Алексей Макеев - День назначенной смерти
– Маленькая справка, – говорил начитанный Олежка. – За полгода до того как стать президентом, Джордж Буш-младшенький продавил в Техасе оригинальный закон. Согласно этому перлу преступник обязан в устной или письменной форме предупредить жертву о готовящемся преступлении – не менее чем за сутки до его совершения. Невыполнение предписания суд рассматривает как отягчающее обстоятельство. Во как.
Это было никому не интересно. Максимов безостановочно курил.
– Перестань грызть себя, командир, – мягко советовал Вернер. – В чем вина твоя, совестливый ты наш? Мы практически выполнили оплаченную клиентом работу. Кравцов боялся за свою жизнь – Кравцов живой. Остальное – неприятно, но не наша сфера. Понимаешь?
– Да спал он с этой теткой, – безжалостно бросил Лохматов. – Вон как целовались за закрытой дверью.
– Тогда конечно, – вздохнул Вернер.
– А я вообще считаю, что она сама навернулась, – развернул дискуссию Олежка. – Пьяная была, на каблуках, дело нехитрое – скользкий носок по скользкому мрамору.
– Да нет, – выбрался из прострации Максимов. – Что-то обязательно должно было произойти. Кравцов чувствовал. Он просто не разобрался ни хрена, не въехал в ситуацию, понимаете? Полагал, что довлеет над НИМ…
И вновь гнетущая тишина.
– А органы все едут… – Вернер задумчиво разглядывал циферблат.
– Приехали, – среагировал Олежка на мелодию дверного звонка. – Почти как пожарные в Айове.
– А что, Айова нынче в Эстонии? – вяло удивился Вернер.
– Да нет, читал я где-то… Согласно «тупому закону» – dumb law – пожарные в Айове обязаны проводить 15-минутную тренировку перед выездом на пожар.
– Смешно, – ухмыльнулся Вернер.
«Новогодняя» милиция – это штука с точки зрения процессуальных норм и профпригодности, конечно, аховая. Прибыл закованный в кожу патруль, трое оперов и пожилой медик с аптекарским саквояжем. Невезучие ребята, но должен же кто-то дежурить в новогоднюю ночь? Вменяемых на первый взгляд было двое – длинный и короткий, оба капитана, оба в штатском. Оперуполномоченный Архаров и опер такой же Травинский. Процедуру осмотра и прочих следственных действий максимально упростили. Патруль бороздил бескрайние просторы квартиры, строил охранников, агентство «Профиль», хамски вел себя по отношению к остальным и в итоге справился у оперов, чего делать-то? «На хрен идти, – популярно объяснили опера. И труповозку вызывать». Патруль послушно убрался. Дряблый медик, явно переработавший в органах, издавая душераздирающее старческое ворчание, знакомился с трупом. «Жена у него молодая, – объяснил простодушный опер. – Вертихвостка ветреная – растлить может даже автоответчик. Папик на работу, а эта сука – якобы к подружке, Новый год встречать. Нервничает сильно». – «Подохнет когда-нибудь от укуса ядовитой жены», – добавил напарник.
«Какое чистое очей очарованье…» – бормотал эксперт, ища следы насильственной смерти. Умирающему Кравцову пришлось ответить на ряд вопросов, что невольно вернуло его к жизни. «Выпить найдется?» – уныло вопросил капитан Архаров. «Сейчас, я принесу воды», – испуганно вздрогнула Саша. «Да Господи Всесильный… – картинно глядя в потолок, воскликнул капитан Травинский. – Мы же просим выпить, а не помыться…» – «Да ради бога, – закрыл глаза Кравцов. – Вон какой стол. Там и выпить, и закусить… Куда все это теперь?»
После третьей опера подобрели. Оказались нормальными, невредными людьми. Пригласили к столу медэксперта. «А доедем?» – подозрительно покосился на водочную галерею дядечка. «А чего же не доедем? – удивился капитан Архаров. – Кирпич на педаль газа, и вперед – сама довезет…»
Следов насильственной смерти не обнаружено – заключил эксперт. Оступилась красотка, дело житейское. Протокол на всякий случай составили, очевидцев (кто остался) допросили. «Поменьше фантазируйте, – по-доброму посоветовал Максимову капитан Травинский. – И старайтесь смотреть на вещи хотя бы относительно трезво». Небольшой наезд на частный сыск, но в принципе не злой и даже где-то доброжелательный. Карета «Скорой помощи», небритые ребята в белых халатах, носилки… «Я поеду с ней», – с неожиданным упорством в голосе заявил Кравцов. Ему объяснили, что морг не больница, но Кравцов упорствовал. Санитары равнодушно пожали плечами – да езжай, хоть живи там. Саша погрузилась в короткую шубку из искусственной чебурашки и, спотыкаясь, удалилась. Хмурый Влад увел рыдающую Вику. «Стерегите квартиру, ребята», – простился Максимов с растерянными охранниками, с которыми отныне ощущал близкое родство: ни он, ни эти чугунные амбалы не умеют работать…
При звонке в родную квартиру звучали бесконечные длинные гудки – единственная дочь где-то веселилась. И это правильно, новогодняя ночь еще не кончилась. Он стоял, побитый, раздавленный, на пересечении двух больших улиц и отчаянно не хотел ехать домой. Снежинки хороводили в свете фонаря, загадочная надпись на солидной вывеске: «Парафармацевтика». Ментам он сегодня был не нужен. Сотрудники «Профиля» с чувством проваленного долга разбрелись по домам. Нужно выпить, но вряд ли в три часа ночи это просто сделать. Мозгам осточертело безделье, взялись за работу и молотили так, что голова трещала. Ведь знала что-то Вика, но не сообщила ему – по причине полной неосведомленности о том, что это надо сообщать. Имеется у семьи своя родовая тайна – он больше чем уверен. А Кравцов со своими любовными заскоками – всего лишь сбоку припека.
– Послушайте, любезный, не распить ли нам бутылочку? – вылезла из подворотни подозрительная личность и начала топтать снег в непосредственной близости.
– А есть бутылочка? – на всякий случай справился Максимов.
– Найдем, – кивнул полубомжеватый дядя с живописным бланшем между глаз. – Правда, денег нет, но вы ведь не бедствуете, верно? Ваши деньги, моя наводка и компания. Не позволим умереть друг другу?
Но какой-то одержимый бес уже вцепился в загривок. Не тем он занимается, не тем. Работать надо, пока не все пропало!
– Прошу прощения, милостивый государь, – расшаркался Максимов перед алчущим. – Но нас сегодня ждут в одном купеческом доме.
Интересно, в новогоднюю ночь реально поймать такси?
В новогоднюю ночь, как показывает жизнь, реально все. Но очень дорого. Притормозила вполне правдоподобная машина с шашечками, и водитель загнул такую сумму, что дыхание перехватило.
– Лихо, – восхитился Максимов, втискиваясь на заднее сиденье. – Ты, приятель, прямо как сантехник. Те тоже других цифр не знают: тыща, две тыщи…
– Зато быстро, – уверяет шофер. – И собеседник я нормальный.
На переднем сиденье уже имелся один пассажир. Пьяный в стельку, спал, свернувшись калачиком, похрапывал.
– А это что за чудо? – поинтересовался Максимов. – Куда ему?
– Да какая разница, – отмахнулся водила. – Пусть спит. Товарищу без разницы, а мне не так страшно. Доедет он по адресу, куда денется?
Такси сорвалось с места, как истребитель. С ревом вынеслось на центральный проспект. Городская елка, где полно народа, переливалась огромная красавица, мельтешили огни. Палили хлопушки, взрывались петарды. Центральный кинотеатр, владельца которого пару лет назад подстрелил неизвестный снайпер среди белого дня. Рекламная афиша, блокбастер на постере. Водитель не замолкал, отрабатывая новогоднюю «таксу». За несколько минут Максимов узнал, что обычай приносить в дом и украшать елку зародился в Германии в шестнадцатом веке. А раньше обходились еловыми игрушками. В Древнем Риме Новый год праздновали в начале марта, на Руси – первого сентября, а эскимосы и по сей день, как увидят первый снег, так и радуются – Новый год пришел, однако! А вот в Австралии, как и у нас, Новый год начинается первого января, но в это время года там стоит такая несусветная жара, что Дед Мороз и Снегурочка разносят подарки в купальных костюмах! Вот жизнь…
Посреди моста через закованную во льды метровую речушку пробудился клиент на переднем сиденье.
– П-пиво будешь?.. – невразумительная туша пыталась повернуть голову.
– Не буду.
– Ну и с-сиди г-голодным… – в голосе зазвенели нотки обиды. Пассажир рылся под ногами, добывая недопитую «полторашку», задрал голову. Пустая бутылка выпала из рук, пассажир заснул.
Самый северный жилмассив занесло снегом. Фонари почти отсутствовали.
– Адрес диктуй, – буркнул шофер.
Максимов продиктовал.
– Черта с два, – бросило в дрожь шофера. – Там дороги не чищены, и такая публика… Криминал на «Снегирях» царит махровым цветом, слышал об этом? А у меня машина новая.
– И что, поедем в другое место? – стал раздражаться Максимов.
– Не. Выходи тут, а я тебе соточку скину.
Спорить было бесполезно. Зажав в кулаке сдачу, Максимов выбрался из машины. Снегу действительно как в деревне. Навалило за текущую ночь. И тридцать первого вряд ли работали дворники, они ведь тоже живые люди. Интуиция подсказывала, что он бездарно убивает время. Чертыхаясь, увязая по лодыжки в хрустящем снегу, он шагал в просвет между пятиэтажками. И очень быстро стал добычей новогодних хулиганов.