Екатерина Савина - Возвращение живых мертвецов
Армен с фальшивым трагизмом вздохнул и сунул руку под пиджак.
«Конец, – немедленно холодея, подумал Васик, – застрелит».
Армен внимательно посмотрел Васику в лицо и довольно улыбнулась, увидев откровенный испуг. И вытащил на свет божий мобильный телефон.
Васик икнул.
Армен набрал номер и сказал в трубку несколько слов на совершенно непонятном Васику языке.
– Итак, – отключая телефон, снова повернулся к Васику Армен, – будем решать теперь по-новому. Долг твой остается долгом. Только теперь я двадцать процентов накину еще за то, что ты вовремя его не отдал. Ну и десять процентов за зря потраченное время.
– Тридцать процентов! – воскликнул Васик.
– А ты как думал? – усмехнулся Армен. – За базар отвечать надо, тебе не пятнадцать лет – уже понимать должен. Я все по понятиям делаю…
Васик прикинул, сколько получается – тридцать процентов от той, суммы, которую он должен был Армену и беззвучно застонал.
«Папаня убьет меня, – подумал он, – таких деньжищ он мне в жизни не даст. Будет в РУБОП звонить, а дальше… Дальше все по сценарию. Придется мне, наверное, валить из города. да подальше. И на очень длительное время. И Дашу с собой брать и Ольгу. Чурки ведь их со мной видели, а если они их встретят где-нибудь… Черт, даже думать об этом не хочется. Вот сука этот кавказец»!
– Бабки через два дня принесешь, – деловито проговорил Армен, – иначе… Понял?
– Понял… – прошелестел губами Васик, – только через два дня у меня, наверное, не будет еще столько… Я же не миллионер в конце концов…
– Ты-то – нет, – со смехом ответил ему Армен, – а вот твой отец… Да ты не боись, мы уже пробили номера твоей тачки и нашли владельца. То есть – кто есть твой отец, нам известно хорошо. А чего – попроси у него бабок, он не откажет. Ты ведь все-таки единственный сын его.
– Единственный, – с тяжелым вздохом подтвердил Васик, – единственный…
– Ну и прекрасно… – отозвался Армен, – только вот еще что… – тут голос Армена окреп и наполнился такой силой, что Васик невольно попятился, – передай отцу, что если он попытается ментам стукануть или еще кому-нибудь. Мы с тебя голову снимем. Видел по телевизору фильм этого… Невзорова – «Чистилище»? Как чечены башни рубили вашим солдатам? Вот-вот.
– Я понял, – упавшим голосом проговорил Васик, – только через два дня – это как-то… Мне нужно время, чтобы его подготовить…
Армен задумался.
– Ну, это ты правильно говоришь, – заметил он, – это реально. Бабки-то – в натуре – большие. Нормальный человек такие сразу не отдаст. Сразу не решится с ними расстаться. Неделя тебя устроит?
– Устроит, – быстро согласился Васик.
– Значит, договорились, – сказал Армен, – по рукам, – добавил он, но руку Васику почему-то не протянул, – еще один у меня к тебе вопрос…
– Какой? – безо всякого выражения проговорил Васик.
– Что за телки с тобой в тачке ехали?
– Это… это попутчицы случайные, – выдал Васик заранее приготовленный ответ, – ну, я домой ехал и подцепил их. Нормальные телки, да? Хотел вина там купить, водки, шампанского. Ну и… Ну, как обычно.
– Нормальные телки, – проворчал Армен, – нормальные телки таких фокусов не выкидывают. Да и не похожи на блядей они. Сдается мне, ты врешь.
– Я? – удивился Васик. – Да нет. Не вру. А насчет фокусов ихних, так я сам охренел. Потом отойти не мог целый день. Я тогда домой их не повез, высадил на… кольце и поехал один. Кто они, откуда и… вообще – не знаю.
Армен думал еще какое-то время потом махнул рукой.
– Ладно, – проговорил он, – разберемся.
Очевидно, ему очень хотелось устроить Васику допрос с пристрастием, но так кардинально менять методы общения было ему не с руки.
«Пронесло? – спросил сам у себя Васик. – Да хрен там – пронесло. Он мне не поверил насчет Даши и Ольги… Ну, ничего. На первое время я вроде отмазался, а там посмотрим. Ольга выздоровеет и покажет этим уродам – где раком зимуют. Эх, черт, тысячу раз я говорил ей – пристегивай ремень безопасности, а она…»
«…Эх, черт… тысячу раз я говорил ей – пристегивай ремень безопасности, а она…»
Отстучавшие в моей голове слова, голосом Васика произнесенные, 0 снова накрыла темная пелена, происхождение которой я никак не могла объяснить. То есть, могла, конечно, – все это последствия моей травмы. Но до этого были галлюцинации, внезапно срывавшие меня с картины привычного бытия, а сейчас…
Сейчас я находилась в трансе – первый раз за все время после аварии. Я понимала, что рискую, что очень рискую, входя в транс тогда, когда сама не могу определиться со своим состоянием, но выбора у меня не было.
Меня то и дело подмывало выйти из транса и немного отдохнуть, но я боялась оставить Васика даже на одну минуту. Вокруг отражения в моем сознании образа разговаривавшего с Васиком кавказца колыхалась устойчивая темная аура.
А это могло означать только одно – кавказец что-то задумал и все эти разговоры о деньгах – только прикрытие. Но что задумал кавказец?
Для того, чтобы проникнуть в его сознание, мне нужно было собрать все свои силы, а я боялась, что из-за такого напряжения мои экстрасенсорные способности выкинут какой-нибудь очередной фортель.
Вот снова – черная пелена накрыла картинку стадиона. На этот раз я услышала какое-то глухое гудение.
Нет, это не на стадионе. Это…
Что это?
Черная пелена будто начала рваться, а в лохматых разрывах засверкали языки пламени – через несколько секунд я стала различать фигурки людей, суетящихся, падающих…
Крики о помощи… Грохот.
Гудение пламени и плач.
Что там происходит на стадионе, что там?..
Пелена пошла лоскутами и вскоре растворилась совсем. И я смогла увидеть, что картинка, отражающаяся в моем сознании – вовсе не картинка стадиона.
«Последний день Помпеи», – всплыло в моей памяти название фильма, на сеансе которого я находилась.
А потом неведомая сила закрутила меня и потащила куда-то вверх…
– В-вот интересно… – проговорил Михаил Саулович и тяжело привалился в случившемуся у него за спиной дерево, – я сколько в-выпил и пьяный. А ты, Светочка, вроде нет…
– А ты действительно пьяный, Мишенька, – улыбнулась Света, – я едва сижу… Посмотри, сумерки спускаются… Давай разведем костер?
– С-сумерки? – покачиваясь на корточках, переспросил Михаил Саулович, – какие же сумерки, если… Сейчас три часа дня…
Света засмеялась и захлопала в ладоши.
– Ой, какой ты смешной, Мишка, когда пьяный! – звонко воскликнула она. – Как я люблю, когда ты выпьешь немного!.. Ну, какие же три часа дня! Уже давно вечер, почти ночь!
Михаил Саулович удивленно хмыкнул.
– Н-ночь? – удивленно прогнусил он и икнул так, что едва не упал навзничь. – Слушай, а почему ты говорила, что л-любишь, когда я выпью, если никогда меня пьяным не видела? Я же вообще ничего не пью, кроме слабенького вина… Это меня сейчас что-то развез-зло…
– От усталости, – объяснила девушка, – ты так много работаешь, Мишенька… Так нельзя – подорвешь свое здоровье и все.
– И все, – видимо, машинально повторил Михаил Саулович, – а костер надо развести – это точно. Что-то темно стало как-то… Или это у меня в глазах темнеет.
Он неуклюже встал на колени и, опираясь рукой о дерево, с трудом поднялся.
– Соберу сучья… – пояснил он.
– Я тебе помогу, дорогой, – тут же вскочила на ноги Светочка.
Когда они собрали достаточное количество топлива для костра, Света быстро сложила сучья в центре полянки и уже через несколько минут заполыхал большой костер, с каждой секундой пламя становилось все сильнее и сильнее, словно кто-то раздувал костер.
– Вот так да! – удивленно проговорил Михаил Саулович, тяжело бухаясь рядом с девушкой на траву. – Где ты так научилась разжигать костер.
– В институте, – улыбнувшись, девушка ласково погладила по голове своего жениха, – мы столько раз в походы ходили… Картошку пекли… пели песни Городницкого, Визбора…
Михаил Саулович отодвинулся немного и посмотрел на свою невесту ошалело. А когда она снова улыбнулась ему, вдруг расхохотался так, что стали видны золотые коронки на его коренных зубах.
– В-вот насмешила!.. – с трудом выговорил он, отсмеявшись. – Сегодня, Светочка, ты меня весь день смешишь и удивляешь… Какой институт? Какие турпоходы? Какой Визбор? Ты же в Америке образования получала!
– Шутка, – запоздало сказала девушка и вдруг посерьезнела, – посмотри, – быстро заговорила она, – посмотри, Мишенька… Какое красивое пламя. Правда, языки, словно живые существа?.. Прямо как люди – на мгновение рождаются и… умирают. И дым к небу…
Михаил Саулович взглянул в костер, некоторое время сидел неподвижно, потом снова икнул и уронил голову на грудь, словно совершенно осоловел.
