Харлан Кобен - Вне игры
– Что-нибудь еще, Крински? – спросил Димонте.
Напарник кивнул.
– В туалетном столике лежала пачка денег.
Он замолчал. Димонте бросил на него раздраженный взгляд.
– Ты их пересчитал? Сколько там?
– Чуть более десяти тысяч долларов.
– Десять тысяч наличными? – Димонте расплылся в улыбке. – Дай-ка взглянуть.
Крински протянул ему находку – пачку новых банкнот, перетянутых резинкой. Майрон проследил, как детектив пересчитывает деньги. Сотенные купюры. Номера в серии шли последовательно. Болитар попытался запомнить хотя бы один из них. Закончив, Димонте вернул пачку Крински. Он все еще улыбался.
– Ну, что я говорил – классический случай наркодилерства! – воскликнул детектив и выдержал паузу. – Правда, есть одна проблема.
– Какая?
Димонте ткнул пальцем в Майрона:
– Ты. Твое присутствие здесь. Оно путает мне все карты. Какого черты ты тут… – Детектив вдруг остановился и щелкнул пальцами. – Подожди-ка… – Он склонил голову набок. В глазах блеснула искра. – Силы небесные!
Театр, да и только.
– Что-нибудь придумал, Роланд?
Димонте пропустил его вопрос мимо ушей.
– Перетти!
Патологоанатом поднял голову от трупа.
– Что?
– Эти пластиковые сиськи, – бросил детектив. – Майрон заметил, что они слишком большие.
– Да, и что?
– Насколько большие?
– В смысле размера?
– Ну да.
– Откуда мне знать, черт возьми? Я что, продавец женского белья?
– Но они большие, правда?
– Правда.
– Можно сказать – огромные?
– А ты сам не видишь?
Майрон молча следил за этой перепалкой. Он пытался понять логику Димонте – если у него была какая-то логика.
– Как по-твоему, они больше воздушных шаров?
Перетти пожал плечами:
– Смотря каких.
– Ты в детстве не запускал воздушные шары?
– Конечно, запускал. Но я не помню их размеров. Тогда я был ребенком. В детстве, знаешь ли, все кажется большим. В прошлом году я заглянул в школу, где учился в младших классах, и встретил свою первую учительницу. Она до сих там преподаст, представляешь? Ее зовут миссис Трансмор. Так вот, клянусь Богом, мне показалось, что я попал не в школу, а в кукольный домик. А раньше она казалась мне огромной, как…
– Ладно, тупица, я задам вопрос попроще. – Димонте сделал глубокий вздох. – В них можно прятать наркотики?
В комнате повисло молчание. Опергруппа застыла на месте. Майрон пытался осознать услышанное. Он взглянул па Перетти. Тот замер с открытым ртом.
– Так как? Могла она прятать дурь в своих «шарах»? И переправлять ее через таможню?
Перетти посмотрел на Майрона. Тот пожал плечами. Патологоанатом снова повернулся к детективу.
– Не знаю, – пробормотал он.
– А можешь узнать?
– Мне надо получше рассмотреть их.
– Ну так какого черта ты на меня таращишься? Займись этим.
Перетти приступил к делу. Димонте улыбнулся Майрону, и его брови изобразили нечто вроде маленького вальса. Он гордился своей дедукцией.
– Не выйдет, – подал голос Перетти.
– Почему? – нахмурился Димонте.
– На теле нет шрамов, – объяснил Перетти. – Если бы она перевозила наркотики в имплантатах, ей пришлось бы разрезать кожу и зашивать их внутрь. А потом проделывать то же самое по эту сторону границы. Я не вижу ничего похожего.
– Уверен?
– Абсолютно.
Димонте пробормотал:
– Вот черт, – взглянул на Майрона и отвел его в сторону. – Говори, Болитар, И побыстрее.
Майрон торопливо раздумывал над тем, что делать дальше, но выбора не было. Он понимал, что скрывать исчезновение Грега Даунинга больше не удастся. Оставалось лишь надеяться, что эта информация не пойдет дальше полиции. Болитар вдруг вспомнил, что снаружи все еще ждет Норман Лавенстайн.
– Минутку, – сказал он.
– В чем дело? Ты куда собрался?
– Я сейчас вернусь. Подожди здесь.
Димонте последовал за ним и проводил его на улицу. У подъезда никого не было. Майрон оглядел тротуар, но Норман исчез. Скорее всего удрал, увидев полицию. Виновен ты или нет, бродяге лучше не связываться со стражами порядка.
– Ну что? – спросил Димонте.
– Ничего.
– Тогда не тяни время. Выкладывай свою историю.
Майрон выложил – большую ее часть. Димонте едва не проглотил свою зубочистку. За весь рассказ он не задал ни одного вопроса, только восклицал «Боже милостивый!» или «Охренеть!» каждый раз, когда Майрон делал паузу. Затем он шагнул назад и опустился на ступеньки лестницы. Его взгляд блуждал в пространстве. Наконец детектив собрался с силами, но вид у него по-прежнему был ошеломленный.
– Сдохнуть можно, – выдавил он.
Майрон кивнул.
– И ты хочешь сказать, никто не знает, где теперь Даунинг?
– Если знают, то не говорят.
– Он просто исчез?
– Похоже на то.
– И в подвале у него кровь?
– Да.
Димонте покачал головой, подался вперед и положил руку на правый ботинок. Майрон уже видел, как детектив проделывал это раньше – точно ласкал свою обувь. Зачем? Может, Димонте нравилось прикосновение змеиной кожи?
– Предположим, Даунинг убил ее и удрал.
– Смелая версия.
– Да, но так все сходится, – заметил детектив.
– Каким образом?
– Ты сказал, что Даунинга видели с жертвой в субботу вечером. Бьюсь об заклад, после вскрытия Перетти объявит, что смерть наступила именно в то время.
– Из чего еще не следует, что ее убил Даунинг.
Димонте продолжал гладить свой ботинок. Мимо проехал паренек на роликовых коньках и с собакой на поводке. Собака, тяжело дыша, не успевала за хозяином. Новая марка коньков – «Роллер-пес».
– В субботу вечером Грег Даунинг и жертва встретились в одной забегаловке. Они вышли около одиннадцати. Вскоре женщину убили, а он исчез. – Димонте взглянул на Майрона. – Значит, он ее убил, а сам сбежал.
– Не обязательно.
– Почему?
– Например, Грег стал свидетелем убийства, испугался и решил сбежать. Или он был свидетелем убийства, и его похитили. Или его убили те же люди.
– Тогда где его труп? – спросил детектив.
– Где угодно.
– А почему они не оставили его рядом с ней?
– Вероятно, его убили в другом месте. Или преступники спрятали его тело, поскольку он был знаменитостью и они хотели избежать шумихи.
Димонте сдвинул брови.
– Ты строишь домыслы, Болитар.
– Ты тоже.
– Возможно. Есть только один способ узнать правду. – Он встал. – Мы объявим Даунинга в розыск.
– Эй, эй, постой. Я не думаю, что это хорошая идея.
Димонте посмотрел на Майрона так, словно тот был какой-то дрянью, которую он забыл смыть в туалете.
– Ах, извини, – произнес он с преувеличенной вежливостью. – Кажется, ты принял меня за человека, кому не наплевать на то, что ты думаешь.
– Ты собираешься объявить в розыск известного и всеми любимого спортсмена, настоящую звезду.
– И что, я должен лизать тебе задницу, потому что он звезда?
– Вовсе нет, – ответил Майрон, лихорадочно пытаясь что-нибудь придумать. – Но представь, что случится, когда ты объявишь его в розыск. Пресса поднимет шум. Будет то же самое, что с О-Джей Симпсоном. За одним исключением. У тебя ничего нет на Даунинга. Ни мотивов, ни улик. Ровным счетом ничего.
– Пока нет, – возразил детектив. – Но потом…
– Вот именно – потом. Лучше немного подождать, пока дело не прояснится. И учти – журналисты крепко сядут тебе на хвост. Советую заснять на пленку все, что ты здесь делаешь, каждый свой шаг, чтобы не возникло никаких недоразумений. Иначе затем заявится какой-нибудь тип и скажет, будто ты что-нибудь напортил или прозевал. Не приходи в дом Даунинга без ордера. Записывай все в журнал.
– Я могу сделать все, что ты сказал, и все-таки объявить его в розыск.
– Ладно, Роланд, допустим, Грег действительно ее убил. Ты объявляешь его в розыск, и что происходит? Во-первых, тебя сразу обвинят в предвзятости. Выставят дело так, будто ты заранее вбил себе в голову, что убийцей может являться только Грег и никто другой. Во-вторых, пресса станет давить на тебя каждую минуту – требовать доказательств, критиковать и комментировать все твои поступки, любое твое слово. В-третьих, подумай, что начнется, когда ты арестуешь Грега, – он спустит на тебя свору адвокатов.
Димонте кивнул и сморщился так, точно откусил лимон.
– Чертовы пиявки.
– Вообрази, кто его будет защищать. Они завалят тебя исками, жалобами и протестами прежде, чем ты найдешь хоть одну улику.
– Проклятие! – воскликнул Димонте.
Майрон кивнул.
– Теперь понимаешь, о чем я говорю?
– Ага, – ответил детектив. – Правда, ты забыл сказать еще кое-что. – Он пожевал зубочистку. – Если я объявлю розыск, твое спортивное расследование полетит ко всем чертам. Тебя вышибут из команды.
