Ольга Тарасевич - Кольцо леди Дианы
– Вы плачете, Ваше Королевское Высочество? – обеспокоенно поинтересовался шофер.
Диана отвернулась от окна, из которого видела неспешно прогуливающегося по дорожке Чарльза (ладно бы просто одного, так еще и эта его облезлая старая курица Камилла явилась не запылилась, ее поместье находится всего в одиннадцати милях от Хайгроува!), достала из сумочки платочек. Вытирая слезы, она попыталась улыбнуться:
– Да, знаешь, что-то в глаз попало. Так колется, просто сил нет!
Не объяснять же шоферу, что у них с мужем уже давно решено: он проводит в загородной резиденции будние дни, а на выходные приезжает она с детьми, и к этому времени принц благополучно ретируется. Какой все-таки Чарльз мерзавец! Открыто принимает свою любовницу, зная о предстоящем приезде жены, и ему наплевать, что подумают окружающие!
– Отнеси, пожалуйста, мои вещи в дом, – распорядилась принцесса, открывая дверцу автомобиля.
– Конечно, Ваше Высочество, – с явным облегчением отозвался молодой мужчина. – Распоряжения насчет обеда последуют?
– Нет!
Конечно, вещи можно было спокойно оставить в багажнике, нет никакого смысла таскать их туда-обратно. Но приходится соблюдать хотя бы видимость приличий. Как жаль, что нельзя просто демонстративно развернуться, увидев принца, выгуливающего свою облезлую наседку, и уехать…
Машинально разглядывая удаляющегося к дому водителя, Диана сделала несколько шагов в сторону особняка. Это было очень тяжело. Приветствовать Камиллу? Помилуйте, слишком много чести. К счастью, уже не нужно изображать восторг при виде этого «друга семьи», которая изначально делала все, чтобы в этом браке оказалось не двое, а трое участников. Но надо же, в конце концов, хотя бы перезвонить в Лондон и сказать няне, чтобы сегодня в Хайгроув не вылетали, нечего детей туда-сюда возить. Вертолет принца совсем маленький, в него, кроме пилота, с трудом помещаются два взрослых человека. Конечно, Чарльз недоволен, когда слишком часто пользуются вертолетом. Но детей так укачивает в машине… И ради Уильяма и Гарри Чарльз стал закрывать глаза на такие полеты в загородную резиденцию, особенно после того, как однажды в машине Гарри стошнило прямо на черновик его речи в парламенте… Но с учетом присутствия в Хайгроуве принца с Камиллой, о выходных на лоне природы придется забыть.
«Надо перезвонить и срочно уехать. Иначе я не выдержу, опять начнется истерика, и я запущу в Чарльза тапочками или вазой, а он станет орать: «Скажи, ну вот по какой причине ты плачешь?! Что еще я сделал не так?!» – подумала Диана, и ноги ее вдруг сами собой остановились. Казалось, просто физически невозможно подойти к дому, где находится ее собственный муж.
Невыносимо видеть его самодовольное лицо. Неужели она могла предположить, что когда-нибудь такое случится?!
В ушах звенит, воздуха не хватает, в глазах темнеет…
Началось.
Не получается сдержаться.
Сейчас будут слезы и крики, до изнеможения, до покрасневшей кожи, сорванного голоса. Потом пять плиток белого шоколада; едва во рту растает последний кусочек, дающий приятное ощущение сладкой сытости, – и скорее к унитазу, выворачивать себя наизнанку, чтобы ничего не прибавилось на выхоленных для Чарльза бедрах, на тонюсенькой талии. Знал бы он, как тяжело прийти в форму после рождения двух детей. Но ему наплевать, его все не устраивает, и ему абсолютно ничего не нужно!
Диана пыталась делать неспешные глубокие вдохи, стараясь остановить истерику, за которой всегда следовал приступ булимии – и понимала, что ничего не получается.
Но нельзя допустить безобразную сцену в присутствии Камиллы! Уж такого удовольствия она ей не доставит!
Втянув голову в плечи, Диана помчалась в глубь парка. Там, среди жасминовых кустов, находится домик, где живут Бареллы, горничная Мария и управляющий поместьем Пол.
Эти слуги стали ее настоящими друзьями, с ними можно позволить абсолютно все: плакать, смеяться, есть как не в себя, сплетничать. Скорее к ним! Только бы Мария оказалась дома…
– О господи! Я была счастлива только один-единственный день! За все годы нашего брака – только один день, – жалобно простонала Диана, мчась по мокрой от недавнего дождя лужайке. – Но даже тогда Чарльз не смог удержаться от того, чтобы не сказать мне гадость!
Перед ее глазами промелькнули кадры видеозаписи свадьбы. Карета, в которую едва уместился огромный, двадцатипятифутовый шлейф ее свадебного платья. Граф Спенсер, дорогой отец, – он с трудом держится на ногах после недавнего инсульта, вот почему они так медленно идут по красной ковровой дорожке в собор Святого Павла. Чарльз уже ждет у алтаря, взволнованный, торжественный. Нелепая ошибка – у нее не получилось верно повторить за священником все имена и титулы Чарльза. Впрочем, та досадная оплошность ей еще запомнилась. А после церемонии к молодоженам прорвались журналисты, кто-то стал их поздравлять, кто-то пытался задавать вопросы. «Да, я люблю Чарльза и счастлива выйти за него замуж, потому что очень этого хотела и хочу», – вырвалось у нее. Ответ Чарльза потонул в шуме голосов, а может, в пронзительном пьянящем счастье, выветрившем все ее мысли. Только при просмотре видеозаписи все стало понятно, и мороз прошел по коже. «Мы любим друг друга», – говорит прекрасная молодая леди с пунцовыми от волнения щеками. «Я счастлив, что такая девушка, как Диана, решила связать свою судьбу с моей. Что бы ни значило слово «любовь», – добавляет Чарльз с идиотской ухмылкой.
Что бы ни значило… Может, все дело в том, что с самого начала они по-разному понимали слово «любовь»? Но разве здесь может быть много трактовок? Любовь – это ведь так просто, это – желание быть с любимым человеком, видеть его глаза, прикасаться к нему, целовать. В свадебном путешествии по Средиземному морю на королевской яхте «Британия» Чарльз только тем и занимался, что с утра до вечера читал своего Лоуренса ван дер Поста. Через неделю сна в разных спальнях нервы Дианы не выдержали. Было забавно, облачившись в кружевную рубашку, выскочить на палубу и демонстративно громко заорать:
«Чарльз, иди ко мне и исполни, наконец, свой супружеский долг!» И плевать на добрую сотню членов экипажа, пусть слышат!
Со временем отношения не улучшались, нет. Чарльз с увлечением делал только одно – старательно выстраивал вокруг своей жизни стену, пробиться через которую было невозможно. Принц целыми днями пропадал на охоте, занимался садоводством, играл в поло; еще проводились официальные мероприятия, на которых ему требовалось обязательно присутствовать. Как глупо было надеяться, что после свадьбы будет больше времени проводить наедине друг с другом. Его дела, его друзья, его увлечения, его обязанности. Что оставалось жене? Ничего, ровным счетом ничего…
Диана замедлила шаг, стараясь успокоить дыхание, поднялась по ступенькам, потянула на себя ручку двери. И сразу же оказалась в эпицентре звенящих от радости детских голосов.
– Принцесса приехала!
– А у меня новые игрушки!
Сынишки Бареллов, Александр и Николас, с радостью отбросили ложки и бросились ей навстречу.
– А где Вильям и Гарри?
– Принцесса, пойдем скорее! Такая машина! Я тебе покажу!
– Вы мои сладкие мальчики! Вы вели себя хорошо? Слушались маму и папу? – Диана присела на корточки, потрепала своих маленьких друзей по темным головенкам.
– Какое хорошо! Опять дрались! – Мария встала из-за стола, подошла к плите. – Привет, Диана, кофе выпьешь? Есть крепкий, как ты любишь, Пол купил его специально для тебя. И белого шоколада. Я тоже очень ждала твоего приезда. Приготовила заварной крем, будешь?
Диана молча кивнула.
Отпускает. Терзающая сердце боль почти сразу исчезает. Как мало все-таки надо для счастья – дом, где тебя всегда ждут, где снисходительны ко всем твоим маленьким слабостям, где для тебя приготовлены самые любимые лакомства. Жаль только, что это дом друзей, а не свой собственный. «Пол, будь добр, следи за тем, чтобы в графине всегда был апельсиновый сок. А то Ее Высочество все выпивает, и мне ничего не остается», – как-то написал в записке Чарльз. Сока, понимаете ли, супругу жалко. Бедный-бедный наследник престола, жена его опивает и объедает. После такого замечания, даже умирая от жажды, не притронешься к ненавистному графину…
Когда дети отправились в свою комнату и занялись игрушками, а крепкий черный кофе без сахара был разлит в маленькие чашечки, Диана отломила кусочек белого шоколада и вздохнула:
– Представляешь, Мария, картину: приехать и увидеть мужа с любовницей. Теперь они уже не скрываются.
Мария отбросила с лица темные вьющиеся волосы и скептически усмехнулась:
– А помнишь, как Чарльз ругался на Пола и Венди[9]? Они отмечали в книгах, кто приезжал к обеду и у кого какие кулинарные пристрастия. Это Пол придумал после визита королевы-матери. Тогда он подал к чаю сэндвичи с лососем, как в Букингемском дворце[10]. Королева-мать к ним не прикоснулась, только чай пила. Чарльз пришел в бешенство; оказалось, что его бабушка предпочитает к чаю определенный сорт крекеров. И вот Пол и Венди стали вести записи… В которые ты, между прочим, сунула свой любопытный носик. И закатила принцу скандал, что Камилла слишком часто навещает Хайгроув.
