Аркадий Карасик - Игра на выживание
— В среду? Тогда сегодня после работы подходи к моему подъезду… Не забыл, где живу?… Долго говорить не получится, но парой фраз перебросимся…
— Заметано. Буду. Спасибо.
5
Парой фраз разговор не ограничился. Фомин высказал все, что ему стало известно, выложил даже ничем не подтвержденные подозрения.
— С охраной участка Коломина все ясно, а как быть с пенсионной охраной?
— Здесь посложней. Сторожа живут в соседней деревушке. Днем дремлют в будке, а на ночь отправляются домой. Ворота — на замок, свет не выключают… Короче, проникнуть в поселок ничего не стоит…
— Тогда засаду устроим возле дачи Коломииа… Понятно… Скажи, ты все еще подозреваешь Серегина в предательстве?
— Подозреваю…
— Тяжкое обвинение. Признаться, сомневаюсь. Крыша поехала у подполковника — возможно, взятки берет по мелочам — вероятно. А вот подставлять своих же ребят под бандитские стволы — не верю…
Сергей не стал переубеждать, знал — бесполезно. Николай из тех сыщиков, которые верят только фактам. Пощупает, трижды проверит и только после этого выскажет свое решение. Да, предатель, да, куплен с потрохами. Или — обычное психическое заболевание, лечить человека нужно, а не разоблачать…
— Я тоже сомневаюсь, — подыграл другу Фомин. — Лучше еще раз проверить, убедиться… Давай — по делу…
— Действительно, хватит перемешивать гнусное варево…
— Я не думаю, что вместе с женой депутата на дачу ворвутся бандиты. Скорее всего, первый визит — проверочка, пристрелка. Но подстраховаться все же не мешает. Сам знаешь, в нашей работе всякое случается… Тем более, когда есть непроверенные подозрения о предательстве твоего начальника…
Николай долго колебался. Его можно понять — нелегко решиться на поступок, который может столкнуть его с подполковником. Если Сергей прав — столкновение не исключается. В рамке прицела может оказаться человек, с которым Гошев работал рука об руку долгие годы.
— Ладно, — наконец согласился он и скупо улыбнулся. — За день до операции позвони. А я пока подготовлю верных парней. — И тихо добавил: — Хоть бы не пришлось схватиться с Петром Васильевичем… Разбежались?
— Нет, есть еще один вопросик. Маленький, размером с нашего преподавателя физики.
Оба засмеялись, вспомнив Петра Петровича по прозвищу Гномик, его причуды, высокие каблуки и острый тонкий носик.
— Выкладывай свой вопрос, — разрешил Николай.
— Только не обижайся, ладно?… В прошлый раз ты говорил об агентах, внедренных в некоторые криминальные структуры… Помнишь? — Гошев кивнул: да, помню. — В том числе тех, которых Серегин не знает… Скажи, в банду, на которую предположительно может работать подполковник, тоже внедрен агент?
Старший лейтенант молчал. Пришлось повторить вопрос, но уже в другом плане. Сообщают ли агенты о работниках милиции, связанных с бандитами?
— Да, сообщают. Редко, но такие факты имеют место…
— О Серегине никогда не сообщали?
— Нет, не сообщали.
Кажется, тягостный для обоих разговор об агентах окончательно измучил Гошева. Он с трудом сдерживался.
— И — последнее. Почему не повязали банду, о которой информирует агент?
— Слушать противно, — взорвался Гошев. — Будто ты не бывший офицер органов безопасности, а девчонка, начитавшаяся дурацких детективов. На кой черт нам нужны рядовые члены банды — обезглавить ее гораздо важней. Вот и приходится терпеть… К тому же наш человек, похоже, под подозрением, ему полностью не доверяют. Следят, ходят по пятам… Короче, обстановка там сложнейшая… А ты — почему не повязали, почему не знаете? Дурацкие всхлипывания!
— Ладно, успокойся. Во многом ты прав. Скажи, ваш человек ничего не сообщил о некой женщине?…
— Имеешь в виду жену депутата? Сообщил, конечно. Не берем все по той же причине…
— А об убитых напротив автосервиса?
— Поздно узнали. Да еще непонятное поведение Серегина…
6
Мизансцена в офисе отработана до мелочей. За письменным столом — глава фирмы, он же главный детектив Григорий Гремин. Напротив — первый и единственный заместитель — Сергей Фомин. Возле двери на стуле — секретарша фирмы Симочка.
Постепенно девушка завоевала право присутствовать на секретных и полусекретных совещаниях. Правда, без права любого голоса: как совещательного, так и решающего. Единственно, что ей позволено — сидеть и слушать. Не считая обязанности подавать кофе.
— Я не могу сказать, откуда получил сведения — не проси. Дал «подписку» о неразглашении. Итак, вкратце. Автосервис действительно бандитское логово. Находится под прицелом уголовки. Не берут до поры до времени. Сделают это, как только станет известно о «полном сборе». Твоя любовь — жена депутата — наводчица. Протяни линию от автосервиса до страстного стремления Клавдии Сергеевны повидаться с Коломиным, все станет предельно ясным.
Гремин слушал и торжествовал. Значит, его подозрения в адрес фирмы Столярова оказались правильными. Не зря потеряно столько дорогого времени.
— Погоди торжествовать, — ехидно проговорил Фомин. — Рановато… Мы с тобой имели счастье убедиться в том, что Серегин — чемодан с двумя крышками. Откроешь одну — верный служака, неподкупный борец за справедливость. Отопрешь вторую — непонятное решение закрыть дело об убийстве автослесаря. Раз. Приказание не подпускать к расследованию неких частных сыщиков. Два. Беспробудное пьянство неизвестно в какой компании. Три.
— Для определенных выводов вполне достаточно…
— Снова торопишься?… Мне рассказали интересную историю. За день до дорожного происшествия в отдел явился с повинной один человек. Его фамилию и место работы никто не знает. После почти полуторачасового допроса Серегин отпускает этого человека под подписку о невыезде. Протокола допроса не ведет. Беседа происходит с глазу на глаз…
— И ты считаешь…
— Не считаю, а уверен! Человек, явившийся в отдел с повинной и погибший на дороге — одно и то же лицо, автослесарь Воронов! Попробуй опровергнуть! Только не эмоциями — фактами!
— Как версия сойдет, — поосторожничал Гремин. — Сомневаюсь, чтобы опытная ищейка типа Серегина так опростоволосилась… Отпустить человека, явного бандита, пришедшего с повинной, да еще не составить протокола допроса — все равно, что расписаться под своим приговором…
— А ты поставь себя на его место. По неизвестным пока для нас причинам составлять протокол допроса опасно. Вдруг признания допрашиваемого могут нанести вред подполковнику? Что предпринять? Убрать пришедшего прямо в кабинете? Глупость, его уже видел старший лейтенант. Отправить в камеру? А где гарантия, что он не раскроется перед следователем? Вот и получается — лучше всего отпустить, а потом расправиться вне управления…
— Убедительно, — признался Григорий. — Но где-то ты хватил лишку. Согласен, поведение подполковника вызывает определенные подозрения, но не до такой же степени! Лично для меня ясно только одно — Серегин чем-то повязан с автосервисом Столярова. Может быть, ремонтирует там управленческую технику, может быть, личную автомашину, машины друзей… А ты уже возвел его в предатели!
Фомин не хотел — не имел права открываться полностью, ни словом не упомянул о Гошеве.
Опасно. В Гремине он уверен, но присутствующая при беседе Симочка сболтнет где-нибудь о том же тайном агенте в банде. Не специально, конечно, по манере, присущей женщинам.
Он до сих пор не переставал удивляться откровенности Николая. Ведь тот не свои секреты открывал, не тайны семейные — все то, что хранится за семью замками в бронированных сейфах… Правда, сказано далеко не все — Гошев не выдал ни одной фамилии, не назвал ни одной бандитской группировки, где действовали агенты уголовного розыска. Так, в общих чертах. Но и эти «общие черты» представляют большую опасность…
До чего же крепка и надежна школьная дружба, если она позволяет так верить бывшим одноклассникам!…
Атмосфера в офисе постепенно накалялась. Каждый доказывал свое, укрепляя эти доказательства несокрушимыми, по его мнению, аргументами. Фомин краснел и повышал голос. Гремин клонил упрямую голову, будто собирался забодать оппонента.
Симочка уже в пятый раз приносила кофе. Намекала на позднее время, на жену Фомина, Надежду, которая ожидает мужа, беспокоится. Ничего не помогло. Спор разгорался.
Она заметила — все сказанное нет-нет да и сходилось в одной точке. И звалась эта «точка» подполковником Серегиным. Именно он был связующим звеном между убийством автослесаря, готовящимся покушением — или убийством? — Коломина, непонятными разговорами ремонтников в автомастерской…
— Сам же ты упрекал меня в излишнем внимании, которое я оказываю фирме Столярова. А сам навещаешь ее, крутишься-вертишься вокруг…
— Просто ремонтировал «жигуленок»…
— Заодно рвался в таинственную дверь, обхаживал Столярова, бродил по ремонтному цеху… За кого ты меня принимаешь?
