Эдуард Хруцкий - Тревожный август
Когда подошли к крыльцу, Плетнев попридержал Данилова за локоть:
— Я там приказал стол накрыть. Чаек и все такое. Так что ужинайте, отдыхайте.
— А вы?
— Не могу, мы с начальником угрозыска на станции операцию проводим.
— Что-нибудь серьезное?
— Нет. Мелочевка. Спекулянты.
— Удачи вам.
— К черту! — Плетнев крепко пожал руку, пошел к калитке. — Кстати, крикнул он из темноты, — я участкового вызвал, завтра в восемь он как штык...
— Спасибо.
В сенцах дома пахло полынью и еще какой-то травой, названия которой Данилов никак не мог вспомнить. Иван Александрович вошел в маленькую, чисто побеленную комнатку. На стене горела керосиновая лампа под зеленым абажуром. Свет ее был мягок и уютен.
«Хорошая комната», — подумал Данилов и еще раз мысленно поблагодарил Плетнева за заботу. В командировках очень важно, как и где приходилось жить.
На столе стоял горячий самовар.
— Чай пить будете? — спросил Быков.
— Давай, — Данилов присел к столу.
Пока наливали чай, резали хлеб, открывали консервы, Данилов мысленно планировал, что надо сделать завтра. С кем встретиться, куда съездить. Разговор за столом не клеился, все устали. Едва кончили ужинать, начали готовиться ко сну.
Иван Александрович сел на кровать, заскрипели пружины, он не успел еще снять гимнастерки, как зазвонил телефон.
— Данилов.
— Товарищ Данилов, Иван Александрович, — зарокотал в трубке сочный басок, — тебя лейтенант госбезопасности Орлов потревожил, начальник здешнего райотдела. Мне Виктор Кузьмич приказал тебя срочно в курс дела ввести, так что хочешь не хочешь, а приказ выполнять надо. Жду.
— А как найти твою контору? — спросил Данилов, принимая полудружескую, полуфамильярную манеру собеседника.
— Искать не придется. На улицу выходи, там тебя мои люди ждут. Цап-царап — и ко мне в узилище, — Орлов захохотал. — Жду.
Данилов положил трубку. Молодец Королев, предусмотрел все. Завтра утром он придет в раймилицию, точно зная оперативную обстановку, сложившуюся на сегодняшний день.
Иван Александрович подошел к лампе, прикрутил фитиль.
— Кто?.. Это вы, товарищ начальник? — сонно произнес Белов, приподнимаясь на локте.
— Спи. Спи, — Данилов, стараясь не шуметь, вышел в сени. Там постоял немного, чтобы глаза привыкли к темноте, и открыл дверцу на улицу.
Он никогда не видел так много звезд. Казалось, что их специально зажгли только сегодня. Призрачный свет луны освещал двор, машину, забор в нескольких шагах. На вытоптанной дорожке лежало лунное серебро, и Данилов пошел по нему. Он не успел сделать и двух шагов, как сзади раздался негромкий голос:
— Стой!
Он обернулся: из опущенного стекла машины торчал тускло поблескивающий в лунном свете ствол нагана.
— Это я, Быков.
Дверцы «эмки» распахнулись, и шофер недовольно спросил:
— Куда едем?
— Никуда.
— А вы что же?
— Я по делам.
— Нет покоя, — заворчал Быков, — ни себе, ни людям.
— Ты почему не в доме?
— Так привычнее.
Данилов распахнул калитку. Темная улица была пуста. Он огляделся, стараясь в мертвенном свете разглядеть людей Орлова. Нет никого. Но все-таки на улице кто-то был, и Данилов чувствовал это.
— Куда идти? — спросил он тишину.
И она ответила ему:
— Прямо, пожалуйста. — Из нее возник человек в форме, знаков различия Данилов разглядеть не мог и пошел рядом с ним. Они пересекли пустую рыночную площадь, свернули в переулок.
— Здесь.
Дом был приземистый, одноэтажный, сложенный из добротного кирпича. Такие раньше купцы строили под магазины.
— Что в нем размещалось до революции? — спросил Данилов у провожатого.
— Купец второй гильдии Козьмин проживал. А теперь мы.
— А при немцах?
— Аналогичная организация.
«Хорошенькое дело, — усмехнулся Иван Александрович, — тоже мне преемственность».
Они вошли в полутемный коридор, в глубине которого тускло горела лампочка. Дежурный у входа молча взял под козырек, видимо, его предупредили. Прошли по коридору и очутились в маленькой приемной. За столиками с телефонами сидел сонный сержант госбезопасности. Он неохотно встал и поправил гимнастерку, видимо, ромб сыграл свою магическую роль. Распахнулась дверь, и Данилов шагнул в кабинет.
Навстречу ему от стола шел тонкий в талии, плечистый командир, маленькие усики делали его похожим на кого-то, а вот на кого — Данилов никак не мог вспомнить.
— Вот ты, значит, какой, — Орлов улыбнулся, обнажив белоснежные зубы, — мне Королев говорил, да я тебя моложе представлял. Ну, садись, садись. Чаю хочешь?
— Покрепче, а то ты мне сон перебил.
— Ничего, — Орлов захохотал, — выспишься еще. Мне приказано было, как приедет, сразу... А для нас приказ — закон. Тем более майор Королев.
— Капитан...
— Это когда было, а сегодня уже майор и начальник отдела. Так-то. С чего начнем?
— С городом и районом познакомь.
— Смотри, — Орлов раскрыл на стене карту города, — райцентр от войны почти не пострадал. Взяли его, считай, без боя, фронт уцелел, правда, немцы его заминировали, но подпольщики взрыв предотвратили. Ну вот смотри. Здесь, — Орлов провел по карте карандашом, — размещены подразделения истребильного батальона. Тут два госпиталя. Один армейский тыловой, а второй пересыльный. По всему городу размещаются тылы фронта. Авторемонтные, бронетанковые, артиллерийские мастерские. Ну, конечно, снабженцы, банно-прачечный отряд. На станции продпункт. Ну что еще? Вот здесь, на окраине, пограничники. А здесь, — лейтенант показал точку, — сюда лучше без надобности не заезжай. Ну, конечно, если возникнет необходимость, то я помогу.
— Понятно. Какая оперативная обстановка?
— Сложная. Много работы по нашей линии.
— Что именно, если не секрет?
— Есть диверсионные группы. Пара радиостанций работает. Но пока справляемся. Я тебя вот о чем попрошу, если в ходе следствия...
— За это не бойся. Что в районе?
— Колхозы восстанавливаем. Трудно, конечно. Мужчин нет, техники, но уборка идет вовсю. Чем можем, помогаем фронту.
— Что ты думаешь об убийстве?
Орлов помолчал, постучал карандашом по столу:
— Сложно это. Ты, конечно, в курсе дела, что убит зимой сорок первого начальник милиции?
— Да, мне Плетнев рассказал.
— Тогда экспертизы не провели, пулей не поинтересовались. Я-то пулю видел. Из нагана он убит был. Немцы в городе недолго стояли, но все равно «новый порядок» навели. И конечно, пособники были. Бургомистр, некто Кравцов, бывший инженер райкомхоза, начальник полиции, тот приезжий, фамилия Музыка, имя Бронислав, и брат его младший, командир «шнелькомандо».
— Это что же такое? — стараясь не выдать волнения, спросил Данилов.
— Ну, шнель по-немецки значит быстро. Вот они на скорости расстреливали, избивали, нечто вроде зондеркоманды, только русская.
— Как звали второго брата?
— Станислав.
— А где они сейчас?
— Где им быть, с немцами подались.
— Уверен?
— Стопроцентно.
— У тебя их фотографии есть?
— Конечно.
— А ты их самих-то видел когда-нибудь?
— Нет, я же новый, сразу после освобождения назначен.
— Тогда доставай фотографию.
— Сейчас прикажу дело принести, — Орлов вышел в приемную и минут через десять вернулся с тоненькой папкой.
— Вот, смотри.
Данилов раскрыл первый лист дела с грифом «хранить вечно» и увидел приклеенный к тыльной стороне обложки конверт, вынул из него фотографию. Он сразу узнал того, в форме ВОХРа, найденного убитым в Грохольском переулке. Только на снимке он улыбался, и светлые волосы, растрепанные ветром, падали на лоб, и был он похож на самого обыкновенного молодого парня, немного выпившего на праздник и усевшегося фотографироваться. Второй казался старше, и лицо его с неулыбчивыми глазами оставалось серьезным и настороженным.
— Вот этот, — Орлов показал на старшего, — начальник полиции, а этот...
— Этот, — Данилов расстегнул планшет, вынул снимок, сделанный на месте происшествия, — этот покойник.
— Откуда он у тебя? — Орлов даже напрягся весь.
— Вот поэтому мы и приехали.
— Ясно. Стало быть, бывший немецкий пособник превратился в обыкновенного уголовника.
— Считай, что так. Что думаешь об убийстве Ерохина?
— Думаю, дело рук этих гадов.
— Кого именно?
Орлов замолчал, неопределенно покрутил в воздухе рукой:
— Да понимаешь, по нашим данным, где-то в районе прячется Кравцов, его несколько раз видели, но захватить не сумели. Это первое. Из разговоров со старыми работниками советского аппарата я выяснил, что у Кравцова с Ерохиным были личные счеты.
— То есть?
— А вот так. Ерохин как работник райкома курировал городское хозяйство и несколько раз выступал против Кравцова. Второе. Он в местной газете «Ленинский путь» статью опубликовал. Я ее читал. Принципиально написана. После этого Кравцова с должности сняли и перевели в рядовые инженеры.
