Татьяна Луганцева - Сходняк снежных лавин
Мужчина нервно посмотрел на ее коленки.
– Мне сегодня так плохо! Чего ты именно сегодня явилась? Это просто невыносимо! – скривился он, как от зубной боли. – Еще и к начальнику вызывают зачем-то…
Цветкова открыла свою сумку и начала в ней рыться.
– Только не пирожки! Я есть не могу! – замахал руками следователь.
– Размечтался… – фыркнула она. – Что у меня тут? Пудра, пакеты, помада, минеральная вода, салфетки, книга, пустой термос, ключи… А вот! Пожуй, Виталик, жвачку! А то начальство тоже поймет, что тебе вчера было весело. Или грустно, тут уж не знаю…
Яна открыла пудреницу и погрузилась в созерцание своей внешности в раздумье, припудрить ли щеки или освежить помаду на губах.
– Какая гадость! – вдруг завопил Виталий Николаевич и отбросил в угол какую-то бутылку, уже пустую.
Яна даже не сразу поняла, что произошло.
А следователь схватился за горло, кинулся к окну и принялся плевать с остервенением, одновременно держась за живот.
– Ты чего? – захлопнула пудреницу изумленная Яна.
– Цветкова, ты смерти моей, что ли, хочешь?
– Шутишь? Я к тебе за помощью…
– Я с утра с ума схожу, пить хочу, а как назло в кулере вода закончилась… И тут ты! Ничего себе минеральная вода! Я выпил залпом, а там какая-то гадость!
Яна рассмеялась в голос.
– Не может быть! Ну, ты и дурень! Это же минеральная вода для лица! Понимаешь? Косметическое средство, тоник для кожи с солями Мертвого моря.
– Вот-вот, именно что мертвого! Я сразу почувствовал! Все, Цветкова, конец тебе. Пришла к следователю и отравила его «мертвой водой» под видом минералки. Оригинальный подход! – Виталий Николаевич икнул и покраснел. – Извини…
– Ничего, ничего! Не будешь пить все, что под руку попадется. Но я к тебе по делу. Я тут улететь должна на неопределенное время…
– Все-таки уезжаешь? Слава богу. Надолго ли? Я к тому, сколько у меня времени, чтобы прийти в себя? – спросил следователь, все еще поглаживая себя по животу.
– Сама пока не знаю. Недолго, наверное… Еду к незнакомым людям.
– Это куда же? Не к своему заморскому принцу Шлагбауму?
– Он не принц, а князь, и не Шлагбаум, а Штольберг. А ты, как в детском саду, все знаешь и продолжаешь его так называть. Нехорошо, товарищ следователь, – покачала головой Яна.
– Вообще-то, я его пожалеть должен. Он же связался с такой женщиной только лишь потому, что иностранец и не до конца понимал всю опасность, грозящую его жизни.
– Вот и неправда ваша! Он все понимал больше нашего. А по-русски говорил так, что никто не догадывался, что Карл – иностранец. И меня он любил! А ты чем старше, тем злее становишься, а это нехорошо. Такой закоренелый холостяк!
– Ладно, ты что хотела-то? – опустил голову Виталий Николаевич.
– Только вот не говори, что напоить я тебя уже напоила, а теперь закусить предлагаю…
– Говорил уже… Но есть не могу.
– Виталий, мне надо кое-что вывезти за границу! – выпалила Яна.
Следователь ахнул.
– Не ожидал от тебя такого… Ведь если ко мне пришла, значит, что-то незаконное?
– Какой ты догадливый!
– Наркотики я сразу отметаю… – задумался милиционер.
– И на том спасибо.
– Хочешь вывезти золото? Или пистолет, чтобы пришить там своего неверного жениха?
– Мой груз тебе не понравится, – понурилась Яна.
– Больше тебе скажу: мне уже не нравится!
– Понимаешь, у меня в чемоданчике три ребрышка и три кусочка трупа… И я должна вывезти их в Норвегию. – Яна смотрела куда угодно, только не в глаза следователю.
– Что ты сказала? Что у тебя есть?
Вопросы Виталия Николаевича были весьма предсказуемы.
– Три кусочка трупа.
– Ты с ума сошла?
– Исключительно в благих целях, можешь мне поверить!
– Что-то мне плохо… – жалостливо произнес служитель закона.
– Виталик, держи себя в руках! Очень прошу! То есть если ты все-таки хочешь умереть от моей отравы, то пожалуйста. Только сначала помоги с вывозом.
– Цветкова! Я сейчас выйду ненадолго, а ты пока соберись с мыслями… Придется все объяснить! Я, конечно, обещал тебе, что не сдам в психушку, но ведь всякому терпению есть предел…
Следователь, которому в самом деле стало плохо, пулей вылетел из кабинета.
Яна осталась в гордом одиночестве и, так как все равно косметичка была выпотрошена, взяв пилочку, занялась ногтями. Занималась ими очень долго, а Виталий Николаевич все не возвращался. Она все ждала, а потом решила, чтобы время не терять, заняться и ногами. Поэтому скинула туфли, водрузила ноги на стол и принялась красить ногти лаком, ярко-красным, как любила.
Именно в такой позе ее застала вошедшая уборщица в темно-синем халате, то есть в униформе, с ведром и шваброй в руках.
– Ой! – вскрикнули женщины одновременно.
– А вы чего тут? – спросила уборщица.
– Я жду Виталия Николаевича, – ответила Яна и убрала ноги со стола.
Но осталась сидеть, так как ей все равно некуда было деваться без его помощи. То, что следователь долго не возвращался, Цветкова списала на вызов к начальнику, о котором тот упоминал.
– А его не будет, – развела уборщица руками. То есть ведром и шваброй.
– Как не будет? Я его видела! И даже разговаривала с ним!
– Так его минут десять-пятнадцать назад увезли на «Скорой помощи». Вряд ли уж он сегодня вернется, – шмякнула швабру об пол уборщица.
– Господи! На «Скорой» увезли? Какой ужас! Все-таки отравился! – побледнела Яна.
И тут в кабинет заглянул молоденький лейтенант.
– Здесь гражданка Цветкова Яна Карловна?
– Здесь… – прошептала Яна, протягивая ему руки для защелкивания наручников. – Только я не виновата…
Лейтенант удивленно изогнул брови домиком.
– Я не знаю, о чем вы. Виталий Николаевич, когда его уносили, перед тем как потерять сознание, успел мне сказать, что у него в кабинете находитесь вы, и попросил, чтобы я выпустил вас вместе с какими-то вещами.
– А куда его отвезли? В инфекционное? Он при смерти? Что говорят врачи? – дыхание вернулось к Яне.
– Почему в инфекционное? Насколько мы поняли, у него плохо с сердцем, а повезли Виталия Николаевича в больницу номер шесть. Здесь недалеко. Пойдемте, я провожу вас на выход.
– Пойдемте… – как во сне, кивнула Цветкова.
Оказавшись на свободе со своим «чудо-чемоданчиком», она уселась в «Пежо» и попыталась привести мысли в порядок. Но те в порядок не приводились, и женщина постепенно впадала в панику.
«Что же делать? Врачи решили, что у него стало плохо с сердцем… На самом же деле Виталий отравился моим тоником, будь он неладен… В его состав могли входить не совсем полезные для приема внутрь вещества, которые и дали реакцию на сердце… Медики же не знали, что больной выпил целую бутылку косметического средства, вот и поставили неправильный диагноз и лечить будут неправильно… А Виталий Николаевич не медик, не поймет всей важности данного нюанса, не сообщит о причине заболевания. К тому же он, со слов лейтенанта, был без сознания… Все понятно! Я виновата, мне и решать эту проблему. Решено: еду в больницу! Виталий, я тебя погубила, я тебя и спасу!»
Глава 13
Вот уж всем была хороша стройная блондинка бальзаковского возраста: большие глаза, красивые волосы, стройный стан… Одна беда – хвост у нее был, как у коровы, и копыта, как у черта.
– Да ты ведьма! – ахнул Виталий Николаевич, весьма удивленный, обращаясь к Яне Цветковой.
– Я?! – переспросила та.
– У тебя же рога и хвост! – продолжал убеждать в своей правоте и ее странности мужчина.
– А они тебе что, мешают? – надула губы блондинка и приложила хвост к глазам, промокая им слезы, как носовым платком.
Какой-то луч света резанул по глазам больного, принеся с собой и боль, и облегчение одновременно.
– Яна…
– Слушаю тебя! – Цветкова отняла носовой платок от глаз.
– А где твой хвост? – прохрипел следователь.
– Что?
– Он только что был у тебя в руках…
Яна ошарашенно уставилась на приятеля.
– Виталик, не пугай меня! Ты с ума сошел? Какой хвост?!
– А где я? – спросил мужчина, и этот его вопрос показался доктору Цветковой уже вполне адекватным.
– Ты в больнице. То есть в реанимации, – охотно ответила Яна.
– Реанимация… – несколько нараспев произнес Виталий. – А какого лешего ты делаешь здесь? Сюда же не пускают посетителей!
– Ты узнал меня, раз ругаешься! – расцвела Яна. – Между прочим, в Америке любые родственники и знакомые в любом количестве могут находиться рядом даже с впавшим в кому. Чтобы люди помогали больному своей аурой, разговором, вниманием и любым другим участием прийти в себя. То есть вернуться на эту параллель.
Настала очередь следователя протестировать степень своего возвращения к жизни.
– А мы разве в Америке? Я вроде никогда в ней не был… То есть на ней… Или все-таки в ней?
– Нет, мы не в Америке. Виталий, соберись! Мы в Москве, столице России.
– Почему тогда ты находишься в реанимации? – спросил Виталий, показывая логичность мышления.
