Наталья Солнцева - Амулет викинга (сборник)
Но, если быть до конца честным, он не мог объяснить, почему его влекло к Лине.
На следующий день Игнат позвонил ей и пригласил в кино.
– А ваш друг тоже… предлагал посидеть в кафе, – сказала она. – Вынуждена вас обоих огорчить. Я очень занята всю неделю.
Она не горела желанием встречаться ни с одним, ни с другим. Казалось, ей было не до них, вообще не до мужчин. Ее занимало что-то другое.
– А она, случайно, не того? Не по бабам? – не выдержал Артем.
– Непохоже.
Однажды Лина все же приняла приглашение Игната, и они сходили на выставку изделий из стекла. Барышня восхищалась, а молодой человек был счастлив, что сумел хоть чем-то заинтересовать ее.
Артем тут же купил билеты на премьеру в модном театре. Он не ходил в театр с тех пор, как закончил школу. Лина милостиво позволила повести себя на спектакль, но от комментариев воздержалась.
– Не угодил? – огорчился он.
– Я не люблю театр, – сказала она. – Много нарочитости, умничанья. Все равно что слушать придуманных птиц в придуманном лесу.
– А не пойти ли нам на природу? – не растерялся Артем. – Не устроить ли пикник?
Встречи с Линой превратились для друзей в своеобразный вид спорта. Кто кого. Кому удастся выманить ее из дому или из мастерской, сводить в ресторан, на экскурсию, в ночной клуб. Они втягивались в эту игру, в это неосознанное состязание двух самцов. Как будто заключили негласное пари: кто сумеет завоевать расположение девушки, влюбить ее в себя? Лина же словно чувствовала подвох и умело избегала расставленных сетей, оставалась недосягаемой. То есть она принимала подарки, цветы, соглашалась прогуляться, съездить за город, шутила, смеялась, с удовольствием ела, когда ее угощали, но по-дружески, без намека на что-то большее. Любые попытки склонить ее к любовной игре, к интимности раз за разом проваливались.
Чем дальше, тем сильнее эта странная забава разжигала друзей-соперников.
– Очень хитрая мышка нам попалась, – однажды вырвалось у Игната. – Тебе не кажется, что она водит нас за нос? И не только она.
Артему казалось. Он не решался признаться.
– А кто еще?
– Черт, дьявол… сам не знаю! – взорвался Игнат. – Слышал выражение «Бес попутал»?
– Слышал…
– Так это про нас с тобой!
Весной противостояние получило новый толчок. Синее небо, солнце, освобожденные от снега тротуары, цветки мать-и-мачехи на оттаявшей земле, клейкие почки, свежий запах берез, первые подснежники, лиловая сон-трава, радостная суета синичек, грачи на деревьях – все кружило голову, томило, мучило, лишало сна.
В венах бродил хмель. Запах цветущих садов врывался в окна. По ночам в лунном свете плясали феи, заглядывались на загадочный мир людей.
Люди же, пьяные от весеннего воздуха, были готовы на безумства…
* * *Смерть отца и последовавшая за ней нервная болезнь матери наложили табу на все, что послужило причиной трагедии в семье Сафоновых.
Но Артем нет-нет да возвращался мыслями к тому злополучному утру, когда разразился скандал между родителями… Он привык думать, что в охлаждении супругов был виноват отец. По крайней мере, внешне это выглядело именно так. Тот непонятный разговор открыл Артему глаза, заставил посмотреть на семейную драму под другим углом.
Что он застал в то утро, вернувшись домой с собакой? Сцену ревности? Отец явно обвинял, а мама оправдывалась, защищалась. Видимо, отец полез искать гвозди и случайно наткнулся на то, что от него прятали. После ремонта вещи находились в самых непредсказуемых местах. Кольцо! Откуда оно появилось в их доме?
Артем никогда не видел этого кольца, женского и по виду, и по размеру. После долгих колебаний молодой человек втихаря отнес его в ломбард, показал знакомому специалисту.
– Старинная вещица, – заключил эксперт. – Сделанная на заказ больше века назад. А может, и раньше. Похоже, именная. Видишь буковку «В», украшенную бриллиантами? Довольно крупными, кстати. И вот эти мелкие камешки – тоже бриллианты. В целом, учитывая количество и огранку камней, тянет на кругленькую сумму. Хочешь заложить? Не советую. Лучше продай. Я подыщу покупателя.
Артема слова специалиста поразили. Кольцо не выглядело дорогим – эмаль кое-где поцарапана, камешки тусклые.
– Удивлен? – усмехнулся знакомый. – Люди часто приносят вещи, не подозревая об их настоящей цене. На этом стоим. Но тебя я обманывать не собираюсь. Говорю как есть. Колечко почистить надо, обработать специальным раствором, привести в порядок, и оно засверкает, приобретет товарный вид.
– Продавать не буду.
– Ну, как знаешь. Надумаешь, приходи. Помогу.
Артем вышел из ломбарда в полном замешательстве. Откуда у мамы это кольцо? Впрочем, она все отрицала. Прикидывалась, что видит его первый раз. А если она говорила правду? Отец ей не поверил. Значит, у него имелись на то основания? Он был выдержанным человеком, даже голоса без причины не повышал. А чтобы он набросился на женщину с кулаками? Уму непостижимо.
И все же Артем сам едва не оказался свидетелем рукоприкладства. Не войди он тогда в кухню, не случись у отца сердечного приступа, он бы ударил маму. За что? Почему? Из ревности? Но ведь за столько лет он ни разу не позволил себе ничего подобного. Родители – в общем-то, интеллигентные, деликатные люди – тщательно скрывали от сына причину своих конфликтов. Но шила в мешке не утаишь. По обрывкам разговоров, по маминым заплаканным глазам, по долгому отсутствию отца, его сухости в проявлении чувств мальчик догадывался о неладах в семье.
Валентина Сафонова любила супруга без памяти – все ему прощала, всегда ждала, боготворила, заботилась о нем, пылинки сдувала. Его смерть повергла ее в шок, который сменился тяжелой депрессией. Она как будто забыла о том, из-за чего все случилось, – не заговаривала ни о той последней ссоре, ни о кольце. Артем не спрашивал, старался по возможности ограждать маму от болезненных воспоминаний.
Как-то по прошествии полугода Артем застал ее на кухне. Она сидела, подперев рукой щеку, с остановившимися горящими глазами.
– Давай сделаем перестановку, сынок, – отрывисто, резко произнесла вдруг она. – Передвинем все эти шкафчики, перенесем мойку поближе к окну. Надо что-то менять. Мне доктора посоветовали.
– К мойке подведены трубы, – терпеливо объяснял Артем. – Мебель проще поменять в твоей комнате. Хочешь, купим новый гарнитур?
Мама сразу замолчала, поникла.
– Прости. Я тебя расстроил?
– Нет, – встрепенулась она. – Нет! А… кто здесь убирал… тогда… после…
Каждое слово давалось ей с трудом.
«После смерти отца, – догадался Артем. – Она хочет знать, где кольцо. Похоже, память начинает просыпаться».
– Я сам здесь навел порядок, – улыбнулся он. – Не волнуйся.
Лицо матери покрыла мертвенная бледность, губы задрожали.
– А… ты… ничего не находил?
– Гвозди. Много рассыпавшихся гвоздей, шурупов… гаек…
– И… все?
У него язык не поворачивался сказать о кольце.
– Кажется, термос валялся… разбитый. И несколько чашек.
Мать не сводила с него напряженных блестящих глаз. Ждала. Артем не рискнул затронуть страшную тему. В другой раз. Человеческая психика требует бережного обращения.
Все как будто успокоилось. Мама больше не задавала вопросов, не заговаривала о перестановке мебели, и Артем вздохнул с облегчением.
Но весна, как известно, обостряет не только любовное томление, но и недуги – телесные и душевные. Когда деревья покрылись нежной листвой, а на клумбах зацвела примула, мама Артема взялась за генеральную уборку: мыла окна, вытирала пыль, выметала паутину из самых укромных уголков, перебирала вещи в шкафах, делала ревизию содержимого всех ящиков и ящичков. Добралась и до антресолей. Уборка длилась, длилась и длилась…
Такое чрезмерное усердие подсказало Артему, что она ищет. Он похвалил себя за предусмотрительность. Кольцо давно перекочевало из квартиры в его служебный сейф. Так будет безопаснее для него и для мамы.
По мере того как в доме оставалось все меньше необследованных уголков и закутков, мама впадала в уныние. Наконец она отчаялась и прекратила поиски.
Артем чувствовал – время для откровений еще не пришло.
* * *– Как ты думаешь, что ей нужно? – спрашивал Игнат. – Она нас дразнит. Зачем? Хочет столкнуть лбами?
Они с Артемом сидели в открытом кафе, пили пиво.
– Оставь ее.
– Тебе, да? – нахмурился Игнат. – Хочешь стать победителем? Выиграть пари?
– Разве оно было?
– В некотором роде. Мы скучали, решили позабавиться… А теперь забавляется она.
– Найди себе другую девушку.
Оба понимали, что отношения с Линой приобрели болезненный оттенок. Обида, недоумение, беспомощность попыток перевести дружбу в иное русло, добиться более тесной близости смущали молодых людей. Они привыкли, что девушки сами вешаются на шею, готовы на все, лишь бы завязать любовную интрижку. И поведение Лины ставило их в тупик. Казалось бы, чего проще – забыть ее телефон, вычеркнуть из памяти имя, и дело с концом!
