Михаил Март - Траектория падения (Стеклянная тень – изнанка)
И опять те же самые лица на похоронах, лишь вдова другая, а рядом с ней девушка лет шестнадцати или чуть больше. Если вдова сдерживала свои эмоции, то девушка плакала навзрыд. Процедура оставалась неизменной, те же соболезнования, та же музыка. Старых друзей и соратников похоронили рядом.
– Ты все запомнил? – спросила Анна Кротова.
– Конечно. Но вряд ли подвернется подходящий случай.
– Девчонка приехала сама, на джипе своего покойного папочки. Так что лови момент.
Анна передала обтянутую бархатом черную коробку размером с конфетный набор.
Дочка покойного и впрямь приехала на похороны самостоятельно, а не в лимузине с матерью. Как можно садиться в таком состоянии за руль, непонятно, но за этим угадывался характер юной особы. Кротов подловил ее, когда она открыла дверцу машины.
– Наташа?
Девушка оглянулась и увидела незнакомого мужчину.
– Я вас не знаю.
– И не надо знать. Я работал на вашего отца. Эту вещь он дал мне на хранение. Думаю, она может быть вам дорога как память, хотя вещь не для женщин. В любом случае, я обязан ее вернуть.
Он протянул коробку из черного бархата. Наташа тут же открыла ее. В ней лежал очень красивый никелированный пистолет, две обоймы и множество патронов в гнездышках. Игрушка радовала глаз. Наташе пистолет очень понравился.
– А это законно? – спросила она.
– Конечно. Оружие зарегистрировано. Поищите в бумагах отца, там должно быть разрешение. Но вам эту штуку не следует выносить из дома, подсудное дело. Пусть хранится как память.
– Спасибо, – на глазах девушки вновь выступили слезы.
– Соболезную, – сказал Кротов, развернулся и ушел.
Ни он, ни Наташа не заметили, что какая-то женщина фотографировала их.
Анна затащила Кротова в какой-то ресторан, где они поужинали, а потом довезла его до дома, сказав на прощание:
– На днях поедем смотреть нашу новую квартиру. Потерпи еще немного, Эдя, все у нас наладится.
Кротов вернулся в свою лачугу в приподнятом настроении, может, даже комната показалась ему светлее. Жаль, что его мечты так и остались мечтами. Он не знал о человеке со снайперской винтовкой, поджидающем его в доме напротив. Артем с такого расстояния не промахивался. Хлопок, стекло даже не треснуло, такова была скорость пули. Маленькая аккуратная дырочка и смертельная рана головы. Кротов – Коротков умер с улыбкой на лице.
Если бы он знал, для чего нежная вдова поджидала его у тюремных ворот…
9
Это свидание не походило на обычное. Ни постели, ни милого воркования. Эльвира набросилась на Дмитрия как тигрица:
– Почему ты мне ничего не сказал? Выставил меня дурой! Я же говорила тебе, надо выждать определенное время, нельзя косить всех подряд, не думая о последствиях.
– Постой, постой, Эля. Так ты считаешь, что это я подстроил убийство твоего мужа? А я был уверен, что это сделала ты, и крайне удивился такой спешке.
– Я тут ни при чем! Но меня уже вызывали в прокуратуру и допрашивали. Делом об убийстве занимается лучший следователь Илья Шкляров. Я главное подозреваемое лицо, а у меня даже алиби нет! Или ты хочешь, чтобы я рассказала им, что в день убийства развлекалась с любовником на озере Жемчужное?
Эльвира расхаживала из угла в угол в их конспиративной квартире, время от времени останавливалась у стола и наливала себе коньяк, который обычно пил Дмитрий. Мезенцев сидел на кровати и выглядел растерянным.
– А зачем тебе алиби? Болела, потому и не поехала с мужем в Красноярск. Именно так ты от него отвязалась. Сидела дома с простудой и не высовывала носа.
– Они могут допросить Наташку, та врать не станет. Прислуга скажет то, что я прикажу, но только не эта сучка. Стоило нам с Романом куда-то уехать, как она со своими студентами устраивает пьяные дебоши в доме. За ними не успевают убирать бутылки, окурки и блевотину, все ковры в комнатах заляпаны спермой. В бассейне приходится менять воду и чистить его.
– Погоди, Эля. Начнем с самого простого. У следствия должны быть доказательства твоей причастности к убийству мужа. Если их нет, то все остальное – домыслы. Не психуй и не дергайся. Сейчас, как никогда, тебе нужно держать себя в руках и быть хладнокровной.
– Я не дура, понимаю, что доказать они ничего не смогут. Но как я буду выглядеть в глазах общественности? В первую очередь должны подозревать его партнеров. Он оскорбил их и отказался подписывать долгосрочный договор. Я в нем ничего плохого не усмотрела. Почему заказчики пересмотрели цену? Это возможно только в одном случае – если твоя жена пообещала клиентам скидку. Тогда они могли полезть в бутылку.
– Нет. Исключено. Есть неписаные законы. Мезенцев и Сутягин никогда не перебивали друг у друга клиентов. Им война не нужна. Конечно, вдвоем им было тесновато на рынке, но они с этим мирились. Наш с тобой план объединения позволит нам стать монополистами, одним целым и восстановить империю. Что бог не делает, все к лучшему. Теперь ты стала полноправной наследницей. Мы придвинулись к цели еще на один шаг. Никто и не говорил, что все будет просто и гладко. Нет. Мы поставили перед собой амбициозные цели, добиться их будет непросто. Не бойся никого. Помнишь мента из заповедника, который нас видел? Майор Соснин. Я свяжусь с ним, он будет держать нас в курсе событий. Такой человек сейчас очень нужен. Ты не забывай, что это не первое и не последнее следствие из тех, что нам предстоит пережить. На нашем пути стоит Мария и твоя дочь.
– Кошмар. Я не выдержу таких перегрузок.
– Мы можем подстраховаться, чтобы в случае провала наших планов отхватить по жирному куску пирога.
– Это как? Существует завещание. Шестьдесят процентов принадлежит Наташке. Бизнес ее не интересует, она продаст свою долю, и я разорюсь.
– Отдашь ей тридцать процентов, если послушаешь меня.
– Не понимаю.
Дмитрию всегда хотелось выглядеть незаурядной личностью в глазах не только женщин, но и сообщества бизнесменов. Правда, ему это плохо удавалось. Отец Маши и его коллеги воспринимали Дмитрия совсем иначе. Став генеральным директором, он каждому указал его место.
Мезенцев решил продемонстрировать свою гениальность, присвоив идею жены.
– Принимай компанию своего мужа и начинай реформы, тогда тебя по-настоящему оценят. Надо зарегистрироваться как акционерное общество, это снизит большой процент выплачиваемых налогов. Поступок грамотный и дальновидный: ты выпускаешь акции, ну, скажем, две тысячи штук или десять тысяч, как хочешь. Акции определяют стоимость всего капитала. Стоимость акций ты можешь раздуть в разумных пределах. Далее. Ты продаешь сорок девять процентов, оставляя себе пятьдесят один, что делает тебя главным действующим лицом, как оно и положено. Но никто не должен знать твоих акционеров. Я уже начал эту процедуру, она нас спасет от возможного краха. Ты мне одному продаешь все сорок девять процентов, и я стану твоим единственным партнером.
– Но об этом тут же узнают.
– Нет. Ты должна принять оборонный заказ, тогда сможешь создать акционерное общество закрытого типа. Все твои акционеры будут засекречены, как агенты разведки.
– Постой, Митя. А где ты возьмешь такие деньги? Ты хоть понимаешь, какую цену надо заплатить за сорок девять процентов акций такой компании?
– Не больше, чем те же сорок девять за мою. Мы делаем элементарный обмен. Ты становишься акционером моей компании, и тоже единственным. Что получается в итоге? Наташа требует свои шестьдесят процентов по закону. Ради бога. Но тебе принадлежит не вся компания, а лишь пятьдесят один процент. Их ты можешь поделить согласно завещанию. Наташе отходит тридцать процентов, а тебе двадцать от общей стоимости всего капитала. Но помимо двадцати процентов у тебя есть еще сорок девять долей моей компании. Если Наташка решит продать свою долю, мы ее купим.
– Гениально!
– Конечно. Но это лишь страховка. Она не отменяет наших планов. Потом, когда мы доведем дело до конца, сможем слить наши компании в одну, то есть создадим великого монстра. И этот факт уже будет казаться не результатом заговора, а прагматичным и правильным решением. Мы станем вновь белыми и пушистыми.
– Неужели все так просто?
– Как все гениальное. Считая нас конкурентами, сильные мира сего сочтут наши действия непоправимой ошибкой. Конкурентам не продают акции своего предприятия. Один допустил ошибку, второй ей воспользовался, первый не растерялся и проделал то же самое. Если бы мы хотели оставаться конкурентами, то пошли бы на мировую и вернули друг другу купленные акции. Но мы решили объединиться, а по законам бизнеса – это самый лучший вариант выхода из щекотливого положения. К нам отнесутся как к трезвым прагматикам.
– Если меня не посадят, я доведу это дело до логического конца.
