Артур Апфилд - Из собрания детективов «Радуги». Том 1.
Раздосадованный безрезультатными поисками, не позволившими даже приблизительно определить, откуда был привезен труп трекера, Ирвин заявил, что так можно искать до второго пришествия.
— Кто лучшие следопыты в этой стране? — спросил его Бони, и Ирвин без колебаний ответил, что аборигены. — Вот именно. Ни один белый не сравнится с ними в искусстве уничтожения следов. Значит, первое: тело Джеки Масгрейва спрятал в скелете лошади белый, которого сопровождали аборигены, заметавшие его следы; и второе: с ним были только черные, которые сами никаких следов не оставили. Это уже шаг вперед. Мы знаем, что убийство Стенхауза в джипе инсценировал белый и ему опять-таки помогали аборигены… люди, которым он мог доверить даже собственную жизнь. Теперь понятно, почему нам так долго не везло с поисками.
Ирвин принялся мыть посуду и складывать ее в рюкзак. Подняв голову, он сказал:
— Похоже, нам не за что зацепиться в этом деле.
— Нет, отчего же, кое-что уже проясняется.
— Неужели? Черт меня подери, что-то незаметно. Я по-прежнему не понимаю, зачем Стенхаузу понадобилось делать ложные записи в журнале, а о мотивах убийства даже гадать не берусь, кроме разве что мести со стороны Уоллесов за то, что он сотворил со своей женой. Что вы там делали с веткой возле лошади?
— Заметал наши следы. Не хочу, чтобы родичи Джеки знали, что мы нашли труп.
— Вы, значит, уверены, что они сюда придут?
— Абсолютно.
— И собираетесь оставить труп на месте?
— Да, хотя и предвижу ваши законные возражения о необходимости вскрытия и официального дознания о причине смерти. Думаю, однако, что одного вскрытия и одного дознания — в связи с убийством Стенхауза — вполне достаточно. А теперь — в путь. Обратно к загонам, а потом к Бринам.
Светло-голубые глаза Ирвина казались почти бесцветными на загорелом лице. Усмехнувшись по привычке, он поставил в кузов ящик с продуктами и фляги с водой и приготовился ехать.
— Если бы мы умели видеть суть, исследуя биографии великих, добившихся успеха людей, — заговорил Бони, когда они уже тронулись, — то обнаружили бы у них одну общую черту: все они, вошедшие в историю, — будь то Чингисхан, Наполеон или нынешние промышленные магнаты — постоянно использовали в своих целях тех, с кем так или иначе соприкасались. Друзей и врагов, умников и болванов, простофиль и хитрецов — решительно всех. Мы с вами к числу великих не принадлежим. Мы как раз из тех, кого используют. Давайте же хоть иногда, дабы прокормить наши семьи, тоже использовать других людей. Начнем с родичей Джеки Масгрейва.
Ирвин впал в задумчивость, пытаясь определить, в каких случаях Бони успел использовать его самого. Он был уверен, что человек этот, за чьей мыслью он никак не поспевал, еще не использовал его до конца. Ирвин решил, что, даже если это случится, он не станет протестовать. Когда он выезжал из Уиндема, дело казалось почти ясным. Прибыв на место и увидев мертвого полицейского в джипе, он все еще считал, что больших хлопот оно не доставит. Однако потом что-то разладилось, и этот чертов полукровка потянул его за собой во все более сгущающийся туман. Туман стал прямо-таки непроницаемым, когда Бони сказал:
— Не унывайте, Ирвин. Лично я просто ликую.
Они проехали еще с милю, и констебль наконец не выдержал и взбунтовался, раздраженно заявив, что с него хватит тумана. Тогда Бони сжалился.
— Наше расследование показало, что Стенхауза убил белый, — начал объяснять он. — И тот же самый белый застрелил Джеки Масгрейва. Почти полное отсутствие следов свидетельствует о том, что в преступлении замешаны аборигены. Учитывая место обнаружения трупов и исходя из версии о белом убийце и соучастниках-аборигенах, можно назвать следующих вероятных преступников: Джека Уоллеса по ту сторону Черного хребта, одного из Бринов по эту сторону, а также Эльверстона, живущего к северу от Утеса Макдональда. Троих Бринов (девушка не в счет) примем за одного и, таким образом, получим троих подозреваемых — троих белых мужчин, которые могли опереться на помощь преданных им черных скотоводов. Разве это не результат?
— Результат, конечно, — согласился Ирвин и, слегка досадуя на себя, с усмешкой добавил: — Думаю, одного кандидата мы можем снять сразу. Эльверстон пришел управляющим на ферму совсем недавно и вряд ли успел настолько подружиться с черными, чтобы они стали помогать ему в таком деле.
— Допустим, однако не забывайте, что Эльверстон в сопровождении двух аборигенов ехал из Лагуны Эйгара и повстречал группу фотографов как раз в тот день, когда, по мнению медиков, был убит Стенхауз. Он мог застрелить Стенхауза и его трекера, отогнать джип с трупами в кусты и отправиться дальше, повстречав позднее едущих из Уиндема фотографов. Ночью он мог вернуться вместе со своими черными и поставить джип на дорогу там, где мы его нашли. Кстати, что за человек этот Эльверстон?
— Приличный малый, — отозвался Ирвин. — Приехал сюда три года назад» а до этого жил на Северной территории. Там управлял несколькими фермами, работал на свою компанию. Довольно образован, по-моему. Такой, думаю, мог бы инсценировать убийство куда умнее.
— Согласен. Я видел его в пивной в Лагуне. Решено, Эльверстона вычеркиваем. Остаются Уоллес и Брины.
— Это только в том случае, если Стенхауза действительно убили поблизости отсюда, — возразил Ирвин. — Мы знаем, что его джип проехал по ослиной тропе Лэнга, однако кто был за рулем — неизвестно. Может, один из Лэнгов. Старик Лэнг или один из его сыновей могли снять со Стенхауза ботинки и наделать следов на стоянке в ущелье.
— Теоретически это возможно, однако опровергается тем, что Лэнги сами рассказали нам о существовании короткой дороги и помогли нам убедиться, что по ней проехал джип Стенхауза. Нет, констебль не был убит к югу от Лагуны Эйгара. Его застрелили примерно в одном дне пути от того места, где было найдено тело. Поэтому сосредоточимся на оставшихся подозреваемых — Джеке Уоллесе и Бринах.
15
«Нет дома!»
Когда они приехали на ферму Бринов, Бони прошел на веранду, которую подметала тучная, расплывшаяся аборигенка. Она не улыбнулась гостю и, неприветливо буркнув «Здравствуйте!», продолжала мести пол.
— Мисс Брин дома? — осведомился Бони.
— Нет. Мисс Кимберли уехала. Сразу как позавтракала.
— М-м. А когда она вернется?
— Вернется? Поздно, поздно. Может, к вечеру. Знаете, где Майкс-Холлоу?
— Нет. Это далеко?
— Далеко, далеко, — отозвалась аборигенка, продолжая подметать. Раз взглянув на Бони, она больше не подымала головы. — Очень далеко. Может, двадцать миль будет, не знаю. Долго ехать, долго.
— Хорошо, тогда скажите мисс Кимберли, что мы приезжали, но, к сожалению, не застали ее дома. До свидания.
— До свидания, мистер.
Бони снова сел в пикап.
— Гоните к стоянке аборигенов, Ирвин, — бросил он. — Нужно быть там, пока они не улизнули.
— Ким нет дома?
— Не уверен. Служанка сказала, что нет. Попытаемся найти какого-нибудь скотника, прилично говорящего по-английски.
Среди деревьев на берегу ручья, под которыми приютилось несколько сделанных из жести и мешковины хижин, стояло с десяток мужчин-аборигенов. Ни женщин, ни детей не было видно. Одеты они были по-разному — точнее, раздеты в разной степени. На одних были штаны, рубашки и сапоги для верховой езды, на других — только рубашки, на третьих — одни штаны. Ирвин и Бони подошли к ним. Усмехаясь, как обычно, Ирвин непринужденно поздоровался с аборигенами:
— Привет, ребята. Что, отдыхаем?
Двое неуверенно заулыбались и бочком отодвинулись за спины других. Статный абориген, на котором, кроме рубашки, штанов и фетровой шляпы, были сапоги с изогнутыми шпорами и повязанный, как у героев вестернов, голубой шейный платок, явно нервничал. Он пытался повернуться так, чтобы спрятать от глаз белых кобуру с тяжелым револьвером, висевшую на чересчур ярком ремне.
Ирвин снова усмехнулся, но взгляд его светлых глаз сделался жестким. Он подошел к щеголеватому аборигену и, встав прямо перед ним, пристально уставился на револьвер. Потом, быстро шагнув вперед, грозно посмотрел в бегающие черные глаза, в то время как его левая рука проворно завладела оружием.
— Кто тебе разрешил носить револьвер? — рявкнул Ирвин и тут же расхохотался. Трое аборигенов отделились от группы и пошли в сторону, но констебль приказал им вернуться. Они следили за его глазами и не смеялись. Ирвин вытащил один за другим патроны из барабана. — Так, а теперь скажи, как тебя зовут, — велел констебль.
— Патрик О'Грейди, — последовал ответ, и Бони с трудом сдержал улыбку, услышав ирландское имя.
— Ну, Патрик О'Грейди, что скажешь? С какой стати ты пушку нацепил? Валяйте, выкладывайте… мистер Патрик О'Грейди.
