Марина Серова - Искусство перевоплощения
Метров через сто дорожка разветвлялась на три таких же. Я продолжала двигаться в том же направлении, никуда не сворачивая — помню прекрасно, как мы с Вовой тут шли. Петляли, как зайцы, спасающиеся от охотничьего ружья. Под моими ногами, то стучал асфальт, то глухо подавалась земля, а то вообще трава шелестела.
Причем, у меня тогда такое ощущение создалось, что сам ведущий дорогу знал нетвердо. Даже не то что нетвердо — шел, куда глаза глядят.
Тогда же я и раскусила наивную Вовину хитрость — петляли мы не потому, что маршрут такой был, а чтобы меня запутать, создать иллюзию, что отошли мы от того подвала достаточно далеко.
Я сразу же определила направление и возможное расстояние.
Вот и выход из парка. Калитка. Через нее мы, видимо, и проходили.
Неподалеку от дома стояли два пятиэтажных дома. Они были ближе всего к парку. Я подошла поближе — один из них был панельный, другой — кирпичный.
А мне, значит, кирпичный и нужен. На нем я, помнится, знак свой оставила — кровью плюнула.
Я достала зажигалку и вплотную подошла к стене. Сейчас посмотрим.
Это… где-то здесь…
Прежде чем чиркнуть зажигалкой, я еще раз оглянулась. Никого. Вот теперь можно.
Определив примерный уровень, на котором должен был остаться плевок — где-то на расстоянии метра от земли, — я принялась кирпичик за кирпичиком исследовать стену.
Интересно, как все это дело со стороны смотрится? Да неважно, впрочем. Поскорее бы найти этот мой знак. По сути дела, он хорошо должен быть виден — стена из белых кирпичей, так что красное пятно на таком фоне очень даже заметно.
Вот еще бы светло было…
Ага, вот и пятно! Побуревшее такое, размером примерно со спичечный коробок — небольшое, но разглядеть можно.
Все правильно, значит. Вот здесь мы и проходили.
От того подъезда до этого дома мы шли примерно минуту. Я прикинула, какое расстояние мы могли пройти за такое время. Посмотрела вокруг. Наверняка это вон тот дом — длинная девятиэтажка. Вот как раз двор, принадлежащий этому дому. И идти тут как раз минуту. А остальные строения или торцом ко двору стоят, или вообще развернуты на сто восемьдесят градусов, и подъезды у них в этот двор не выходят.
Так что простой расчет показывает — чтобы добраться от тех подъездов до места, где я стою, нужно… ну, по крайней мере, побольше минуты.
А мы с Вовой, насколько я помню, не бежали, нормальным шагом шли.
Я подошла к длинной девятиэтажке, где, по моим расчетам, и находился подвал, в котором непродолжительное время гостила я.
Бог ты мой! Сколько здесь подъездов! По меньшей мере штук семь-восемь. Какой же мне нужен?
Внезапно дверь ближайшего ко мне подъезда, по-ночному громко скрипнув, открылась. Я инстинктивно напряглась, развернулась по направлению к ближайшим кустам и… слава богу, что не прыгнула.
Это всего-навсего бородач какой-то вышел с собакой погулять, с овчаркой. Я посмотрела на часы — второй час ночи уже. И чего этим собачникам чертовым не спится?
Овчарка остановилась, повернулась ко мне и, опустив голову, глухо зарычала. Этого еще не хватало — конфронтаций с совершенно посторонней собакой. Я невольно опустила глаза на свои ботинки. Жалко пса — мне ведь только один раз достаточно ударить его носком ботинка, вооруженного смертоносным лезвием.
Мужик, позевывая, равнодушно взглянул на меня, поскреб подбородок под своей буйной растительностью и дернул поводок:
— Фу, Барс. Гулять!
Я подняла дрожащие руки к лицу, стараясь перепуганными глазами поймать взгляд собачника. Удалось. Он так же равнодушно усмехнулся моему страху и, еще раз дернув за поводок, уволок своего Барса к исполнению ритуальных испражнений на всякие там столбики.
Ну, вот. Я медленно побрела по двору. И надо же было этому мужику появиться тут?! Хорошо еще, что я, по-моему, добросовестно сыграла роль загулявшей бабенки, пугающейся ночных прохожих.
Теперь вот нужно подождать, пока Барс окропит границы своих владений и пойдет к себе на коврик спать. И владелец его бородатый тоже свалит — свидетели мне ни к чему.
Я прогулялась вдоль по двору, не выпуская, впрочем, из вида собачника. Пересчитала, кстати, подъезды; их оказалось семь. Потом отошла в дальний угол двора и встала под грибочек детской песочницы, чтобы собачник меня не заметил. Да он и не следил за мной, погулял со своим Барсом минут пятнадцать и удалился.
Проследив, пока он скроется, я снова медленно пошла вдоль подъездов.
Который из них?
«А хотя — какая разница? — пришло внезапно в мою голову. — Подвал-то все равно один на весь дом. Начну с первого, в смысле — с крайнего подъезда и прошарю все помещения подряд».
Не успела я сделать шаг по направлению к дому, как распахнулась дверь другого уже подъезда. На этот раз я даже не нервничала, и правильно делала — это снова был собачник — молодой парень в очках и спортивном костюме с какой-то поджарой сукой на длинном поводке.
Секунду я раздумывала — не схватить ли мне эту парочку за конечности и не затолкать ли обратно в подъезд, — но вдруг меня будто током ударило…
И сразу — жара, пыль, несущийся черный дым, выстрелы над головой и вокруг. И невыносимая вонь горящей шерсти.
Здесь! Отсюда меня вывели тогда! Уж этот-то запах я ни с чем не спутаю.
— Девушка? Эй, девушка, — позвал внимательно всматривавшийся в меня парень-собачник, про которого я и думать-то уже забыла, — девушка, вам что, плохо? Стоите… прямо как эта…
— Голова закружилась, — слабым голосом произнесла я. Надо же как-то оправдать свое странное поведение. И присела на лавочку у подъезда.
— А-а?.. — Парень щелкнул замком поводка — отпустил свою суку побегать и, не дожидаясь приглашения, присел рядом со мной. — У меня тоже голова кружится, когда я здесь прохожу, — охотно начал он рассказывать.
«Еще не легче, — подумала я, — другой тип собачника — собачник-говорун. Отделывайся теперь от него»…
— Это ведь шерстью воняет, — авторитетно заявил парень.
— Да? — слабо удивилась я. — Шерстью? Кто бы мог подумать…
— Шерстью, — продолжал парень, — дети дня два назад кофту тут какую-то сожгли. Баловались. Ну а у нас народ знаете, какой?.. Ошметки тут валялись, до сих пор еще валяются. И воняет гадостно, а подобрать и выкинуть — никто не подберет и не выкинет.
«Вот и занялся бы», — хотела посоветовать я, но тут откуда-то издалека раздался истошный собачий лай и женский визг.
— Ой, Ширли моя опять… того, — вскочил с лавки парень. — Сейчас я ее… — и убежал, слава богу, в темноту. Ширли свою утихомиривать.
— Ко мне, Ширли! — Еще слышала я, заходя в подъезд и открывая люк в подвал. — Вы не бойтесь, она не кусается! Ой, вам плохо, девушка! — Голос парня затихал и затих наконец совершенно.
Я спустилась на несколько ступенек вниз и бесшумно закрыла за собой крышку люка.
Интересно, почему это люк не заперт? Как в гости кого ждут. Уж не меня ли? Да нет, зачем я им? То, что хотели, они получили — Василия.
Тихо. Как бы и нет никого.
Неслышно ступая, я прошла в глубь подвальных помещений дома. Вспоминая по дороге, как считала шаги от места моего заключения, я следовала по тому же маршруту, по какому шли мы с пареньком Вовой. Только в другом, конечно, направлении.
Я готова была уже признать, что здесь никого нет — так было тихо, — признать то есть свое поражение и пристыженно удалиться, как вдруг почувствовала впереди себя в темноте чье-то дыхание.
Я остановилась. По звуку определила местонахождение человека — метрах в двух от меня. Ну, может быть, чуть поменьше.
Еще на несколько секунд я застыла, прислушиваясь. Потом улыбнулась. Дыхание было идеально ровное, спокойное, какое не может быть у человека бодрствующего. Этот человек, кто бы он там ни был — сторож, дозорный или часовой, — просто-напросто спал.
Я подошла к нему вплотную, чтобы разглядеть. Парень. Коротко стриженный и в спортивный костюм одетый. На стуле сидит. И спит, конечно.
Значит, есть тут что-то! Я еще раз улыбнулась. Потом тихонько протянула руки к спящему. Быстро — чтобы парень не успел проснуться и попытаться издать какой-нибудь звук — я нащупала у него на шее нужную мне точку и точно и резко нажала.
Тело сторожа обмякло, я успела подхватить его и спустить на пол.
Вот так, теперь часа на два мальчуган в отключке. А мне, надо полагать, дальше.
* * *Я шла где-то минут двадцать. Наверняка прошла весь подвал насквозь и теперь находилась в конце дома, у последнего подъезда, наверное. И ту комнату, где я находилась, тоже прошла. Везде тихо и темно, даже крыс не слышно. Нет их в этом подвале, что ли?
Дважды я натыкалась на комнаты с открытыми дверями. Пройдя туда, я увидела (точнее, нащупала, видно ничего не было — тьма кромешная), что комнаты сплошь заставлены ящиками.
