Андрей Воробьев - Дело рыжего киллера
«Ты что, заснула? Или отойди от стойки». — Дородная тетка с объемистыми сумками попыталась оттеснить Марину. Девушка молча поплелась к выходу из аэровокзала…
Ей удалось дозвониться до тетушки. Та поведала, что дома все хорошо, Петенька сейчас в детском садике, нарисовал сестре какую-то картинку, которую обязательно вышлют в Петербург…
У Марины несколько отлегло от сердца: главное с братом ничего не случилось. «Будь как будет, — рассудила она, — а может все обойдется»…
Но в одиночестве оставаться было невмоготу, и девушка отправилась в университет. На лекциях что-то говорили, но Марина никак не могла сосредоточиться, мысленно возвращаясь к событиям последних дней. Когда наконец-то окончились занятия и студенты направились к выходу, ее кто-то негромко окликнул по имени.
Она вздрогнула и поспешно обернулась.
— Здравствуйте, Марина. Вы меня не узнаете?
— Н-нет, — испуганно пролепетала она и, чуть помедлив, добавила, — Д-да, кажется, узнаю. Вы были на вилле у банкира…
— Ну, вот и славно, — подошедший к Марине парень обезоруживающе улыбнулся, — на всякий случай напоминаю: меня зовут Алексей. Алексей Нертов. И у меня есть к вам небольшое, но очень важное дело…
Вспоминая сегодняшнее утро, Марина еще только начинала плакать, когда Нертов вышел из ее дома на улицу. Ловить такси не хотелось и он, размышляя о разговоре с девушкой, неспешно двинулся в сторону «Горьковской», на метро. Из тени ближайшей подворотни вдруг вынырнула чья-то фигура.
— Огонька не найдется?
Нертов сунул руку в карман и, не глядя, протянул прохожему зажигалку.
«Спасибо, кхе-кхе», — прохожий как-то поспешно прикурил и поспешно скрылся в своей подворотне. Алексею на миг показалось, что-то неестественным в поведении мужчины с замотанным длинным шарфом подбородком и в надвинутой на глаза кепке — «жириновке». Фонари на пустынной улице еще не включили, лица случайного курильщика Алексей не разглядел, да и не собирался это делать. Лишь направляясь к метро Нертов мельком подумал, что он вроде уже где-то видел незнакомца, но тут же оборвал себя: «не хватает еще заболеть профессиональным кретинизмом, в каждом человеке пытаться что-то этакое разглядеть. Так и до мании преследования недалеко»! И юрист продолжил свой путь, поглощенный мыслями о Марине.
* * *— Ну что, лапонька, телохранителем обзавелась? — Прохрипело в телефонной трубке, едва Марина после расставания с Нертовым направилась в ванную умыть заплаканное лицо. — Тебя что, плохо предупреждали: никуда не бегать, ни с кем не базарить?.. Ой, да ты, слышу, не узнала меня?
— Н-нет, узнала, — пролепетала девушка, ноги которой как будто налились свинцом.
— Ну и ладно. Открывай тогда дверь гостю. И без глупостей. Тридцать секунд на это. Время пошло…
Марина безвольно положила трубку на рычаг и будто в трансе поплелась к входным дверям. Она долго не могла справиться с замком, липким от многих хватавших его рук. «Что будет? Убьют? Увезут куда-нибудь?» — Ей было все равно. Будто бы сверху навалилось какое-то душное безразличие. Но на лестничной площадке никого не было. Лишь к самому порогу выпорхнул белый листок, очевидно до того всунутый снаружи в щель между дверью и ее обвязкой.
Зачем-то оглянувшись, Марина схватила эту бумагу и, вернувшись в квартиру, захлопнула дверь.
Текст послания оказался набранным на компьютере: «Завтра быть в 10 часов в Таврическом парке. У памятника пионерам»…
На следующее утро Марина поехала в Таврический. Она несколько раз пересчитала деньги, полученные от Чеглокова. Их хватило бы не меньше, чем на две трети «долга».
— Я отдам Змеенышу все. А остальное отработаю потом», — решила Марина, — только бы он не трогал Петеньку и не мучил меня!
Но надежды девушки не сбылись: ни в назначенное время, ни через полчаса, ни через полтора у памятника ее никто не встретил. Она очередной раз перечитала скомканную записку, убедилась, что выполнила все, что там было написано. Тогда Марина понуро пошла к одному из выходов, по дороге выбросив ненужную бумажку в урну.
Ожидая «Змееныша», она не обратила внимание на мужчину, выгуливавшего на почтительном расстоянии от памятника сытую ротвейлершу. Собственно, не на промысел же Марина вышла в садик, да и мужчина ничем особым не выделялся среди других отдыхающих. Он прогуливался, как говорится, нога за ногу, чуть поодаль перемещалась псина, чрезвычайно озабоченная газоном. Во всяком случае, она то и дело тыкалась носом в еще не вытоптанную траву, словно искала что-то, временами помогая себе лапой, а потом, заметив, что хозяин удаляется, также неспешно трусила следом, демонстрируя всем желающим рыжеватые подпалины в форме кленового листа, венчающего остатки купированного хвоста и приоткрывая влажную пасть, словно улыбаясь благодатному солнышку. Впрочем, любой посетитель сада, задержись он тут подольше, мог бы полюбоваться не одним подобным сокровищем: хозяева собак давно облюбовали это место для прогулок, тем более что во всей округе днем с огнем не найти, где было бы можно зверушке лапку поднять.
Не видела Войцеховская и еще одного наблюдателя, пристроившегося с другой стороны памятника на трибуне паркового стадиона. Но даже, рассмотри девушка внимательно владельца собаки, она бы никогда не узнала его — бывший сотрудник уголовного розыска, а теперь начальник сыскного бюро Николай Иванов, которого друзья чаще называли Арчи, по имени помощника известного Ниро Вульфа, был Марине незнаком. Сидевший же на трибуне Нертов, был слишком далеко, чтобы девушка его заметила, и он поддерживал связь со своим товарищем по миниатюрной рации.
Не видела Марина и того момента, когда Арчи, направившись вслед за ней из парка, остановился около урны и, одевая на собаку ошейник, быстро спрятал в карман скомканную бумажку с посланием «Змееныша»…
Что же касается Нертова, накануне он, как и обещал, отзвонился своему шефу, доложив о передаче денег: «Вы были правы — девчонка, судя по всему, едва сводит концы с концами». Андрей Артурович явно остался доволен.
— А как она сама-то? Очень переживает?
Алексея будто кто дернул за язык, и он коротко поведал о своих наблюдениях, дескать, показалось, что эта Войцеховская какая-то «дерганая», будто чего боится.
И снова банкир оживился: «Вот и хорошо. Леша, присмотри за ней, пожалуйста. Ну, кого-нибудь приставь, что ли»… А потом, словно угадав недоумение юриста, пояснил, мол Македонский был хорошим человеком и в память об этом «я просто обязан помочь его жене. А ты организуй что-нибудь. Последи там сам, телохранителя найди или контору какую-нибудь найми на недельку. В общем, думай сам, тем более, завтра у тебя выходной»…
Нертов, услышав про выходной, в который предстоит пахать, хмыкнул про себя, но вслух ничего не сказал, а, закончив разговор с банкиром, поехал к Арчи. В результате собака сыщика — ротвейлерша Мэй Квин Лаки Стар о’ Кэнел, а попросту Маша, втихаря сжевала задник у новой кроссовки, неосторожно оставленной визитером в прихожей. За то бывший оперативник пообещал задать своей псине приличную взбучку и, в качестве компенсации, помочь в наружном наблюдении. Уже на следующее утро Арчи свое обещание сдержал.
Нертов корил себя за то, что рассказал банкиру о мелочных сомнениях насчет поведения Марины — «просто сомнения, а теперь еще работы прибавилось». Потому он что-либо глобальное организовывать не стал, а с утра пораньше отправился к дому «объекта».
Войцеховская, выйдя из дома, все время озиралась, будто надеялась засечь «наружку», словно шпион в плохом кино. Когда же она выбралась из метро, Алексей, побоявшись попасться на глаза девушке, связался с Арчи. Тот, зачем-то прихватив свое прожорливое сокровище (что, впрочем, оказалось не напрасным), вскоре добрался до Таврического сада.
Марина выглядела крайне расстроенной и только полный отморозок не сообразил бы, что с ней происходит что-то не то. Нертов, сидя на трибуне в парке, пытался понять, кого же ожидает «объект» у памятника. Явно здесь была назначена встреча. Но версию о несчастной любви он сразу же отмел — это как-то не вязалось со вчерашним поведением Марины, с ее разговором о смерти Македонского. Дело, вероятно, было в чем-то другом. В результате Алексей решил, что раз судьбой девушки интересуется клиент, то для начальника службы безопасности первое дело — получше ее узнать. Убит сожитель этой Войцеховской, который, по словам Чеглокова, был его большим другом. Сомнения в причине убийства зародились даже у ничего не понимающей в сыске девицы. И кто может дать гарантию, что это убийство — последнее в некоей цепи? Кто гарантирует, что следующим звеном не окажется покушение на самого банкира? Или все это мелочи?..
Алексей знал, что мелочей в охране не бывает и потому Мариной следовало заняться более внимательно, тем более, что текст выкинутой в урну бумажки отнюдь не походил на любовное послание.
