Александр Багой - Война без особых причин
– Куда на ночь глядя? – удивился Осина.
– На кудыкину гору. Хочешь еще одну пулю? Осина с сожалением отбросил карты.
– Ладно, мужики. В другой раз доиграем.
– На что играете?– спросил я.
– На сигареты, – ответил Осина.
Он морщась натянул спортивные брюки, надел кроссовки. Встал, балансируя на одной ноге. Ухватился за спинку кровати и сказал:
– Без костылей не дойду.
Дядя Коля огляделся. Возле соседней кровати стояли два костыля. Дядя Коля взял один и протянул Осине.
– Держи. Больной с загипсованной ногой вскинулся:
– Мужики, это мой! Чиба скривил рожу по блатному:
– Мужики в поле траву косят, понял? Больной ошарашенно захлопал глазами.
– Извини, Семеныч, – сказал ему Осина, – но тебе завтра другие дадут. Тот махнул рукой и отвернулся.
– Ну, до свидания, – попрощался Осина. – Сигареты оставляю. Травитесь.
Мы вышли из палаты. Медсестра все еще стояла в коридоре. Она увидела Осину, но ничего не сказала. На улице Осина глубоко вдохнул воздух.
– Хорошо! – громко сказал он. – Не люблю больницы!
Мы с Чибой помогли ему залезть в машину. Осина сел на свое место, вытянул ногу вперед. Я сочувственно спросил:
– Болит? Машину тряхнуло. Осина сморщился.
– Терпимо, – ответил он сквозь зубы. Дядя Коля повернулся к нам с переднего сиденья:
– Менты спрашивали что-нибудь?
– Конечно спрашивали. Я дурака включил – ничего не знаю, ничего не видел.
– Это Интеллигент, – сказал я.
– Ну а кто же еще, – спокойно ответил Осина. – Куда едем-то?
– К Длинному в деревню, – сказал дядя Коля. Отдохнешь на свежем воздухе, как на курорте. Машину снова тряхнуло. Осина глухо застонал. Похоже ему было очень больно, хоть он и держался. Острая жалость пронзила мое сердце и я закричал:
– Эй, Длинный, аккуратнее! Не дрова везешь!
– Да я что! – возмущенно откликнулся Длинный. – Это дорога такая.
– В гробу бы я видел такой курорт, – сдавленно произнес Осина.
– Останешься в городе – увидишь, – ответил дядя Коля. Осина промолчал.
11
Бабка Длинного, баба Даша, оказалась необъятной ширины старухой с генеральским голосом и повадками. Она тут же запрягла нас работать. Выяснилось, что ей надо вскопать огород, наколоть дрова, выкопать погреб и отремонтировать крышу. Осина хромал, дядя Коля принял на себя общее руководство, так что отдуваться пришлось Длинному, Чибе и мне. Через два дня я решительно заявил:
– Хватит. Еще один такой день и я сам сдамся Интеллигенту. Дядя Коля засмеялся.
– Ладно не работай, только тогда не светись здесь, уходи куда-нибудь.
– Уйду, – обещал я. – Баба Даша меня с собаками не найдет.
В результате я вставал утром. Быстро завтракал, брал удочку и уходил на реку. По дороге покупал бутылку самогона. На речке сразу раздевался до плавок, цеплял на крючок червяка, забрасывал и ложился на песок. Самогон ставил в воду.
Рыбак я не ахти какой, но мне везло. В речке водились караси, и я всегда ловил десяток-другой. Выбирал тех, что покрупнее, обмазывал глиной и запекал в углях. Когда рыба была готова, я доставал из реки самогон… Я частенько засиживался далеко заполночь. Горел костер, тихо журчала река. Я ложился на спину и часами смотрелся в звездное небо. Мне хорошо думалось одному. В такие ночи кажется, что на земле ты остался один. Словами объяснить это трудно…
Изредка приходил дядя Коля. Он тихо садился рядом. Я подвигал ему стакан. Мы почти не разговаривали. Горел костер. Журчала река. Лицо дяди Коли неуловимо менялось. Морщины разглаживались. Обычно настороженный взгляд становился каким-то умиротворенным. Когда прогорал костер и пустела бутылка, мы молча собирались и шли назад в деревню. Так проходили дни.
Срок, назначенный Интеллигентом неумолимо приближался. Из города доходили нерадостные слухи. Например о том, что Интеллигент объявил в «Ласточке»: «Боцман спекся. Если он или его шестерки появятся в городе, им не жить». Так что расклад был ясен.
Дня четыре до конца срока дядя Коля вместе с Осиной поехали в город. Им пришлось рискнуть – ехать на нашем «УАЗике» – Осина все еще с трудом ходил. За рулем, как всегда был Длинный. Я проводил их и сразу ушел на речку. Мне было все равно. Я не боялся будущего, потому что не думал о нем.
Они вернулись поздно, часов в десять., когда я только собрался поужинать. Разложил на газете дымящуюся рыбу. С бутылка самогона стекали холодные капли воды. И тут подъехали они. Первым из «УАЗика» вылез Осина. Дохромал на одной ноге до костра. Сел на песок, вытянув вперед раненую ногу. Стянул через голову майку, огляделся.
– Класс! – блаженно выдохнул он. – Как в раю! – потом посмотрел на меня. – А ты неплохо устроился.
– Стараюсь, в тон ему ответил я. Подошел дядя Коля и сел рядом.
– Ну что, угощай! – сказал он мне. Я усмехнулся.
– Сами угощайтесь. У нищих слуг нет. Дядя Коля рассмеялся.
– И то верно. А мы не гордые, верно, Андрюха? Сами угостимся. Дядя Коля взял бутылку, выдернул бумажную затычку из горлышка.
– Стакан один что ли? – спросил он. Я пожал плечами.
– Я в два горла пить не умею. Дядя Коля повернулся к машине.
– Длинный! Тащи стаканы! Три штуки! Длинный подошел к нам, протянул два граненых стакана.
– Больше нет.
– Ну и ладно, – сказал дядя Коля. – Значит будем поочереди. Ты последний. Длинный покачал головой.
– Без меня пейте, – и похлопал себя по животу. – Язва. Весь день болит. Я лучше покупаюсь.
– Как хочешь, – ответил дядя Коля. – Но завтра ты должен быть живой и здоровый.
– Куда я денусь, буду, – буркнул Длинный раздеваясь. Оставшись в одних трусах встал во весь рост, погладил себя по груди и вдруг подпрыгнув, стремительно ринулся в воду. Отфыркиваясь и поднимая тучи брызг, поплыл на другой берег. Дядя Коля разлил самогон по стаканам.
– За удачу, – сказал он свой обычный тост. Мы чокнулись.
Выпив, я поставил стакан, закурил. Внимательно посмотрел на дядю Колю. Ясно было, что все это не с проста.
– Давай, говори, – сказал я. Дядя Коля покрутил в руке стакан.
– Сам знаешь, Вадик, глядя в сторону начал он. – Интеллигента надо валить. Либо он, либо мы, по другому никак. Я дурашливо засмеялся и как школьник поднял руку:
– Я «за»! Дядя Коля натянуто улыбнулся.
– Это хорошо, что «за». Вопрос в том, как это сделать. Мы тут, в городе эту тему пробивали. Я с пацанами побеседовал. Все говорят – Интеллигент в последнее время пугливый стал. Всюду ходит с охраной. Просто так к нему не сунуться. Вот Андрей – дядя Коля кивнул на Осину – придумал план, но… – он замялся. – Дело в том … мы так и сяк крутили… Вобщем без тебя Вадик, не обойтись, – дядя Коля посмотрел и твердо закончил. – Валить Интеллигента придется тебе.
Почему-то его слова меня не удивили. Наверно подсознательно я ждал этого с самого начала.
Я посмотрел на них. Осина задумчиво пересыпал песок из ладони в ладонь. Дядя Коля обхватил колени руками и по-прежнему не смотрел на меня. Из воды вышел Длинный. По собачьи отряхнулся. Мокрые трусы облепили его тощие ноги. Я тихо спросил.
– Что за план? Осина оживился.
– План такой, – заговорил он, пододвигаясь ко мне. – Каждый вечер Интеллигент сидит в «Ласточке». Там он проблемы решает, на бильярде играет. Бухает иногда. Напротив «Ласточки» церковь. Возле церкви побираются бомжи, нищие… К ним все привыкли, внимания ни кто не обращает. Часов в одиннадцать Интеллигент уезжает домой. От двери до машины идет с охраной. Я предлагаю вот что: ты переодевайся бабой, бомжихой. Когда Интеллигент выйдет, подходишь к нему, вроде как за милостыней. Оказываешься рядом, стреляешь и сразу же сигаешь в кусты. Кусты справа от входа. За кустами дорога. Там тебя будет ждать длинный на машине.
– Кроме тебя некому, – вступил дядя Коля. У Андрея нога, Длинный за рулем, Чиба просто не сможет. Я буду страховать. Остаешься ты. Больше не кому.
Наступило молчание. Я испытывал страшное чувство гордости. Даже мысли не было отказаться. Я мог сделать то, что больше не мог никто. Все зависело только от меня. Я был в тайне рад этому, хотя и не показывал виду.
– Зачем бабой-то? – спросил я. Дядя Коля удивленно переспросил:
– Что?
– Зачем бабой переодеваться? – пояснил я.
– На бабу внимания меньше, – ответил Осина. – И опознать тебя труднее будет. Я кивнул, соглашаясь. Мы опять замолчали.
– Стрелять из «ТТ»? – снова спросил я.
– Нет, – сказал дядя Коля, – из обреза. Вернее будет.
Я огорчился в душе. Стрелять из ТТ мне казалось эффектнее. Я задал последний главный вопрос:
– Когда?
– Завтра, – ответил дядя Коля. Я посмотрел на часы. Было одиннадцать вечера. Я подумал, что жить мне осталось возможно всего двадцать четыре часа. Я взял бутылку и вылил остаток самогона в три стакана. Поднял свой.
