Михаил Соколов - Похищение
По пути я позвонил майору Степанову. Его на месте не оказалось. Я попросил дежурного передать, что звонил Быков.
- Передай майору, что я сейчас еду в речной порт. Мне звонила Елена Тарасова по мобильному телефону. Где-то в районе третьего пакгауза, в здании конторы их сейчас и держат. Ей случайно удалось найти чужой мобильник, и она воспользовалась случаем. Всё.
Я спрятал телефон и сосредоточился на дороге.
ГЛАВА 33
ЗАСАДА
Район порта я знал. Не так хорошо, чтобы ориентироваться свободно, но достаточно, чтобы представлять, где могут находиться пакгаузы.
Машину пришлось оставить, так как въезд на территорию порта преграждал шлагбаум. Я оставил свой "Форд" у обочины, беспрепятственно обошел шлагбаум и двинулся в темнеющей синеве вечера вниз к воде.
Как и везде, где нет дворников, магией Лужкова приведенных в Москве в беспрерывное движение, а уход за территорией остался в ведении руководства предприятий, было грязно, везде валялись части железных агрегатов, прочий мусор, а по асфальту тротуара, прижавшись к бардюру, тек грязный тоненький ручеек. Навстречу попадались редкие прохожие - рабочие или служащие, идущие домой. Но были люди и в спецодежде, вышедшие, наверное, в ночную смену. Из окон второго этажа казенного вида здания вылез и по приставленной лестнице спустился вниз парень. Спустившись, крикнул наверх что-то протяжное, нечленораздельно. Оглянулся, увидел меня и спросил, который час.
- Двадцать минут восьмого, - сказал я и в свою очередь спросил, где пакгауз номер три.
- Щас провожу, - сказал парень и крикнул наверх уже понятное. Лестницу забери.
Сверху выглянул мужик в одной майке и, напрягшись, стал втаскивать в окно лестницу.
- Пошли, - сказал парень, - тут недалеко. Вам в контору? Так все уже ушли, - равнодушно сообщил он и, помахивая рукой, пошел рядом.
Сошли к реке. Бетон причала обрывался к воде без всякого ограждения, и здесь же находились несколько судов, туго растянутыми канатами зацепившиеся за грибовидные чугунные кнехты.
Я посмотрел на темную синеву, перечеркнутую дрожащими желтыми дорожками огней, на волнистую рябь, маслянисто переливавшуюся внизу и думал, что мне делать, если преступников окажется слишком много.
Подошли к железным воротам, наполовину приоткрытым. Парень прошел вперед, я - за ним. Огромное пространство, примыкающее к причалу, у которого стояла баржа, было прочерчено рельсовыми путями. На одном из путей находился состав, над которым навис, перегруживая контейнеры с баржи в вагоны, разлапистый мостовой кран.
- Вот пакгауз номер три, - сказал парень, потянув меня за рукав. - Вам наверх, в управление? Это на втором этаже. Тут больше никого сейчас и нет. Пойдемте, мне как раз туда.
Он подвел меня к двери, открыл её и пропустил меня вперед. Поднимаясь по лестнице, я подумал, что это все неспроста. Что паренек слишком усердствует, а я становлюсь слишком мнительным.
Мы поднялись на второй этаж. На двери висела табличка с надписью "Контора". Я подумал, что сейчас открою дверь, зайду и увижу Елену и Марину Тарасовых, связанных по рукам и ногам, но очень довольных моему приходу.
Я открыл дверь и вошел. В большой комнате сидели на стульях и явно ждали меня два здоровяка, чем-то мне смутно знакомых. Может быть, я их где-то видел, но когда, где?
Подумать мне времени не дали, потому как оба бугая целились в меня из пистолетов. Сзади я услышал быстрые шаги, шорох и, выбросив правый кулак вверх, успел перехватить руку с ножом, нацеленного мне в шею. Используя инерцию тела бросившегося на меня парня, вложившего в удар собственный вес, я нагнулся и швырнул его через себя прямо на вскочивших со стульев бандитов.
Я уже понял, что Елену застали врасплох, понял, что её заставили рассказать кому она звонила, понял, что меня попросту ждали здесь, и моя миссия провалилась, так что мне надо выбираться отсюда как можно быстрее. Поэтому я не стал дожидаться, пока ребятки закончат барахтаться на полу, и, не теряя ни секунды, кинулся к выходу. Скатившись по грохочущим ступеням вниз по лестнице, я выскочил во двор и остановился.
Преграждая мне путь, выстроились пять человек. Оружия у них я не заметил. Огнестрельного. В руках у мужиков был подручный материал, в основном куски арматуры, лишь один намотал на руку цепь, конец которой позвякивал по асфальту. Сзади слышался грохот сбегавших следом подельников.
Я резко выбросил назад ногу и пяткой ударил по створке двери, смяв физиономию самого резвого из преследовавших меня бугаев. Я надеялся, что смял.
Нападавшие были уже рядом, и откуда-то вылетевший железный прут задел кисть, едва не раздробив мне пальцы. А дальше все смешалось в один клубок, я замечал только рожи, которые сметал короткими полновесными ударами. Потом прут ударил меня по плечу, и левая рука онемела, я повторил удар пяткой, попав в чью-то грудь и с удовлетворением услышал хруст ребер, но в ту же секунду мою наклоненную шею обвила страшно твердая цепь, потом ступня, летящая мне в лицо едва не ослепила... и я ещё видел какое-то мельтешенье вокруг, но уже сам не мог поднять рук, только чувствовал, как сыпятся со всех сторон удары, удары, удары...
ГЛАВА 34
НЕОЖИДАННАЯ КАЗНЬ
Все остальное я помню смутно. Меня куда-то волокли, помню твердые ребра бетонных ступеней, вминающихся мне в бока, хотя боли я не ощущал, временами все пряталось во мрак, и сколько прошло времени в этом полубеспамятстве, я не знаю.
Окончательно я пришел в себя от удушья и боли в животе. Дышать я, в общем-то, мог, с трудом, но мог, просто брючный ремень сдавил мне живот так, что легкие едва могли вдохнуть воздух. Едва я разобрался с трудностями дыхания, как тут же осознал, что, сам, подцепленный за ремень брюк, вишу в воздухе, болтаюсь, словно мясная туша, а темная земля с несколькими мужиками у легковой машины, наблюдавшими за моим вознесением в горние выси, медленно удаляется; меня неторопливо поднимали на крюке башенного крана, вздернувшего ажурную стрелу выше всех других здешних кранов.
Мужики внизу мне были прекрасно видны: их достаточно хорошо освещал свет из распахнутых настежь дверц легковушки. Я же уплывал в синюю тьму, засеянную мерцающими звездами. Снизу закричали, что канителиться не следует, надо сразу сбрасывать ко всем чертям. Я понял, что меня хотят сбросить вниз, сыметировав несчастный случай. С их точки зрения это было разумное решение, но с моей - несправедливое. Осознав это, я понял, что прихожу в себя.
Стоявшие на горизонтальном хребте мостового крана двое палачей приняли меня и стали стягивать с крюка. От веса моего тела ремень натянулся, у них что-то не получалось, кажется, никак не желала расстегиваться пряжка. Снизу закричали, что надо просто разрезать ремень. Мои труженники предупредили, что разрезанный ремень может вызвать подозрения, надо чтоб все было аккуратно.
- Ты что, Клин, думаешь, мы сами не знаем что делать? - крикнул вниз один из стоявших рядом мерзавцев, и я спокойно воспринял изветие, что руководит операцией по моей нейтрализации сам Клин. Видимо, я уже был к этому готов.
Наконец я почувствовал себя свободно, понял, что ремень уже не цепляется за крюк, а сам я прочно стою коленями на железной ферме моста и, зацепив руками колени обоих злодееев, попытался сбросить из вниз.
Неожиданность мне помогла. Но только наполовину. Один с криком спикировал вниз. Сразу после глухого удара тела о твердую поверхность пакгауза, мотор легковушки взревел, и машина со свидетелями убийства уехала. Никто даже не подумал проверить личность портового Икара. Все были уверены, что внизу покоюсь я.
Второй мужик сумел-таки удержаться, изогнулся и, словно ветряная мельница разгоняя ветер руками, чудом сохранил рановесие. Он упал передо мной, я тут же сгреб его под себя, зажал ладонью рот и, кажется, немного придушил. Ну что ж, ему же лучше.
Я обнаружил у него пистолет, сунул себе в за ремень брюк, а тело сбросил вниз.
За компанию.
- Что у вас там происходит? - вдруг раздался голос с неба.
Я посмотрел вверх: на фоне звездного неба темнели, словно паучья сеть, нити башенного крана.
- Ничего, все нормально, - крикнул я в ответ. - Сейчас спускаюсь.
- А где Седой? - поинтересовался небесных голос.
- Уже спустился, - крикнул я и, обнаружив рядом лестницу, приваренную к опоре крана, почти ползком направился в ту сторону.
Крановщик башенного крана, наверное, что-то заподозрил. Внезпно вверх вспыхнул прожектор, и яркий луч, упав на землю, на мгновение осветил два тела, неподвижно лежавшие на земле. Может быть, крановщик ничего не понял, потому что сверху трудно было разглядеть, кому принадлежат (или принадлежали, что более вероятно) эти тела, но уже наличие двух жертв вызвало подозрения: луч метнулся в сторону, скользнул по громадному пространству пакгауза, осветил вагоны, баржу, с которой только недавно сгружали конейнеры и большие сетки с мешками, дорогу, по которой двигалась в нашем направлени легковая машина и вдруг упал на меня. Я прижался к перекладинам лестницы, чувствуя, как луч, обретя материальность, придавил меня, словно муху к стене, тут же что-то взревело в небесах, загудело и со стонущим воем и скрипом надвинулось что-то невидимое, массивное, ушло в сторону, вернулось и тяжко рухнул на железное переплетение опоры мостового крана раскаченный крюк, на котором совсем недавно висел я. Теперь этим крюком крановщик пытался попасть в меня, смахнуть с опоры или просто размазать по лестнице, за которую я судорожо держался.
