Николай Оганесов - Играем в «Спринт»
Кроме них, в баре находились еще трое: парень, клевавший носом в дальнем углу стойки, и две девушки, сосредоточенно танцевавшие под Поля Мориа.
— Да, не густо, — согласился я, прикидывая, с какого конца приступить к тому, ради чего пришел. — Стас не заглядывал?
— Нет, не заглядывал. — Витек, прищурившись, посмотрел в бокал на свет, остался им доволен и взялся за следующий. — Ну как, поладили вы с ним?
Я и сам не знал, как правильней ответить на этот вопрос, и решил промолчать, но он расценил мое молчание по-своему:
— Тоже верно — не мое это дело.
— Ну почему…
— Не мой масштаб, — охотно пояснил Витек. Челюсти его, как видно, отдыхали, и он был явно не прочь поболтать. — У каждого свой масштаб, свой потолок, выше которого не прыгнешь. У меня такой, — он отмерил расстояние от пола до собственной макушки, — а у Стаса — во! — Он закатил глаза кверху и прищелкнул языком для наглядности. — Разница!.. Выпьешь чего-нибудь?
— Денег не захватил.
Я покосился на батарею разнокалиберных бутылок. Ассортимент был неограниченным: от итальянского чинзано и мартеля до апельсинового сока и доброго десятка марок минеральной воды.
— Мудрец он великий, ваш Стас. Больно многого хочет, — вернулся я к затронутой теме, хотя она и не приближала меня к цели визита.
— Это уж как водится, — заметил бармен нейтрально.
— Он что, всегда такой?
— Какой?
— Ну, нахрапом берет?
Витек пожал плечами, от чего бабочка на его шее взмахнула крыльями, собираясь взлететь, да передумала и осталась висеть под идеально выбритым подбородком.
— Сейчас пленка закончится, надо сменить, — сказал он, откладывая салфетку. — Извини…
Я сидел как раз напротив двери в подсобку и, когда Витек раздвинул бамбуковую занавеску, ясно различил в глубине помещения фигуру знакомой комплекции. Там, внутри, сидел Герась. Он мирно с кем-то беседовал, одновременно отхлебывая из горлышка пепси-колу. Удивляться нечему, это в порядке вещей — у них тут что-то вроде штаб-квартиры.
Я перебрался на соседний табурет. Не для того, чтобы спрятаться, а чтобы разглядеть, кто был вторым. Но мой расчет не оправдался: возвращаясь, Витек заслонил собой щель в занавеске.
Между тем грянула запись с последнего диска «Спейс». Девушки в углу задвигались поживей. К ним нетвердой походкой подошел парень и неуклюже запрыгал, водя руками вдоль туловища.
— Разговор у меня к тебе, Витек…
Я решил не оттягивать, ибо ситуация изменилась и в любой момент из подсобки мог выйти Герась, а свидетели мне были ни к чему.
— Хочу приобрести стоящую аппаратуру. Не поможешь?
— Что, деньжата завелись?
— Только мне фирма нужна и чтоб без обмана, — ушел я от ответа.
— А что конкретно тебя интересует? — Витек наклонился над стойкой. — «Панасоник»? «Джи Ви Си»? «Филипс»?
Откровенность и готовность к услугам с его стороны объяснялись не иначе как моей причастностью к делам Стаса, а также рекомендацией, которую дал мне Герась.
— Меня интересует «Шарп».
— Какой модели?
— Желательно последней.
— Стерео или моно?
— Стерео.
— С памятью? — Вопросы следовали один за другим и свидетельствовали о том, что возможности Витька практически беспредельны.
— С памятью, — на всякий случай подтвердил я.
— Неигранный, конечно?
— Конечно.
— О'кэй. — Он соорудил кольцо из большого и указательного пальцев, что означало «сделка состоялась». — Дня через два-три тебя устраивает?
— Устраивает.
— Неси бабки, сделаю в лучшем виде. — Витек поставил передо мной рюмку. — Что будешь пить?
— У меня с собой ни копейки, — напомнил я, обдумывая, как бы ловчее подвести разговор к главному.
— Неважно, я угощаю, — расщедрился он. — Такое дело полагается спрыснуть. Чего тебе налить?
— Ну, если угощаешь. — Я никогда не пил мартель и ткнул в соответствующую бутылку.
Он поцокал языком и отрицательно покачал головой. Жалко, что ли, стало? Я указал на стоящий рядом литровый сосуд с болгарским вермутом.
— Чудак, в них же вода! — рассмеялся Витек. — Обыкновенная водопроводная вода. Приличное пойло я в заначке держу — только для друзей и по повышенному тарифу.
— Ну ты и химик! — вырвалось у меня.
— А то как же, — не обиделся Витек. — Чего добру зря пропадать. Так тебе водку или коньяк?
— Все равно. — Я понял, что еще не удостоен чести считаться его другом и что, следовательно, не могу претендовать на его личные запасы. — Кстати, сколько будет стоить «Шарп»?
— Две с половиной, — ответил он и наполнил рюмку.
— Две с половиной?! Это дорого.
— Дорого?! — Витек безусловно знал свой потолок, но уж здесь не терпел других авторитетов. — А сколько ж ты хотел? Стерео! С памятью! В упаковке! И пара кассет в придачу…
— Дорого, — повторил я. — Кузя за свой дешевле платил.
— А ты откуда знаешь?
— Он говорил.
— Что там он говорил! — раздраженно бросил Витек. — Я сам ему ту машину доставал, лично. В ней дефект был: автостоп не работал, и клавишу записи заедало, а цена та же.
Он явно химичил, как и со своей псевдоалкогольной коллекцией, но теперь это не имело никакого значения.
— Кузе сбавил, — сказал я, — и мне сбавь.
— Да не сбавлял я ему, не сбавлял! Ты бы его поменьше слушал, трепач он был, каких мало. Если на то пошло, магнитофон ему вообще даром достался… — Витек сообразил, что поверить в его альтруизм, мягко выражаясь, трудно, и внес поправку: — То есть почти даром. В долг он брал. Стас за него платил.
— Неважно, кто платил. Важно сколько. — Я изо всех сил старался не выдать обуявшую меня радость. — Сергей сказал, что вернул все долги. Значит, он и платил.
— Вернул?! — не на шутку возмутился бармен. — Из каких же это капиталов он их вернул? Из зарплаты?
— У него «Спринт» выигрышный был.
— Нашел, что вспомнить! Он свой выигрыш за месяц спустил, промотал до последнего пфеннига. А потом нищим ходил. Что ему босс подкинет, тем и сыт бывал. У меня же штаны клянчил, торговался за каждый рубль.
— Ты что-то путаешь, — подзадорил его я. — У Кузи деньги водились, это факт.
— Я-то ничего не путаю. Это он тебе лапшу на уши вешал, а ты за чистую монету принял. Кто-кто, а уж я его финансы наперечет знал. Он шмотки спокойно видеть не мог, твой Кузя, аж дрожал весь. С его аппетитом никакого «Спринта» не хватило бы. Ему б свой счет в банке иметь, а он кассиром при кабаке работал, за сто сорок рэ. Чужие считать — это он умел, а у самого в карманах шаром покати. А еще чистюлей прикидывался, нос воротил, если помочь просили…
Витек одернул пиджак и поправил манжеты, однако страсти в его словах не поубавилось. Правда, последующие его слова плохо вязались с предыдущими:
— Кузя, если хочешь знать, умнее всех нас оказался! Шутка сказать — босса облапошил. Стас до сих пор места себе не находит…
Не сомневаюсь, что экскурс в недалекое прошлое Кузнецова был бы продолжен, но тут затрещала бамбуковая занавеска и на горизонте показался Герась.
Увидев меня, он поморщился, точно больной на приеме у зубного врача, и удивленно уставился на бармена.
— Ну, пока, ребята, — сказал я. — Не буду вам мешать. — И специально для Витька присовокупил: — А насчет цены надо подумать.
— Смотри не прогадай, — ответил он. — Машина классная, жалеть потом будешь.
Выйдя на улицу, я не удержался и заглянул в окно.
На следующий день я неоднократно и во всех подробностях восстанавливал то, что увидел внутри, хотя ничего из ряда вон выходящего там не происходило. Компания за столиком приканчивала вазу с фруктами. Девушки лихо отплясывали в ритме «диско», а Витек бережно сливал содержимое моей рюмки обратно в коньячную бутылку.
Герася рядом с ним не было. Он вынырнул из-под стойки, сказал что-то бармену и пулей понесся к выходу с явным намерением меня догнать. Я поспешил улизнуть, так как имел все основания полагать, что он снова будет клянчить гонорар за свои труды и отделаться от него будет непросто.
Знай я, что вижу Герася в последний раз и что жить ему оставалось считанные минуты, не стал бы так торопиться.
Но этого пока не знал никто.
…«Хорошилова Юлия Дмитриевна. Шестидесяти восьми лет. Проживает по улице Островского, дом 25. Пенсионерка. Бывшая соседка Кузнецова.
Чалычев Валерий Федорович. Девятнадцать лет. Улица Нагорная, 15, квартира 6. Санитар наркологического диспансера. Раньше работал на мотороллере, доставлял продукты в ресторан «Лотос». Встречался с Кузнецовым по работе…»
Список, составленный Симаковым, был длинным, и дежурный читал его медленно, с расстановкой, четко выговаривая фамилии и адреса.
При таких темпах меня давно уже выгнали бы из будки, но, к счастью, она стояла в блоке с другими автоматами и на нее никто не претендовал.
