Френсис Уилсон - Прикосновение
Он подождал, пока Сильвия тихонько, на цыпочках сходила в комнату Джеффи, чтобы посмотреть, спит ли тот.
- Все в порядке? - спросил Алан, когда она вернулась.
Сильвия кивнула, улыбнувшись:
- Спит как дитя.
Они вышли на лестничную площадку и обратили свои взоры вниз, где в это время волновалось разноцветное море человеческих лиц, блестящее и переливающееся всеми оттенками радуги, устремляющееся то в одну, то в другую комнату, образующее отдельные ручейки беседующих друг с другом людей. Алан узнал среди них массивную фигуру одного из известнейших защитников футбольной команды "Джетс". Промелькнуло также лицо комментатора нью-йоркского телевидения. Еще Алан услышал голос своего любимого утреннего диск-жокея, но так и не смог разглядеть его лица.
Мимо прошел приятель Сильвии, Чарльз Эксфорд.
"Интересно, кем он доводится Сильвии, - подумал Алан. - Наверно, очередной ее любовник. У нее, должно быть, много любовников".
Потом он увидел человека, которого знал по фотографиям в газетах.
- Это ведь Эндрю Каннингхэм, правда? - спросил он у Сильвии.
- Да. Я говорила вам, что здесь будет несколько политических деятелей. Где-то здесь должен быть Свитцер, - ответила она.
- Вы знаете Майка?
- Я поддерживала его избирательную кампанию в прошлом году. Надеюсь, он не будет слишком разочарован, когда узнает, что на этот раз не получит моих денег.
Алан улыбнулся:
- Он плохо вел себя в Вашингтоне?
- Не в этом дело. Просто у меня есть правило: я никогда не поддерживаю тех, кто остается на второй срок. - Ее глаза сузились. - Как только люди прочно обосновываются в должности, они становятся опасны. Я считаю, что их нужно поддерживать в состоянии неуверенности.
Алану показалось, что он услышал в ее тоне ту самую нотку озлобленности, о которой сообщил ему вчера вечером Тони.
- Почему? - спросил он.
Ее лицо стало непроницаемым.
- Из-за этих политиканов, воссевших на тепленьких местечках, Грега отправили во Вьетнам, и он вернулся оттуда в уверенности, что может все. Это-то и убило его.
Алан прокрутил в памяти историю гибели Грегори Нэша. Когда все это случилось, он еще не жил в Монро, однако позже ему приходилось не раз слышать подробности происшедшего. Ветеран вьетнамской войны, Грегори Нэш, пикетировал помещение местного профсоюза №7 - 11, когда какой-то тип, направив револьвер на служащую, велел ей достать деньги из кассы. По свидетельству очевидцев, Нэш вошел в помещение и ловко обезоружил грабителя. К сожалению, он не знал, что у бандита был сообщник, который и убил его выстрелом в затылок. Нэш был доставлен в больницу уже мертвым...
Тут Алан вновь увидел внизу Каннингхэма и вспомнил о их с Майком Свитцером вражде.
- Боже, Сильвия! Если Свитцер и Каннингхэм сегодня встретятся, тут черт знает что начнется! - прошептал он. Сильвия в испуге прикрыла рот рукой.
- О Бог мой! Я совсем не подумала об этом!
Сильвия решила положить конец разговору о политиках, чтобы побеседовать с Аланом о нем самом. Она давно уже была знакома с этим человеком, однако до сих пор у нее не было случая поговорить с ним, что называется, по душам. Теперь же, когда он был целиком в ее распоряжении, она не хотела упускать эту возможность.
Положив руку ему на плечо, Сильвия почувствовала, как доктор вздрогнул. Неужели она так волнует его? Сердце у нее забилось. Может быть, он неравнодушен к ней?.. Нет, это уже слишком, об этом даже не следует и думать.
- Знаете, я все время хотела спросить вас, почему вы не стали педиатром? У вас ведь есть подход к детям.
- По той же причине, по которой я не специализировался ни в одной из врачебных отраслей. Мне необходимо разнообразие. Я должен встречаться в своей врачебной практике как с коликами у пятидневного ребенка, так и с увеличением простаты у столетнего старика. Это заставляет меня держаться "на уровне". Но что касается педиатрии, то у меня есть особые причины не специализироваться в ней. Я имел дело с врачами-педиатрами на последних курсах медицинского института, что и побудило меня отказаться от карьеры в этой области. - Лицо Алана выражало неподдельное страдание. - Слишком много органически больных детей. Я понял, что несколько лет такой работы превратят меня в эмоционально ущербного человека. А кроме того" при той подготовке, какую я получил, трудно заниматься чем-либо помимо практики "семейной медицины".
- Почему же? - Сильвия наклонилась вперед, опершись локтями на перила. Ей было приятно слушать Балмера, пытаться заглянуть в те уголки его души, которые были до сих пор скрыты от нее.
- Ну, дело в том, что меня учили в соответствии с той философией, согласно которой нужно знать все о каждом органе человеческого тела, но никогда не следует забывать, что это - лишь отдельные части единого организма. Мои учителя постоянно повторяли одну старую мудрость - весь организм это нечто большее, чем сумма отдельных его частей. Задача наша не в том, чтобы лечить сердечное заболевание у такого-то пациента, а в том, чтобы лечить человека, страдающего сердечной болезнью.
- Это похоже на софистику.
- Да, я тоже вначале думал, что это просто игра слов. Но когда апробируешь эти два разных подхода на практике, оказывается, что между ними существует целое море отличий. Однако, если вернуться к вопросу о педиатрии... Я убедился, что могу более успешно заниматься педиатрией в качестве семейного врача, нежели просто как педиатр.
Сильвия рассмеялась. Среди педиатров, которых она знала, мало кто мог бы с этим согласиться.
- Я говорю серьезно. Вот один из наиболее ярких примеров, который я мог бы вам привести. Несколько месяцев тому назад ко мне привели девятилетнюю девочку с болями в желудке. Она теряла в весе и стала получать плохие отметки в школе. Если бы я был педиатром, я назначил бы ей кучу анализов, а в случае если бы они ничего не прояснили - рентген желудка. Но я не стал этого делать.
- Вы доверились своей интуиции? - спросила Сильвия, вспомнив недавний разговор и боли в желудке у Джеффи.
- Совсем нет. Ибо за этот год я трижды видел на лице ее матери ссадины и кровоподтеки. Каждый раз она говорила, что упала, но я-то знаю, как это выглядит, когда человека бьют по физиономии. Я расспросил ее, и она призналась, что ее муж за последние годы стал крайне агрессивен. Я послал их на консультацию по семейным вопросам. Когда же через некоторое время я осматривал девочку вновь, боли в желудке у нее прошли, она восстановила свой вес, и ее успеваемость в школе заметно улучшилась.
- А вы не предполагаете, что педиатр смог бы достичь того же?
- Конечно. Я не хочу сказать, что являюсь лучшим педиатром. Говорю лишь о том, что в силу того, что мне приходится лечить всю семью, я больше осведомлен о том, что происходит у них дома, и это открывает передо мной такие перспективы, которых не имеет ни один из специалистов.
Сильвия разглядела внизу в холле Вирджинию Балмер и Чарльза. С чувством удовлетворения она отметила, что, увидев ее и Алана, стоящих у всех на виду, они явно успокоились.
К ним подошел Лу Альберт - дядя Сильвии и бывший партнер Алана.
Алан, по-видимому, тоже заметил их.
- Мне кажется, будет лучше, если я провожу вас вниз, к вашим гостям, сказал он.
Не прозвучала ли в его голосе нотка сожаления?
- Если это необходимо... - грустно улыбнулась Сильвия, глядя ему в глаза.
Алан подал ей руку.
Она вздохнула и позволила ему свести ее вниз. Действительно, пора было возвращаться к гостям: Свитцер и Каннингхэм вскоре должны были вцепиться друг в друга, а она никак не хотела пропустить это зрелище.
Не успел Алан соскочить с последней ступеньки лестницы, как его подхватил под руку Майк Свитцер.
- Алан! - воскликнул он. - Ты победил!
- Что? О чем ты говоришь? - растерянно переспросил Алан. Сильвия улыбнулась, пожала ему руку и отошла в сторону.
- Законопроект о "Своде норм"! Его возвратили в комитет на доработку.
- Это хорошо?
- Ну конечно же! Это означает, что он не будет включен в систему медицинского социального обеспечения и, таким образом, о нем на некоторое время вообще позабудут.
Настроение Алана вновь упало.
- Значит, все же он еще жив.
- Да, но сильно ослаблен. И в настоящее время это самое лучшее, на что мы можем надеяться. - Майк хлопнул Алана по спине. - И ты, приятель, помог нанести ему главный удар!
- Я и сам получил от этого большое удовольствие.
- Великолепно! Только не выступай теперь против меня в моем округе.
- Не беспокойся, - сказал Алан совершенно искренне. - Я намерен никогда больше не появляться в помещении комитета.
- Мне приятно это слышать! - Свитцер вдруг протрезвел. - Но смотри остерегайся прихлебателей сенатора. Они будут виться вокруг тебя и наверняка предложат тебе войти в команду, чтобы максимально эксплуатировать твои бесценные способности. Они будут предлагать тебе должности в каких-нибудь исследовательских группках и всякое, такое в этом роде. Не поддавайся на их уловки.
