Алексей Макеев - Смертельный архив
Хотелось одного: найти тварь, все это затеявшую, посмотреть в глаза – а потом всадить промеж этих глаз девять граммов свинца, и гори оно все… Странным образом менялся характер – честный служака, умелый следователь, капитан больше не походил на прежнего себя – в «лежке» сидел затаившийся, осторожный, озлобленный зверь.
Смерть Ермолаева выбила из колеи – Звонарев понимал это, но ничего поделать не мог: слишком многим обязан человеку, чтобы оставить убийство безнаказанным…
* * *Ноябрь, 2000 год
Урка продолжал цедить сквозь зубы проклятия, – Звонарев поражался спокойствию командира – сам он давно бы заставил мразь замолчать. Ермолаев, казалось, даже не замечал – деловито осматривал квартиру, смел со стола в мешочек остатки белого порошка… «Мухин все равно не скажет, где коммерсант, – сказал он, – пока не скажет, а уж в допросной заставим «петь».
– А знаешь, что я сделаю, когда выйду? – рецидивист скалился. – Попрошу узнать твой адрес. Позабавлюсь с женой, детишками, а потом оставлю жить с мыслью, что это ты во всем виноват!
Звонарев подлетел к бандиту и начал пинать ногами, Ермолаев потянулся к кобуре – поправил:
– Успокойся, Саня, не пачкай ботинки. Не стоит мразь этого.
Но Звонарев не останавливался. Перед глазами стелился красный туман, удары сердца били набатом в голову…
После он не мог вспомнить, как вытащил пистолет… как Ермолаев бросился к нему и как не успел… лейтенант Звонарев очнулся, когда ПМ дернулся в руке, а комнату заволокло вонючим пороховым газом…
– Что наделал?! – командир выхватил у него оружие. – Зачем?
– Не выдержал… – Звонарев до боли стиснул челюсти. – Не смог; не помогают законы!
Последнее время он чувствовал, что нервы на пределе – сколько бы ни работали, сколько бы пота ни пролили и людей ни потеряли, ублюдки выходили на свободу и принимались за старое. Доходило до абсурда – в течение месяца одного и того же бандита ловили трижды, и трижды он выходил на следующий день, победно скаля зубы. Урка Мухин, пообещавший расправиться с женщиной и детьми, вполне мог исполнить угрозу – о его жестокости в криминальном мире знали.
В комнату ворвался спецназ: в глазах зарябило от пятнистой униформы… Ермолаев поднял пистолет, осторожно положил и… поднял руки.
– Молчи! – разгибаясь, успел шепнуть он. – Сам разберусь!
И Звонарев смолчал, дал командиру взять вину на себя – чего не мог простить себе по сей день.
Глава 21
Князь позвонил на восьмой день, когда Звонарев – впервые! – почти не ощутил с утра боли в ребрах, руки же вовсе перестали напоминать о себе.
– Приезжай в «Звезду», есть разговор.
– Может, сам? Мне по городу передвигаться – что по минному полю! – капитан удивился: Луганский четко велел квартиру не покидать.
– Не могу. Дай Харону трубку.
Звонарев передал телефон. Дима выслушал и отключился.
– Поехали, – бросил равнодушно, – Князь ждет.
– До первого поста… – протянул капитан, но пошел к двери.
– Машина с правительственными номерами: не тронут.
Так и вышло – до ресторана тонированный джип с буквами «ААА» на номере добрался без остановок: патрулей стояло много, но инспектора демонстративно отворачивались, будто не замечая. Луганский сидел на излюбленном месте – балконе с видом на реку – и потягивал кофе.
– Садись, – не глядя на капитана, махнул рукой на соседний стул.
– Случилось чего?
– Случилось. Кажись, ошибся я с тобой… – пустой, без эмоций, голос: у Звонарева опять, как и в первый раз, пробежали мурашки по коже…
– Почему ошибся?
– Тварь эта выяснила, что посадил на ту позицию тебя я.
– Как такое можно выяснить? – Звонарев расслабился, но серьезность оценил: он и сам думал, что просчитать Князя можно – либо через «стукачей», мало ли где болтают, либо через саму прокуратуру, где, как выяснилось, тоже полно дыр.
– Не знаю. И понять – пока! – не могу: сижу на осадном положении – вчера у дома в «мерс» почти рожок акаэмовский высадили.
– Так, может, не поэтому? Дел-то у тебя немало…
– Никто бы не осмелился. Да и нету в последнее время таких уж… «дел», – он искоса глянул на Звонарева. – Точно, она. По беспределу в городе давно никто не работает – все началось со стрельбы по вам, и вот теперь – по мне. Сука! – неожиданно взъярился Князь, грохнув кулаком по столу. – Убью животное, лично, своими руками! Как посмела!
– Сначала найти надо, мы даже рожи не знаем, – возразил капитан, – но в одном ты прав, нужно ускориться. Неизвестно, сколько я пробегаю, а хотелось бы… закончить до того, как обреют и вручат телогрейку.
– Так ускоряйся! Люди, деньги – считай, в твоем распоряжении. Ты умеешь искать, ищи! Найди паскуду!
– Найду, – Звонарев следил глазами за водным мотоциклом, как тот рисует на воде причудливые узоры. – Но надо с чего-то начать, я даже не знаю, с чего…
– Я тебе подскажу – там про детдом что-то было? Вот туда съезди, расспроси, авось что всплывет.
– Так у меня больше нет доступа к Ереминому делу: ни адреса, ни имени директора не взять, – капитан задумчиво крутил в пальцах ручку.
Князь помолчал.
– Ладно, выясню и передам. Надо быстро, очень быстро работать – судя по всему, баба эта вообще не в себе.
– Или просто баба – нелогичная, как все они, и жадная, раз устроила цирк с аукционом, – капитан смотрел вдаль, на золотых новеньких куполах играло солнце. – Красиво тут у тебя!
– Потому и не пускают чужих. Балкон – мой второй офис, – буркнул Луганский, думая о своем. – Ладно, вот как поступим…
Официантка в белом кружевном переднике несла кофе. Князь замолчал – обождать, пока оставит поднос и уйдет…
Что случилось дальше, Звонарев понял не сразу. Услышал звон и заметил краем глаза, как вспыхнувшим дождем разлетелась красивая большая чашка. Девчонка заорала дурным голосом, постепенно повышая октаву до визга.
Приглядевшись, капитан увидел, что секунду назад идеально белый передник забрызган красными точками, лицо и руки официантки тоже. Не выдержав напряжения, она замолчала и рухнула как подкошенная на пол. Смутно понимая, что произошло, Звонарев повернулся к Луганскому.
Князь лежал на полу, лицом вверх, рядом с ним опрокинутый набок стул. Левый глаз – уже стекленеющий – пялился в голубое, без единого облачка, небо. На месте правого зияла широкая, до брови, круглая рана – пуля прошла насквозь и вычертила на белом мраморном полу кровавую елку.
Звонарев быстро вычислил, откуда стреляли – ресторан на самом берегу, справа и слева ни одного возвышения для снайпера. Балкон выходит прямо на реку – стрелял водитель того самого гидроцикла: еще можно видеть его стремительно удаляющуюся фигурку. Хитро – не догнать, не подстрелить, зато цель как на ладони – Луганский почти не покидал ресторан и не сидел, по причине жары, в кабинете – считал балкон надежным местом…
Капитан вскочил и бросился к выходу – Князю не помочь, стоит позаботиться о себе. Перед лестницей заставил себя успокоиться – спустился спокойно.
– Чего там баба орала? – охранник смотрел настороженно.
– Дура, чашку на себя опрокинула, – ответил Звонарев, внутренне кипя от напряжения: если узнают, что был рядом с мертвым хозяином…
– Понятно. – Кажется, «схавал».
Капитан неторопливо вышел из парадных дверей и сел в припаркованный джип. Харон повернулся:
– Куда?
– Подальше, – Звонарев быстро решал, насколько можно Димке верить: это не тот смешливый пацан…
– На квартиру?
– Нет… Давай по трассе, я скажу куда, – неожиданно пришла идея.
– Князь велел…
– Давай, жми, по дороге расскажу! Это приказ Князя! – и капитан демонстративно пристегнулся.
Глава 22
За окном мелькнули последние каменные дома, тонущие в полуденном мареве; покосившиеся избушки дальнего пригорода, серые и непрезентабельные, как бродяги в дорогом ресторане, – и полетела сплошная зелень таежного леса. Джип стремительно удалялся от города.
– Куда едем? – Харон смотрел на дорогу.
– Километров пятьдесят, там покажу своротку.
– Я спросил куда, а не сколько ехать.
Капитану не понравился тон вопроса – не доверяет, хочет перепроверить…
– К одному товарищу. Там отсидимся какое-то время, потом видно будет.
– Почему не на квартиру?
– Потому что Князя убили.
«Ленд Крузер» с визгом потащило на обочину – Харон едва сумел выправить машину, чтобы не улететь в канаву. Подняв облако пыли, джип боком остановился.
– Как убили?! – от мертвого равнодушия не осталось и следа: парень волком глядел на Звонарева. – Почему не сказал?!
– Надо уехать подальше. Могут подумать на меня.
– А теперь подумают на нас! Видели, что я привез, я увез…
– Послушай… – начал капитан и немедленно почувствовал, как висок обожгло прохладой железа.
