Александра Столярова - Алмаз моей мечты
– Знаешь, мне тут мысль в голову пришла, – сказала Серафима задумчиво. – А что, если Рощин свистнул камень и именно потому его застрелили?
Ник застыл на пороге телефонной будки и посмотрел на Серафиму с нескрываемым уважением:
– Слушай, а ведь это вполне возможно! И как тебе только в голову пришло?
– Вообще-то у меня не такая уж глупая голова. И потом, я пишу о криминале и, можно сказать, стала уже профессионалом.
– Профессионалом от криминалитета?
– Нет, я по другую сторону баррикад, – улыбнулась она. – Точнее, я нейтральный наблюдатель. Освещаю для народных масс борьбу добра со злом.
Они вышли из приветливой тени кафетерия и остановились посреди небольшой пыльной площадки. Тут шла бойкая торговля: квас, сувениры, фотопленка… Чуть дальше, из чебуречной, доносился упоительный запах жареного теста и зелени. Серафима сглотнула слюну. Здешние чебуреки были самыми вкусными из тех, что она ела в своей жизни. Нежные, с начинкой из домашнего сыра с укропом. Настоящий кулинарный экстаз!
– Ну, что делать будем? – спросил Ник.
– Не знаю. До вечера еще далеко. В гостинице сидеть – неинтересно.
– Ну тогда пошли на пляж. Жарко!
– Давно пора, – язвительно заметила Серафима. – Я тут уже сколько? Шесть дней, кажется, а на пляже ни разу не была.
– Вот и откроем купальный сезон. Надо же когда-то начинать!
Глава 11
Но на пляже разговор снова вернулся к расследованию. Кстати, очень удобное место для конфиденциальных разговоров: кругом шум-гам, визжат дети, плещутся волны, воркуют парочки, заунывно кричат торговцы… Хоть государственные тайны обсуждай, никто ничего не услышит.
Нет, для начала Серафима и Ник, конечно, вдоволь наплавались в прохладной водичке. Расследование расследованием, но простые отпускные радости никто не отменял.
Серафима вообще чуть не уронила челюсть на песок, когда увидела Ника в плавках. Близлежащие и близсидящие девицы оживились и как по команде сделали стойку. Что и следовало ожидать. Ник был жутко красив, у Серафимы даже в глазах слегка помутилось. Впрочем, она вовремя вспомнила свое гениальное решение воспринимать его исключительно как компаньона и сообщника, а потому попыталась взять себя в руки и принялась глазеть по сторонам в поисках достойной замены.
Никого подходящего не нашлось: или пузатые отцы семейства с малиновыми от солнышка носами, или худосочные юнцы. Нашлась, правда, парочка пляжных приставал, но их Серафима вообще не воспринимала как класс.
Итак, они долго плавали, потом, усталые, выползли на берег и растянулись на жестких пластмассовых лежаках. Серафима тут же принялась намазываться кремом для загара, втайне ожидая, что Ник предложит свою помощь. Но тот, видно, не смотрел дурацкие сериалы и не читал дурацкие книги: помочь не предлагал, да и сам проигнорировал этот важный процесс. С другой стороны, кожа у него и так смуглая – можно не бояться обгореть на солнце.
– Красота какая, – пробормотала Серафима, устраиваясь поудобнее.
– Угу, кайф.
Мимо промчались какие-то ужасные дети, устроив под носом у Серафимы песчаную мини-бурю. Та выругалась им вслед и принялась отплевываться. Следом прошла чумазая девочка с корзиной.
– Мидии, рапаны, креветка молодая! – пронзительно вопила она.
– Сама она креветка молодая, – плюнула Серафима и перевернулась на спину. – Неудачно место мы выбрали, слышишь, Ник? Проходной двор какой-то.
– Здесь везде так. И свободных мест очень мало. О, малину с сахаром продают. Давай возьмем?
Купив по стаканчику малины, они вернулись к разговору о Рощине.
– Тебе кажется, что он перешел кому-то дорогу? – спросил Ник.
– Очень может быть. Иванцов не зря следил за ним тогда, на набережной. Наверное, чего-то опасался или просто пытался проверить свои подозрения.
– Но если Рощин спер алмаз, какого черта он сидел в гостинице? Я бы улетел первым же самолетом.
– Мы не знаем, как обстояло дело. Может быть, он ждал указаний от начальства. Или курьера, которому должен был передать камень. Понимаешь, глупо строить предположения, не будучи в курсе этой ситуации. Я уверена в одном: и Рощин, и Иванцов связаны с этим алмазом. И они играют в разных командах.
– Все верно, дед говорил о том, что несколько важных шишек посылали своих представителей вести переговоры, другими словами, подкупать или угрожать. Значит, все они конкурировали друг с другом. Черт побери, что же это за камень такой?! У меня уже давно сложилось ощущение, что речь идет как минимум о «Кохиноре»!
– Наверное, не какая-нибудь мура, раз знающие люди с таким рвением за ним охотятся, – меланхолично ответила Серафима, отправляя в рот малину.
– Каждому хочется заполучить камешек, вот они и воюют. А в итоге пострадал мой дед.
– Ты тоже некоторым образом пострадал. Но, кстати говоря, не факт, что камень был у Рощина. Того могли прикончить, просто чтобы избавиться от конкурента.
Они замолчали, поедая ягоды и блаженно жмурясь под солнцем. Серафима мысленно перебирала факты, сопоставляла их и делала выводы, но информации было явно маловато. Ее хватало только на то, чтобы строить предположения.
Итак, что мы имеем? Иванцов, наблюдающий за особняком ювелира. Красномордый Рощин (пусть земля ему будет пухом), которого убил кто-то из гостиницы. Пропавший невесть куда крупный алмаз. Постояльцы, которые ведут себя очень странно. Одним словом, полнейшая неразбериха. Тут не поймешь, за что хвататься: то ли наблюдать за соседями по отелю, то ли камень разыскивать, то ли пытаться убийцу Рощина вычислять. Вероятно, все сразу, одновременно, да еще и Ника при этом утешать, вон какое у него лицо разнесчастное!
С пляжа они ушли через час – непривычно жаркое солнце вызвало у Серафимы головокружение. По дороге в гостиницу она выпила бутылку воды, но лучше ей не стало.
– Да у тебя солнечный удар! – забеспокоился Ник, глянув на ее красное лицо.
– Иди ты, никакой это не удар, мы всего-то час загорали. Я просто ужасно устала.
– Тогда тебе надо поспать.
– Спасибо, именно это я и собиралась делать утром, когда ты заявился.
В холл они вошли по очереди. Серафима взяла ключ от комнаты и побрела по лестнице, то и дело спотыкаясь. Вскоре ее догнал Ник, и они вместе вошли в номер.
– Кстати, у администраторши есть телефон. Можно от нее позвонить врачу.
– Лучше не стоит, – пробормотала Серафима, плюхаясь на постель. – У этой бабы вечно ушки на макушке, к тому же она тоже вела себя подозрительно.
– Она-то при чем?
– Ты же слышал тогда, в туалете? Она уговаривала мента навесить убийство на какого-нибудь бродягу.
– Так ей просто неохота, чтобы постояльцы разбежались. Репутация, знаешь ли, дорогого стоит. Впрочем, звонить от нее действительно не самая удачная идея. Ну что, ты спать будешь?
– Ага. – Она зевнула и схватилась за голову. – Черт, как болит! Мне действительно надо отдохнуть, я уже нетрудоспособна.
Ник взволнованно посмотрел на нее, велел отдыхать на полную катушку и ушел, неслышно прикрыв за собой дверь. Серафима стащила с себя одежду, не обращая внимания на влажные после купания волосы, и нырнула под одеяло.
Ей показалось – прошло всего несколько минут, но, открыв глаза, Серафима увидела, что на небе уже полыхает закатное зарево, а тени с гор медленно ползут к поселку.
Голова, казалось, сейчас расколется, как переспелый арбуз. На всякий случай придерживая ее рукой (а вдруг и правда отвалится), Серафима с трудом поднялась, отбросила одеяло и с ужасом уставилась на часы в своем мобильнике. Шесть вечера! Она спала пять с половиной часов.
Теперь понятно, почему голова словно чугунная, а веки налиты свинцом. Серафима поползла в ванную, приняла холодный душ, после которого уже не чувствовала себя старой развалиной. Потом долго искала шорты и с легким недоумением нашла их под кроватью.
Физиономия, конечно, была сонной, а на щеке отпечатались следы складок на подушке, но Серафима махнула на это рукой. Она вышла в коридор и бегом спустилась на второй этаж, к номеру Ника.
На требовательный стук в дверь никто не отозвался. Для верности Серафима подождала немного: мало ли, может, человек душ принимает, но из-за двери не доносилось ни звука. Тогда девушка сходила вниз, глянула в холле и на террасе – там Ника тоже не было.
Куда он пропал?
Раздосадованная, Серафима снова вернулась к люксу, побарабанила по двери, но без толку. Зато из номера в конце коридора вышла Алла, покрасневшая, запыхавшаяся, таща за собой пылесос.
– Алла! – окликнула ее журналистка.
– Ой, здравствуйте. Вы что-то хотели? Если убраться в номере, то вам нужно Свету попросить, я уже убегаю.
– Нет-нет, все в порядке. Я просто подумала, может быть, вы видели… молодого человека из этого номера? Он сдавал ключи?
– Простите, не знаю. Я его не видела. Вы лучше спросите у администратора. Она вам точно скажет.
– Да, конечно.
