Данил Корецкий - Безупречный шпион (сборник)
Все это время я напряженно думал: прокручивал ситуацию так и этак, фильтровал слова, анализировал смысл сказанного, проверял логику, и сопоставлял с тем, что мне было известно… В конце концов пришел к выводу, что Марк Уоллес сделал жест доброй воли, и ему можно верить.
– Итак? – добродушный бульдог открыл глаза. На его лице застыло выражение ожидания.
– Вы были правы: шнапс на клубнике – лучший.
– Я не об этом, – опытный разведчик впервые проявил нетерпение. – Вы поняли, что мы не имеем отношения к вашим проблемам?
– Пожалуй…
– Тогда отзовите ваших людей.
Поразительно! Он действительно все знал. Или догадывался.
Я замешкался. В разведке никогда ничего не признают, даже очевидные вещи. Но и никогда не откровенничают, а Уоллес нарушил это правило. И отплатить ему можно было только ответной откровенностью.
Я достал телефон, набрал номер.
– Все отменяется.
– Уверены? – несколько удивленно переспросил Альпийский стрелок.
– Да. Отбой.
– Понял. Мы нужны?
– Нет. Уезжайте.
Уоллес удовлетворенно кивнул. И вытащил свой аппарат.
– Отбой, Джейк. Да, правильно. Уезжайте.
Мы переглянулись и засмеялись. Наши молодые коллеги засмеялись тоже. Все испытывали необыкновенное облегчение.
– По-моему, пора вернуться к столу и продолжить ужин, – сказал Уоллес, вставая. – Нет возражений?
– Прекрасная идея! – я тоже поднялся.
– А мы на минутку задержимся, – сказал Ивлев и, подмигнув Маккою, поднял почти полный бокал с остатками нашей дегустации. – По-моему, неправильно оставлять столько шнапса…
– Очень неправильно! – согласился американец. И, обращаясь ко мне, добавил: – Надеюсь, наши планы насчет устриц, которыми пренебрегли наши молодые коллеги, не изменились?
– Конечно, нет! – кивнул я. – А насчет десерта и дижистива – появилась масса новых!
Мы провели в «Кюхельмайстере» еще два часа. Ужин удался на славу.
Глава 6
Не рой другому яму
– Да это просто чушь! Невероятная чушь! Гад Уоллес развел вас, как детей!
Лицо полковника Фальшина налилось кровью, отчего растрепанные седые волосы, по контрасту, казались еще белее. Он пригладил их растопыренной пятерней. Большого порядка на голове это не навело.
– С каких пор он такой добрый? И почему? Это что, дружественная разведслужба? Нет, это главный противник! Или вы забыли об этом?! Так почему же вы ему поверили?!
Мы сидели напротив резидента, и получалось, что орал он на нас обоих. Но потом он опомнился и последнюю фразу адресовал своему подчиненному, назначая именно его ответственным за провал операции «Л».
Ивлев сделал единственно возможное в данной ситуации – покаянно опустил голову. «Я начальник – ты дурак», – эта формула, к сожалению, широко внедрилась в головах дураков разного уровня, зачастую заменяя способность логически мыслить и принимать обоснованные решения. Но хорошо, что здесь присутствовал справедливый и объективный представитель Центра, способный разложить все по полочкам!
Я солидно откашлялся. Фальшин прервался на полуслове, будто подавился. Тогда я заговорил – веско, значительно, прихлопывая ладонью по столу после каждой фразы.
– Дело не в субъективной оценке Уоллеса. Дело не в том, поверили мы ему или нет. Дело в объективной ситуации. Уоллес знал про акцию «Л» и подстраховался силовым прикрытием. При таких обстоятельствах у меня был только один выход – отменить операцию. Или вы бы предложили вступить в боестолкновение в центре Вены?
Полковник еще раз причесался пятерней и, глядя в стол, закряхтел. Предложить такое не мог ни один начальствующий дурак – только сумасшедший. Но сумасшедших пока еще начальниками не назначают.
– К тому же Уоллес вполне мог сдать нас венской полиции. Вместе со спецсредством «LX»! Даже у Виктора с его дипломатическим иммунитетом могли быть неприятности, а меня просто-напросто упекли бы в тюрьму! Но он ведь этого не сделал! Разве это не показатель доброго отношения?
Фальшин продолжал чесать волосы и кряхтеть.
– А вот как произошла утечка информации – это большой вопрос! – Я буравил взглядом седую растрепанную макушку. – Очень неприятный вопрос. Надеюсь, вы проведете по этому факту результативное расследование.
– Я проведу расследование, – Фальшин поднял голову.
Теперь он был бледен. Как бы от перепада давления его не хватил удар!
– В резидентуре об акции «Л» знали трое: я, капитан Ивлев и вы, – продолжил резидент. – Больше того, я являлся ее инициатором, и я был непосредственно заинтересован в ее успехе! Разве не так? Разве это не очевидные факты?
Я кивнул.
– Так. Очевидные.
Было совершенно ясно, куда он клонит.
«В этой темной истории резидент вне подозрений», – вот что имел в виду мечтатель товарищ Фальшин.
– Таким образом, остаются двое наших и люди из нелегальной сети. Всех мы проверим, самым тщательным образом!
«Двойка, товарищ Фальшин!» – мысленно поставил я оценку полковнику.
В разведке нет прямых линий, очевидных фактов и однозначных решений! Чтобы отвести от себя подозрения, предатель может не только провалить операцию, в которой кровно заинтересован! Он может толкнуть под колеса поезда собственную жену, трахнуть сестру и отравить брата – такие случаи описаны в истории…
– Вы на правильном пути, товарищ полковник! – от всей души сказал я, глядя Фальшину в глаза. – Уверен, что источник утечки будет найден в самое ближайшее время!
Резидент смягчился. Его лицо стало приобретать нормальный цвет. Ивлев с подозрением посмотрел в мою сторону. Кажется, он заподозрил, что его собираются сделать козлом отпущения.
Раздался звонок внутреннего телефона, полковник энергично сорвал трубку.
– Фальшин. Да. Понял. Сейчас подойдет.
И, многозначительно посмотрев на меня, сообщил:
– По городскому звонит какая-то женщина. Спрашивает герра Сергеева!
Странно! Не выказывая удивления, я встал.
– Спасибо, товарищ полковник. Мы ведь закончили совещание?
Резидент кивнул. По-прежнему многозначительно.
Через минуту я взял трубку городской линии. Мне никто не мог здесь звонить. Тем более женщина. Но, тем не менее, она звонила.
– Здравствуйте, Игорь! – послышался звонкий голос. – С утра ищу вас и не могу найти! Не хотите ли встретиться?
– Смотря с кем, – совершенно спокойным тоном ответил я.
– О‑о‑о, вы меня очень быстро забыли, – женщина засмеялась. – Это Ирена!
На миг я потерял дар речи. Тысячи мыслей со скоростью света понеслись по цепочкам мозговых нейронов. На их пути щелкали логические реле, включались фильтры лжи, активировались датчики неестественности, выстраивались барьеры вопросов, накручивались счетчики подозрений…
– Ирена! Здравствуйте! Какая приятная неожиданность!
…Почему она появилась именно сейчас – после контакта с Уоллесом и отмены операции «Л»?
– Я пытался вас найти, но безуспешно…
…Или после встречи с Аль-Фулани?
– Мне сказали, что вы уехали…
…Или после моего заявления в венскую полицию? Значит, Гуго предатель? Или кто-то из его коллег, скорей всего, высокопоставленных…
– Я действительно уезжала ненадолго, у меня заболела мама…
Дзинь! На фильтре лжи зажглась красная лампочка. Никакой мамы у госпожи Ковальски нет. Ее вырастили отец – рабочий Гданьской судоверфи, и мачеха – официантка ресторана.
– Надеюсь, она поправилась? – Я контролировал свой голос и мог гордиться: в нем звучали искреннее участие и забота.
– Да, ей гораздо лучше…
…Или после сегодняшнего разговора с Фальшиным? Он только что закончился, но это ничего не значит: результат легко спрогнозировать и принять упреждающие меры. Например, позвонить и предупредить, во сколько я освобожусь… Если так, то, значит, резидент переметнулся на другую сторону!
– Я вернулась и сразу же принялась вас искать…
Дзинь! – подал сигнал датчик неестественности.
Дзянь! – в унисон с ним звякнуло логическое реле. Не такая уж между нами горячая любовь, чтобы, только вернувшись в город, сбиваться с ног в поисках скромного Игоря Сергеева. И потом, я не скрываюсь и с утра нахожусь в посольстве.
– Я очень польщен, дорогая Ирена! А где вы меня искали?
– О, я три раза звонила в гостиницу…
Снова сработал фильтр лжи: я не рассказывал своей единственной за последние дни, но все же, согласимся, мимолетной любви о том, где остановился. Может, я и старомоден, но, на мой взгляд, это уж слишком интимная информация!
– Хорошо, что догадалась позвонить в посольство! Я так рада, что вас нашла!
Опять неестественно и нелогично. Если только предположить, что она влюбилась, как пионерка в вожатого… Конечно, тут нет ничего удивительного: Игорь Сергеев умен, обходителен, красив, к тому же хороший любовник. Но мой профессионально отравленный подозрениями мозг почему-то начисто отмел столь романтическую версию и выдвинул совершенно иную: «Берегись, этой суке от тебя что-то нужно!» Что ж, надо с сожалением признать, что, несмотря на свою откровенную низменность и прямолинейную приземленность, она имеет право на существование. Более того, как это ни противно, она даже более правдоподобна.
