятом им катере, называвшемся «Марианна».
— Где именно вы его высадили?
Коулмэн сказал, что у «Пенсионе Сегузо» на набережной Дзаттере.
— В котором часу это было?
Разговор происходил на итальянском, в котором Коулмэн разбирался вполне сносно, но все же был далек от совершенства.
— Насколько я могу припомнить, в половине второго ночи.
— Он был пьян? — вежливо поинтересовался офицер.
— О нет, ни в коей мере.
— А где его жена? — спросил Дель Изола, держа наготове карандаш, намереваясь записать показания.
— Моя дочь умерла около трех недель назад, — сообщил Коулмэн. — В городке Ксэньюэнкс, что на Мальорке. — Он произнес название по-итальянски и объяснил, что его дочь и Гаррет жили там.
— Простите, сэр. Она, должно быть, была очень молода? — Сочувствие Дель Изолы казалось вполне искренним.
Но Коулмэна почему-то задел его доброжелательный тон.
— Ей было всего двадцать один. Она покончила с собой. Насколько я понял, синьор Гаррет сильно переживал по этому поводу, и я не знаю, что ему могло прийти в голову в ту ночь. Возможно, он решил уехать из города.
Трое или четверо полицейских, переводя глаза с Коулмэна на Дель Изолу, стояли рядом, словно манекены, и слушали.
— В тот вечер он не говорил, что собирается уехать? — Дель Изола перевел взгляд на Инес — она стояла в нескольких шагах от них, несмотря на то что ей предложили стул. — Вы говорите, он находился в подавленном состоянии?
