Патриция Вентворт - Круги на воде
Сьюзен удивилась.
— Боится?
— Да, мне так показалось. Может быть, когда я его так спросила, он понял, что делает что-то не то. Люди еще больше ополчатся на него, если он меня выгонит. Я надеюсь, сейчас он уже одумался. Поэтому я все же смогу оставить котят у себя. Правда?
Они говорили о чем угодно, кроме Клариссы Дин.
В два часа Сьюзен вернулась в усадьбу. Она наткнулась на ужасную книгу — о человеке, которого отправили на каторжные работы в Австралию. Книга называлась «В обмен на жизнь», и, просматривая ее, она испытала чувство, будто выпустила на волю ураган сил зла. Ей понадобилось время, чтобы загнать их обратно.
С викторианскими романами в целом было покончено, хотя имелись еще разрозненные томики, рассеянные по разным полкам. Она встала на лестницу и начала исследовать верхние полки и попала в восемнадцатый век. Подшивки «Спектейтора»[4] и «Рэмблера»[5], «Путешествия Гулливера» в полном издании. Словарь Джонсона[6] и первое издание «Расселаса»[7]. Это, должно быть, ценные книги, но она не могла определить их стоимость. Если Арнольд Рэндом захочет, она могла бы написать близкому другу профессора, у которого был антикварный книжный магазин, и выяснить точно.
Она продолжала выискивать ценные экземпляры и заносить их в список.
Около четырех часов она спустилась с лестницы и отправилась на поиски Арнольда. Она нашла его в кабинете: сидя в большом кресле, он читал газету. Он, казалось, был рад видеть ее. Сказал, что не собирался продавать книги, но, если среди них есть ценные, неплохо бы знать об этом. Их как-то оценивали, когда страховали имущество, но оценка эксперта — совсем другое дело.
Сьюзен начала говорить:
— Я не эксперт, но, если хотите, могу составить список и послать его эксперту…
И тут распахнулась дверь, и Дорис Дикон объявила:
— Мисс Блейк…
На этот раз мисс Дикон удалось достичь двери первой, но для этого ей пришлось почти бежать.
— Проходит мимо, даже не замечая, — жаловалась она матери вечером. — В лучшем случае: «Не беспокойся, Дорис, я знаю дорогу!» Но я-то, в отличие от нее, знаю, как мне положено себя вести; я подошла первая и впустила ее в дверь. Мистер Арнольд аж с лица спал, когда ее увидел. Он разговаривал с мисс Сьюзен о книгах, которые она разбирает, и они оба не слишком обрадовались.
— Мисс Милдред этим не смутишь, — убежденно заметила миссис Дикон.
Арнольд Рэндом сидел лицом к двери. Он следил за тем, как она открывалась, и в нем зрело ужасное предчувствие. Милдред! Что ей на этот раз понадобилось? В глазах у него помутилось. Он уже ничего не понимал.
Милдред Блейк вошла в комнату, напряженно вытянув шею, чуть крючковатый нос, длинное желтое лицо, глаза смотрят пристально, не мигая. Стервятник — вот на кого она была похожа, на это ужасное существо, срывающее мясо с костей. Он вспомнил, что когда-то чуть не женился на ней, и от этой мысли ему стало еще хуже.
В руках у нее была знакомая черная книга для поборов. Она сказала:
— Мне надо поговорить с вами, Арнольд.
В присутствии Сьюзен не нуждались, о чем свидетельствовал легкий кивок в ее сторону. Сьюзен всегда считала мисс Милдред настоящей мегерой, и ей стало жаль Арнольда Рэндома, но остаться было нельзя. Она сказала:
— Отложим до другого раза, мистер Рэндом, — и вышла.
Мисс Милдред уселась, Арнольд, поднявшийся ей навстречу, продолжал стоять.
— Что вы хотите, Милдред?
Ее улыбка ужаснула его.
— А вы не догадываетесь?
— Конечно нет.
Она положила книгу на колени.
— Вы, должно быть, очень довольны.
Так оно и было. Но ему не хотелось, чтобы об этом говорили вслух. Сначала он чувствовал облегчение, которого только стыдился. Но сейчас это чувство прошло. Услышав замечание мисс Блейк, он внутренне подобрался и очень холодно ответил:
— Я не понимаю, что вы имеете в виду.
— Не понимаете? — Она постучала по черной книге пальцем в перчатке. Дырка была заштопана, грубая и безобразная штопка напоминала плоское ползучее насекомое. — Тогда я объясню вам, дорогой мой Арнольд. Надо сказать, смерть мисс Дин лишила меня покоя — без сиделки Ора совсем невыносима, — вам она, вероятно, принесла большое облегчение.
— Облегчение?
— Естественно. Вполне возможно, ваш брат Джеймс рассказал ей о своем завещании. Скажу больше, я слышала, как она говорила по телефону Эдварду, что ей надо сказать ему что-то очень важное по поводу его дяди.
Арнольд Рэндом нащупал носовой платок и вытер вспотевший лоб.
— Что она говорила?
Взгляд Милдред Блейк был полон зловещей иронии.
— Зачем вы спрашиваете? Наверняка вы тоже все слыша™. Параллельная линия — это просто подарок судьбы, когда хочешь быть в курсе всех дел. Но если вам угодно притворяться, пожалуйста. Как вы хорошо знаете, она ему ничего не сказала. И больше никому ничего не скажет. А вот я скажу: вы неблагоразумны. Я понимаю, вы не могли ждать, пока она заставит Эдварда выслушать ее откровения. Она, разумеется, хотела восстановить справедливость, чтобы затем выйти за облагодетельствованного наследством замуж. Но Эдвард так старался ее отвадить, что не обращал внимания на эти намеки о завещании дяди Джеймса. Тем не менее она была очень настойчива, так что ждать вам было нельзя. Жаль только, что вы выбрали пятницу. — Помолчав, она добавила: — Опять.
Он смотрел на нее, зажав платок в руке.
— Не понимаю, о чем вы говорите.
Она продолжала развлекаться.
— Все знают, что по пятницам с девяти до десяти вечера вы упражняетесь в церкви. Уильям Джексон утонул в протоке в одну пятницу, Кларисса — в другую. Кстати, вы, должно быть, хорошо ее знали. Или нет? Может, даже приставали к ней?
Он покраснел от гнева.
— Это только не хватало! Мне она совсем не нравилась!
Она постучала по черной книге.
— Я бы на вашем месте не очень об этом распространялась. Я вас серьезно предупреждаю, Арнольд: все это не очень хорошо выглядит. Сначала вы уезжаете, и я должна играть на органе. Но в таком случае вы уже не можете сказать, что вечером вы репетировали в церкви, поэтому утром вы бросаете в наш почтовый ящик записку, что в конце концов остаетесь. Это значит, у вас есть предлог, чтобы встретить Клариссу Дин у протоки.
— Вы с ума сошли! Что вы такое несете?
— Я не сошла с ума, напротив, я очень разумна. И, пожалуйста, не тратьте ни моего, ни своего времени, не пытайтесь доказать, что вы не имеете никакого отношения к смерти мисс Дин. Я все равно не поверю вам, и вы можете так меня разозлить, что я потеряю всякое желание помогать вам.
Он сделал шаг по направлению к ней и сказал дрожащим от гнева голосом:
— Я не видел ее! Я не прикасался к ней! У меня и в мыслях не было ничего подобного!
Она издала короткий, отрывистый смешок.
— Хотела бы я посмотреть на того, кто вам поверит! Уильям Джексон был единственным свидетелем того завещания, которое вы скрыли. Он утонул в протоке. Кларисса Дин знала о завещании и пыталась сказать о нем Эдварду. И вот пожалуйста — она тоже утонула в протоке. И оба утонули в пятницу вечером, один в прошлую пятницу, другая — в эту. В это время вы были в церкви, совсем рядышком.
Его лицо стало серым, а губы — бледно-синими. Ему осталось только повторить то, что он сказал в первую минуту, растерявшись от страха:
— Вы с ума сошли!
Она мотнула головой, а потом стала ею покачивать… От этого ритмичного движения тошнота подступила к горлу — ее голова в потрепанной шляпке, хищный нос, как клюв вороны, падкой до мертвечины, блеск глаз. Все это двигалось из стороны в сторону, качалось как маятник…
Тьма заволокла глаза.
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что стоит опершись обеими руками о стол, а она снова сидит неподвижно. Ждет. Смотрит на него и ждет. Он вспомнил, что, когда существовали камеры пыток, человеку, который терял сознание, давали время прийти в себя, чтобы снова пытать.
Когда он выпрямился, то вытянул руку за спину, нащупал кресло и упал в него. Ему нечего было сказать. Если хочет, пусть сама говорит.
Она самодовольно заговорила:
— Не стоит доводить себя до такого состояния, Арнольд. Вам это вредно. Давно пора понять, что я хочу помочь вам. В конце концов, мы старые друзья. Вас потрясло обилие улик против вас, если, — она остановилась и сделала ударение на последнем слове, — если рассказать все полиции. Но эти улики ничего не значат, пока никто не знает о втором завещании Джеймса. Сейчас оба свидетеля мертвы, Кларисса Дин тоже. Ни она, ни Уильям Джексон не расскажут полиции об уничтоженном вами завещании, единственной реальной причине их смерти. Одна я могу это сделать. Я слышала, как Уильям Джексон обвинял вас в том, что вы скрыли завещание от поверенного, я могу засвидетельствовать, что вы этого не отрицали. А вот это уже опасно! Если вас заподозрят в сокрытии завещания, все остальное приложится само собой: мотив убийства Уильяма Джексона, мотив убийства Клариссы Дин. Вы в моих руках. Я могу уничтожить вас, могу и спасти. Звучит несколько мелодраматично, но так оно и есть. Если я расскажу полиции все, что знаю о завещании, они, разумеется, сразу смекнут, что это вы убили Уильяма Джексона и Клариссу Дин. Единственно возможный вывод. Если я буду молчать, никто не сможет ничего сказать им, и они никогда не узнают, что ваш брат написал второе завещание, по которому вы остаетесь ни с чем. Надеюсь, вам все ясно. Я согласна пойти на риск, его надо компенсировать. Не думаете же вы, что я сделаю это просто так? Ну как?
