Татьяна Воронцова - Время черной звезды
– Ты хочешь, чтобы я осталась здесь? – спросила Ника, любуясь рельефом мышц на его стройном теле.
– Только если ты сама этого хочешь.
– Хочу, конечно, и ты знаешь почему, но…
Она прикусила губу, уверенная в том, что все ее «но» прекрасно ему известны.
– Где будем завтракать? В Каливии или в Арахове? – Деметриос завернул кран и накинул ей на плечи большое махровое полотенце. – Но сначала я тебе кое-что покажу.
– Еще кое-что покажешь? – притворно ужаснулась Ника.
Но на провокацию он не поддался.
– Одевайся!
Этот дом был меньше половины предыдущего, но благодаря грамотной планировке выглядел на редкость уютным. Традиционно белые стены, керамический пол, на полу – разноцветные тканые коврики с бахромой. Очень простая мебель из темного дуба. Очень красивые бронзовые светильники. Пожалуй, Ника осталась бы здесь – тогда регулярно происходящее между Деметриосом и Иокастой происходило бы по крайней мере не за стеной, – но ее пугала полная изоляция в этих зловещих лесах на склоне Парнаса, где сам воздух был пропитан древним волшебством. Да и если те люди вдруг выяснят, что она скрывается здесь, ждать помощи будет уже не от кого.
Ее мысли споткнулись об это самое «вдруг». Каким образом, интересно, им удастся что-либо выяснить? Ну, чисто теоретически. Выследить и допросить Деметриоса? Больше, пожалуй, никак. Появление в Арахове чужака или нескольких чужаков, задающих вопросы о блондинке с короткой стрижкой, моментально станет предметом пересудов, и Деметриос узнает об этом первым. Можно ли заставить говорить бывшего легионера? Этот вопрос она и задала ему в спину, когда он вел ее через коридор на кухню, чтобы показать обещанное «кое-что».
Деметриос обернулся. В глазах его появилось новое, незнакомое выражение, которого Ника раньше не видела. Насмешка с примесью печали.
– Любого человека можно заставить говорить, моя дорогая. Любого. Это вопрос времени и метода.
Она почувствовала, как холодеет спина и по ней вдоль позвоночника сбегает струйка пота.
– Если они… – К тому же что-то случилось с голосом. – Ты скажешь мне? Ты меня предупредишь? Если…
– Если меня прижмут хорошенько, и я тебя сдам? – уточнил Деметриос.
Отвернувшись, она кивнула. Уставилась себе под ноги.
– Давай договоримся, что ты не будешь этого ждать, – заговорил он очень мягко, – что, не получив от меня никаких известий в течение двадцати четырех часов, ты возьмешь самое необходимое и спустишься к побережью по той тропе, что я тебе показал. Оттуда позвонишь Филимону.
– Ты уверен, что за тобой не следят? – Голос все еще барахлил. – Уверен?
– Я уверен, что за мной следят. Но не дальше Беотии. Я умею сбрасывать «хвост».
Филимон, конечно. Этот сумрачный грек в курсе всех дел Деметриоса, а значит, и в курсе всех ее, Ники, дел. Они встречались лишь однажды и не понравились друг другу. Но Филимон подтвердил, что если ей потребуется помощь, он готов в любое время любую помощь оказать.
Почему Иокаста терпит присутствие Ники – отдельный интересный вопрос. Станет ли она терпеть после минувшей ночи? Те ленты шрамов на лопатках Деметриоса не шли у нее из головы. Ей мнилось, что Иокаста причастна к их появлению. Вот до чего доводит ревность! Ника свирепо ревновала и, отбросив здравый смысл, приписывала сопернице коварные помыслы и гнусные злодеяния.
Окна маленькой квадратной кухни были закрыты ставнями и занавешены плотными шторами в бордово-коричневых тонах. За стеклами буфета Ника разглядела стоящие стопкой керамические тарелки и несколько кружек с геометрическим орнаментом по краю. На двухкомфорочной плите, около которой возвышался газовый баллон, стояла стальная кастрюля литра на полтора. Имелась и раковина для мытья посуды. Застеленный белой скатертью стол выглядел так, будто за ним уже сто лет никто не ел.
– Открой, – велел Деметриос, указывая на правую дверцу буфета. – Увидишь там фонарь. Возьми его и иди за мной.
В углу рядом с плитой Ника еще раньше приметила деревянную крышку погреба с металлической ручкой в виде кольца. Теперь Деметриос откинул ее и начал спускаться по лестнице. Прихватив внушительных размеров фонарь, она последовала за ним.
Точно, это был погреб. Стеллажи, на которых выстроились рядком разнокалиберные фляги, банки и бутылки, покрытые сероватым пыльным налетом. Несколько винных бочек. Ящик, доверху наполненный какими-то опилками. Запах смолы, земли, забродившего виноградного сока…
Деметриос свернул под лестницу, привычным движением, не глядя, протянул руку, снял с гвоздя ключ и открыл им небольшую узкую дверь, почти не видимую на фоне темной стены, обшитой строгаными досками. Ника старательно светила фонариком. Ей было тревожно и вместе с тем любопытно. На память приходили разные книжные истории про подземные ходы вроде «Безымянного города» Лавкрафта и «Темной башни» Кинга.
– Если придется уходить этим путем от встречи с незваными гостями, не забудь запереть за собой дверь с другой стороны. Это займет их на некоторое время. Понятно? – Деметриос испытующе смотрел на нее. – Вероника, ты меня слушаешь?
Она кивнула, облизнув пересохшие от волнения губы.
– Давай, – он протянул ей ключ, – покажи, как ты это сделаешь.
Ключ повернулся в замке идеально. Без единого звука. Осознав это, она вспомнила, что и крышка-люк наверху откинулась так же тихо, без стука и без скрипа. Должно быть, хозяин жилища уделил этому вопросу немало времени и внимания.
Покончив с дверью, Ника перевела дыхание, повернулась и направила луч фонаря вперед, в темноту. Вот это да! Перед ней открылся настоящий подземный ход с бревенчатыми стенами и каменным полом. Потолок был сделан из толстых неотесанных бревен, уложенных поперек. Высота хода – более двух метров – позволяла даже рослому мужчине передвигаться по нему в полный рост. Ширина – метр с небольшим – вызывала желание делать это как можно быстрее.
– Ох, кажется, я поняла, что такое клаустрофобия…
– Подумай о космонавтах, – предложил Деметриос. – Или о летчиках-истребителях.
Ни о каких космонавтах Ника думать не стала, вместо этого потрогала стену, пытаясь подружиться с духами, вне всякого сомнения, обитающими здесь. Потом осторожно постучала по ней. Сухие сосновые бревна ответили тихим звоном.
– Димка! – Называя его мальчишеским именем, абсолютно не соответствующим его нынешнему статусу, она словно передавала закодированное сообщение, смысл которого был доступен только им двоим. – А ты уходил этим путем от незваных гостей? А тебе не было страшно? Совсем-совсем?
Потеряв терпение, Деметриос отобрал у нее фонарь и пошел первым.
На некоторых участках пути пол был горизонтальным или казался таковым, на других появлялись ступени – по три, по четыре, а то и по десять, – ведущие, разумеется, вниз. В подземелье не было ни душно, ни жарко, что свидетельствовало о наличии вентиляционных шахт. Кто же построил этот тоннель в толще горы?
Или систему тоннелей. Она увидела слева еще одну дверь и остановилась как вкопанная. А сколько дверей остались незамеченными позади?
– Дим, постой… Куда ведет эта дверь? Или это не дверь?
– Не обращай внимания, – отозвался Деметриос. – Иди все время прямо, никуда не сворачивай.
Она представила себя идущей подземным ходом в одиночку, и ей стало нехорошо. Ладно духи, но ведь навстречу из тьмы может выскочить существо вполне материальное, проникшее внутрь через одну из многочисленных дверей.
– Где мы? Что это за место? Скажи мне, Дмитрий, пожалуйста.
Он не ответил, только ускорил шаг.
Спустя несколько минут путь им преградила новая дверь, и Ника, повинуясь знаку Деметриоса, открыла ее тем же самым ключом. Переступив порог, они оказались в пещере естественного происхождения, пропетляли по невероятно кривому и узкому проходу со свисающими с потолка сталагмитами, перебрались через хаотичное нагромождение камней и друг за другом выскользнули через щель, напоминающую глубокую морщину на хмуром лике горы.
Снаружи зеленел крутой склон, сияло лютое августовское солнце, от крохотной площадки, обозначающей выход из пещеры, вниз убегала едва различимая тропа. Контраст был столь разительным, что Ника в первый момент ослепла и беспомощно заморгала. На глазах выступили слезы. Но постепенно пришла в себя и осмотрелась по сторонам.
– Ты знаешь, где мы? – тихо спросил Деметриос.
Она знала. Знала совершенно точно, не зря же он целый месяц таскал ее по окрестностям и проводил подробный инструктаж.
– Да.
– Хорошо. Теперь бери фонарь и двигай в обратную сторону. Да, да, да! – Он вскинул ладони вверх, пресекая все возражения. – Приказы не обсуждаются, дорогая. Ты должна пройти этот путь сама, одна. Встретимся в погребе моего дома.
Ника оцепенела от страха. Одна?.. В этой черной кишке горы?.. Сердце тяжело застучало, виски налились свинцовой тяжестью, тело под одеждой покрылось липким потом и одновременно его охватила дрожь. Под пристальным взглядом Деметриоса она включила и выключила фонарь, сглотнула горькую слюну.
