Нина Васина - Глинтвейн для Снежной королевы
– А как же я тогда его родила? – тупо спросила Валентина. – Как же это получилось?
– Может быть, нам Мария Ивановна расскажет, как это получилось? – Самойлов не смотрел на Марусю, поправлял папку на столе.
– Ладно, – легко согласилась Маруся, – раз уж у нас все по-семейному, я расскажу. Твой ребенок умер, Валечка… Я сделала все, что могла. Я стояла у стола рядом с акушеркой, хотя за несколько часов до этого родила. Если у вас возникнет желание узнать, почему ребенок умер, вы можете посмотреть результаты медицинского обследования умершего в тот день новорожденного, которого я записала на свою фамилию. По документам это мой ребенок умер во время родов. А на самом деле…
– Ты отдала нам своего ребенка? – спросил папа Валя и криво усмехнулся. – Вот это подарочек!
– Я не собиралась воспитывать этого ребенка, – преодолев какую-то преграду в горле, ответила Маруся. – Я его вынашивала на заказ. А потенциальные родители, увидев рентгеновские снимки, от него отказались.
– И куда ж ей было его девать? – ехидно заметила Элиза. – Дай, думаю, подброшу этой дурочке, подружке своей ненаглядной!
В наступившей тишине где-то за стеной пробили часы.
– Пойду включу чайник, – слез со стола Старик и пошел к дверям.
– Это очень удобно, – бесцветным голосом заметила Валентина. – Ты же его и выкормила до года. Удобно… А кто отец? – Она подняла глаза, но посмотреть в лицо Марусе не решилась, цеплялась взглядом за предметы на старинном комоде.
– А вот об отце Антона нам расскажет Элиза, – вошел в комнату Самойлов.
– Вы у нас сегодня Ниро Вульф, вы и рассказывайте, – огрызнулась Элиза, явно досадуя, что он вернулся так быстро.
– Я только знаю, что вы связались с неким Марком Корамисом, гражданином Америки, и предложили ему информацию о внуке. Я понятия не имею, как вы нашли этого Корамиса, – сказал Самойлов, вопросительно глядя на бабушку Одер.
– Мне пришло письмо. Неизвестный доброжелатель написал, что отцом Антона Капустина является Марк Корамис, дальше стоял адрес и номер телефона, – ответила Элиза.
– Вы сразу позвонили? – заинтересовался Самойлов.
– Нет, конечно. Сравнительный анализ ДНК делается почти два месяца. Я отнесла полотенце с кровью моего зятя, потом не выдержала так долго ждать ответа и позвонила по этому телефону. Я ведь думала, что зять с любовницей подсунули моей дочери ребенка на воспитание! Но оказалось, что он не отец. Тогда я…
– Вы ненормальная, я всегда это знал… – прошептал Валентин.
– Станешь тут ненормальной, когда у блондинки дочери и русого зятя появляется сынок брюнет с восточными глазами! – оборонялась Элиза.
– Да хоть бы он негром родился! – в отчаянии простонал Валентин. – Как вы могли с такими мыслями приходить к нам в гости, находиться рядом с детьми!..
– Вот и меня такие мысли посещали, – кивнула Элиза. – Я когда с этим Марком на встречу ехала, думала, а вдруг он негр? Почему-то мне так казалось, что он будет негром или арабом. Как минимум – латиносом. У них же в Америке белого населения почти не осталось, метисы одни или… мулаты всякие… Что вы так на меня смотрите? – осмотрелась она настороженно. – Думаете, я здесь самая стерва?
– Ты встречалась с Марком? – прошептала Маруся.
– Ну да, он в Москве как раз оказался. Приехал сына искать. Оказывается, он тоже получил письмо от доброжелателя. Думал, думал – и приехал. И – как чувствовал – как раз, когда у меня анализ по зятю из лаборатории подоспел.
– Поговорили? – белыми губами спросила Маруся.
– Поговорили! Он, кстати, не мулат и не метис. Он грек по матери. И выглядит, как последний грек! Первым делом я, конечно, решила выяснить, как он с моей дочерью познакомился, где и когда они сблизиться успели, да еще так конспиративно, что я ни сном ни духом. Он – ничего, к расспросам моим подошел с пониманием. На сильно неприличные вопросы не отвечал, находил уловки. Но где-то через полчаса нашей беседы я поняла, что мы пошли не в ту степь. Он утверждал, что моя дочь не замужем. Это ладно. В таких случаях замужество можно и скрыть. Но потом оказалось, что она его тип женщины. Знаете, какой это тип? Знойная брюнетка! Я перестала его понимать, потом и слушать перестала, надоели дифирамбы пышнотелым брюнеткам с грустными черными глазами и усиками над верхней губой. Я стала думать, что, пожалуй, придется еще один анализ завертеть и выяснить судьбу дочери.
– Он женат? – спросила Маруся.
– Представь себе, уже нет! – тут же среагировала Элиза. – Скучает по твоим небритым ногам!
– Прекрати, – повысила голос Маруся. – Это был оплаченный заказ на вынашивание ребенка. Семейная пара заказала.
– Я его видела! – крикнула Валентина, вскакивая. – Англичанин в гипсе! Я его видела, видела! И жену его видела, – закончила она уже тише, уставившись на Марусю. – Ты ввела себе оплодотворенную яйцеклетку и вынашивала ребенка за деньги?
– Ну какая же ты все-таки дура, прости меня, создатель! – воскликнула Элиза. – Ввела яйцеклетку! Думаешь, он бы тогда помнил о ее усах?!
– Давайте перейдем к финалу этой истории с похищением Антона Капустина, – быстро предложил Самойлов. – Я сейчас схожу на кухню, там у меня все готово, чай налью. А вы за это время постарайтесь помолчать и подумать, где сейчас может быть мальчик.
– Да знаю я, где он! – тут же отреагировала Элиза. – В прошлый четверг узнала, что все в порядке. Думаете, я к вам просто так пришла с показаниями?
– Тогда вы лично ни о чем не думайте, просто помолчите с закрытым ртом! – перешел на приказной тон Самойлов.
Выйдя за дверь, он постоял с полминуты, прислушиваясь. В гостиной было тихо. В кухне, наливая кипяток, Старик думал о девочке Лере, примерно молчавшей все это время.
– Получается, что мальчика забрал отец? – выдал свое предположение папа Валя, как только Самойлов появился с подносом.
– Что значит – забрал? – Валентина уже подошла вплотную к рыданиям. – Вот так просто взял – и забрал?
– Украл повозку с оленем, нанял карликов, взял напрокат костюм Снежной королевы и увез Антошу, – разъяснила Маруся. Увидела лицо подруги и поспешила добавить: – Это шутка.
– Вы давно знакомы с супругами Капустиными? – попытался загладить ее неудачную шутку Самойлов.
– Валентину я знаю с детства – рядом жили, а Валентина мы не поделили уже студентками, – тихо сказала Маруся.
– И кто уступил? – по-деловому поинтересовался Самойлов.
– Я уступила, когда поняла, что ему ребенок наш в тягость, – совсем потухла глазами Мария.
– Только идиот может задавать подобные вопросы, – не выдержала спокойного обсуждения Элиза. – «Кто уступил?» – передразнила она следователя. – Кто не стал Капустиной, тот и уступил, это же и дураку понятно!
– Не скажите, – Самойлов поднес ей чашечку на блюдце. – В данном контексте мои вопросы таили в себе некоторую ловушку, намек на абсурдность обладания. Кто стал женой, а кто остался любимой женщиной? А?
Элиза не ответила. Она была занята тем, что осторожно поднимала вверх чашечку, полную горячего чая, стараясь снизу разглядеть ее дно.
– Чай горячий, – предупредил Самойлов, несколько обескураженный ее действиями.
– Действительно – китайский фарфор? – шепотом, чтобы ни вздохом, ни голосом не потревожить напряжения руки, спросила Элиза.
– Девятнадцатый век, – кивком головы подтвердил ее предположение Самойлов.
– Я думала – восемнадцатый, – разочарованно заявила Элиза, стукнув чашкой о блюдце. Осмотрела присутствующих и скривила рот в скептической усмешке. – Мой зять, и – любовь? Я вас умоляю!..
– Вы настолько хорошо знаете своего зятя? – присел рядом с нею на диван Самойлов. – Хотите нам рассказать что-то личное?
Поскольку Элиза замолчала в растерянности, он, торопясь, продолжил:
– Когда юный студент был женихом вашей дочери, вы много времени проводили вместе. Я видел фотографии, это ведь вы снимали Капустина с обнаженным торсом? Как это тогда называлось? Ваш зять сказал…
– Хватит, – отозвалась Элиза, у нее покраснели скулы.
– Он сказал, что это был неплохой заработок для студента, – поспешил Самойлов. – А в основном…
– А в основном, – перебила Элиза, – я устояла перед его обаятельной наглостью. Мне себя упрекнуть не в чем.
– А я всегда думала, что не устояла, – заметила с угла другого дивана Маруся.
– Вы все с ума посходили, – встала Валентина. – О чем вы здесь говорите? Где мой сын?… – подумала и поправилась: – То есть наш… то есть твой сын?! – она ткнула в Марусю пальцем. – По закону это мой ребенок. Я хочу знать, где он находится, я хочу его видеть!
В этот момент девочка Лера вскочила, подбежала к матери и, крепко ее обхватив, прижалась.
– Давай быстрее вернем Антошу, – попросила она шепотом.
– Он в Германии, – с готовностью ответила Элиза. – Грек сказал, что позвонит, как только окажется с ребенком в безопасном для наших законов месте. Он позвонил в прошлую среду ночью. Хотя я советовала ему вернуть ребенка законно – по суду.
