Влада Ольховская - Немного замужем
– Дашка! – Полина обняла подругу. Она относилась к тому типу людей, которые иные формы приветствия не признают. – Рада тебя видеть! Ты чего не позвонила?
– Да я помнила, что у тебя «окно»!
– Ну у тебя и память! Давай ко мне, а то везде уроки идут, у нас тут шум в коридорах не любят!
Кабинет у Полины был уютный – с деревянными панелями на стенах, новым плазменным телевизором и обилием фотографий Германии везде, где только нашлось для них место. Частично все это великолепие оплачивалось из бюджета гимназии, другая часть средств пришла от щедрых немецких спонсоров, умилявшихся при виде русских деток, говорящих на их языке.
Полина поставила чайник, достала из шкафа посуду, чай, кофе, сахар и конфеты.
– Неслабый у тебя запас, – присвистнула Даша. – К голодным дням готовишься?
– Да нет, это еще с первого сентября осталось! Ты бы видела, сколько мне всего ученики надарили, впору свой кондитерский магазин открывать! Зря ты в школу все-таки работать не пошла, мне тут нравится!
– Я в школу работать пошла, – напомнила Даша. – Просто школы разные бывают!
– Хочешь, к нам помогу устроиться? – оживилась Полина. – Наш директор как раз подумывает новый английский класс делать!
– Я подумаю, Поля, но мне сейчас не до того…
– Что, твой вампир по-прежнему из тебя соки тянет?
В этом плане Полина была похожа на Агнию: тоже терпеть не могла Ванюшу. А вот Даша не понимала, чем он, бедный, им так не угодил, ведь даже не знакомы лично! Он не самый плохой, он обычный… наверно.
– Если ты про Ваню, то у нас все нормально! – соврала она.
– Да? Жаль. Ты заслуживаешь кого-то получше.
Кто бы говорил! Сама Полина безнадежно погрязла в «романе на расстоянии» с молодым немцем, это еще со времен студенческой практики тянулось. Да, он к ней часто приезжал, регулярно слал подарки, она у него гостила. Но ведь Ванюша всегда рядом! И никуда от него не денешься…
– Чай будешь или кофе? – спросила Полина.
– Чай. Корову тебе, смотрю, пока не подарили, а кофе без молока я не люблю.
– Корову? Мысль интересная, надо будет намекнуть им в канун дня учителя. Ты вообще какими судьбами в наших краях?
– Я хочу поговорить о Толике Захарове.
Полина вздрогнула, и это было бы незаметно, если бы она не просыпала сахар. Такая реакция вполне оправданна: она Толю тоже учила.
– Ужасная история, – прошептала Полина. – До сих пор поверить страшно, что такое происходит! А ты как узнала?
– А я их нашла в тот день…
– Боже мой, – Полина, как показалось Даше, побледнела. По крайней мере, веснушки стали ярче. – Я тебе очень-очень сочувствую! Я бы, скорее всего, такой ужас не пережила!
Пережила бы, куда б она делась…
Даше не хотелось продолжать разговор в этом направлении, потому что она невольно вспоминала тот жуткий день. Нет, пришла-то она за другим!
– Я хочу поговорить о Толе. Мне удалось узнать, что в день убийства у него были какие-то проблемы в школе, он вроде как подрался. Не могу поверить, что Толя оказался на такое способен! Я знаю, сейчас уже не имеет значения, и все-таки… Ты что-нибудь знаешь об этом?
Больше всего Даша боялась, что Полина начнет расспрашивать: а откуда ей такие детали известны? Сам Толя сказать уже не мог, равно как и его родители! Не объяснять же всю схему действия с фирмой Вячеслава Захарова…
Однако Полина, похоже, об этом даже не подумала, она нахмурилась:
– Там история действительно странная…
– В смысле – странная? – оживилась Даша.
– Ну, не «жутко какая странная», даже не подозрительная, просто неприятно получилось. Я у Толи немецкий вела, ты же знаешь. Поэтому мне вполне понятны твои сомнения.
– Драку действительно начал Толик?
– Драку-то начал он, но не на пустом месте!
На столе у Полины стояли фоторамки со снимками ее и учеников разных классов. Девушка взяла одну, поднесла поближе и указала на крайне упитанного мальчика, на полголовы превосходящего своих одноклассников в росте.
– Смотри, это Аристарх Зубов, Арик. Одноклассник Толи. Не самый приятный ребенок, скажу тебе. Капризный и избалованный, считает себя центром вселенной, а почему – неизвестно, ведь умом как раз не вышел.
– Поэтому и считает! – фыркнула Даша. Знала она таких кадров! – Они с Толей ссорились?
– Они с Толей обычно вообще не контактировали, потому что Толя, ты же знаешь, не из тех, кого можно обижать. Но в тот день Толик подрался именно с ним.
– Почему?
– Тут как раз начинаются странности! Мой урок тогда был вторым, и я обратила внимание, что Арик к нему пристает… Ну, в смысле, задирает, провоцирует. То книги его с парты скинет, то попытается мелом испачкать, то еще что-то. Но не бьет! Это на Арика не похоже, он у нас как раз любитель прямых и громких конфликтов. А тут – сплошь гадости исподтишка! Я сделала замечание, он ненадолго унялся, а потом опять начал, как заведенный!
– Может, была причина?
– Да не было никакой причины! – отмахнулась Полина. – Больно нужен Толе этот принц фастфуда! Нет, это Арикова идея. Мы потом еще поговорили на большой перемене с Муравьевской… это наша учительница математики, знаешь такую?
Откуда она может знать местных учителей?
– Нет.
– Ай, не важно. Ее урок как раз был последним перед физкультурой. Так она говорила, что к этому моменту Арик совсем оборзел. Купил в буфете колу и начал плеваться в Толю! Ну, Муравьевская такого не потерпит, она колу отняла и вылила, но сам факт! А уже на физкультуре Толя не выдержал и полез бить Арика. И знаешь, что? Физрук рассказывал, что Арик не сопротивлялся! Завалился на бок, сопли кровавые распустил, плачет и маму зовет!
Не то поведение, которого следует ожидать от школьного хулигана. Понятно, что в такой ситуации Толя предстает просто злобным мучителем! И плевать всем, что его мерзкий свин провоцировал весь день.
– Короче, Арика повели в медпункт, а Толю послали к директору, – продолжила Полина. – Тот вызвал отца, устроил показательную порку – не в прямом смысле, конечно, но ты поняла меня.
– Типа того. А почему вызвали именно отца?
– А чем плох отец?
– Отец-то как раз ничем не плох, только он работает, а мать Толика – нет, – заметила Даша. – Почему не вызвать ее? Зачем целое шоу? Толя же не самый плохой ученик, наказание какое-то слишком строгое!
– Ай, не говори! – вздохнула Полина. – Директор наш – мужик, конечно, хороший, но со своей придурью. Он посмотрел на Арика и развопился, что беспредел надо прекращать. Арик умеет давить на жалость! Тут еще и директору кто-то на мозги накапал, что нужно именно отца вызывать, иначе пацан ничего не поймет.
– Это кто же такой добрый?
– Понятия не имею, вроде дружбан какой-то директорский поблизости ошивался, это мне уже потом его секретарша сказала. В любом случае, вызвали отца, был скандал, Толика направили домой.
– Ну а вы почему не вступились? Вы, учителя, знали ведь, что и как!
Даша спросила исключительно из-за обилия эмоций. На самом-то деле она и сама осознавала, что, если начальство что-то вобьет себе в голову, выбить это можно разве что кирпичом, брошенным с высоты седьмого этажа, – что, в общем-то, незаконно.
Полина подтвердила ее догадки:
– Мы пытались! Я, Муравьевская, физичка наша приходила, но он решил, что мы просто выгораживаем любимчика. Только мы этого так не оставили! Нашли Арика в медпункте и как следует расспросили его, свинтуса, зачем он приставал весь день к Толе!
Значит, Арик все-таки получил свое. Три разъяренные фурии – существенное наказание.
– Ну и как он? Раскололся?
– А то! – гордо ответила учительница. – Сначала, понятное дело, все отрицал. Мол, это дружеские шутки, приколы и все такое. Короче, дурачка изображал. Мы с девчонками тогда наплевали на педагогическую этику и перешли к прямым угрозам. Арик такого не ожидал и потек новыми соплями. Утверждал, что ему какой-то дяденька заплатил, чтобы он Толика доставал. Я, честно говоря, не знала толком, что с этой информацией делать! Попробовала директору рассказать – только отмахнулся. Мне еще родители Арика вечером звонили, угрожали страшными последствиями за издевательства над их сыном. А потом уже та новость пришла, и им пришлось заткнуться.
Та новость – это, вероятно, сообщение о гибели Толика. И правда камень, способный всколыхнуть целое болото! Легко закрывать глаза на справедливость и проводить показательные порки, когда считаешь, что прав. Но когда оказывается, что ты испортил человеку последний день жизни…
Вряд ли такое можно с чем-нибудь сравнить.
– Как директор отреагировал?
– Продемонстрировал запоздалое раскаяние, – презрительно усмехнулась Полина. – Развешал всюду фотографии Толика, провел траурное совещание с педагогами и толкнул речь перед учениками. Нам с девчонками назначил премию, лишь бы мы молчали.
Понял, значит, что не прав был! Только какой от этого толк? По закону упрекнуть его особо не в чем. Но с житейской точки зрения, он виноват. И раз он осознает это, значит, не все потеряно.
