Марина Серова - Пусть проигравший плачет
— Мама, — довершила свое дело Лоретта.
* * *— Самое интересное, что это рассказала мне сама Лорка. То есть что именно она выбрала себе родителей. Лоретта вообще такая — она все выбирает сама. Кроме любви… Любовь началась сразу, стоило только переступить порог ее нового дома. Павлик… Лорка говорила, что она влюбилась в тот момент на всю жизнь. Судя по всему, так и есть. И, как мне кажется, она ненавидела его именно потому, что он не оставил ей права выбирать. Она для него сразу стала только сестрой… В принципе Лоретте не на что было жаловаться, она стала любимицей не только Арташеса и Анны, но и их друга Рябцева. Тот с ума сходил от нее. Избалованная, капризная, но очень добрая девочка. Знаешь, Таня, ведь она и Анну безумно любила, хотя именно благодаря ей Анна покончила с собой.
— Значит, все-таки покончила?
— Да, — кивнула Аня. — Теперь об Анне… Лоретту она не любила — это я сама поняла. Понимаешь, мы с Лоркой дружим с детства, я часто бывала в их доме и умела смотреть и видеть. Анна очень часто смотрела на Лорку таким взглядом, что мороз по коже драл. Анна вовсе не была ангелом. Во-первых, достаточно бездарная певица — согласись. Средний уровень. Избалованная любовью. Она нуждалась в поклонении точно так же, как и Лоретта. Только Лоретте все лавры доставались легко — как маленькой богине, а Анна становилась старой, теряла красоту и начала превращаться в обычную истеричку. К тому же с возрастом проявилась ее вечная сексуальная озабоченность. Арташес, Рябцев…
Что произошло в тот вечер, Лорка мне не рассказывала. Единственное, что я смогла понять из ее криков — то, что она всех ненавидит. Но если они сломали ее жизнь, она всем отомстит! Потом она очень долго плакала навзрыд и вдруг совершенно спокойно сказала страшную фразу: «Зачем они со мной так, Анька? Ведь они меня сломали!» После этого она оказалась в больнице. Понимаешь, Танечка, я не знаю, что произошло. Но мне кажется, это как-то связано с Павлом.
— Аня, а он где?
— Павел? Понятия не имею. Он учился в Москве, в Строгановке. Потом что-то произошло, после смерти матери он так и не смог вернуться сюда, объявив всех виновными. В том числе и себя. Кажется, он поступил в духовную семинарию. Лоретта для него — исчадие ада. Он вообще был странным мальчиком. Попробуй поговорить с Лореттой.
— А почему она может быть в опасности?
— Лорка может быть в опасности из-за Галины Николаевны.
— Господи, — вздохнула я. — Это еще кто?
— Ее родная мать. Чудовище. Тварь. А Лорка поддерживает с ней отношения.
Ну, час от часу не легче!
— А подробнее можешь?
— Нет. Я не знаю даже ее фамилию. Видела ее один раз. Толстая баба с вульгарным лицом. Лорка куда больше похожа на отца.
— А почему она опасна?
— Не знаю, Таня. Просто от нее исходит зло. Кажется, что она просто начинена, как взрывчаткой, злобностью, завистью и пороком. Кроме того, она ведь сидела. Собственно, ее узнал Арташес. Когда она появилась как-то раз, с требованиями платить за дочь, Арташес очень тогда разволновался. Он ходил из угла в угол и твердил, что надо бы нанять кого-то, потому что эта самая Галина весьма опасна. По его словам, не было человека ее опаснее. Но что она сделала, он говорить отказался — сообщил нам, что мы еще слишком малы.
— Кстати, а сам Арташес? Что он был за человек?
— Я его очень любила, Таня. Если бы не Рябцев, Арташес был бы вообще похож на доброго ангела. Он очень любил и Павлика и Лорку, хотя оба они были для него приемышами. Обожал Анну. Умел дружить. Постоянно нас баловал. Из всей их компании, я знаю, Лорка любила по-настоящему только его. И его смерть она переживает трагически, Таня. Если ты думаешь, что в этом виновата она, отбрось эту мысль сразу. Арташес — он был ей отцом. Любимым и любящим. Не надо думать, что его уголовное прошлое сделало из него подонка.
— А что ты имела в виду, когда сказала «если бы не Рябцев»?
— Рябцев был черным гением. Он завидовал, а знаешь, как умеют завидовать? Поэтому очень часто толкал их на ссоры, наслаждаясь моментом. Но Лоретту он любил, хотя иногда мне казалось, что как-то порочно. Как у Набокова в «Лолите». Но я не могу рассказать тебе об этом — если Лорка что и испытывала с этой стороны, то предпочитала умалчивать об этом…
— Теперь о стилете…
— Каком? Лоркином?
Я подпрыгнула.
— Как это — Лоркином? Это Лореттин?
— Да, если старинный, испанский. Ей купил его Арташес, чтобы Лорка помнила о своем испанском предке. Сначала они вынули лезвие. А Лорка была от него в восторге. Он служил ей амулетом. Однажды она мне сказала, что, если стилет пропадет, она погибнет. Так вот, сейчас он пропал, Таня. И Лорка действительно может погибнуть.
— Анечка, это только приметы. Ничего с Лореттой не случится…
Я не успокоила ее.
— Он уже пропадал однажды. И Лорка оказалась в больнице. Потом Арташесу удалось его найти.
— Ань, а Анна и Галина друг друга знали?
— Думаю, что они встречались… Потому что именно перед Аниной смертью она и возникла в пространстве, эта гнусь. Причем, я думаю, что тогда стилет украла именно она. Пропила.
Что ж, история начинала проясняться. Стемнело. Я посмотрела на часы. Ритка все еще не появлялась, хотя время уже было позднее.
— Нам пора.
Я проводила их и поблагодарила за помощь.
— Таня, я же пытаюсь помочь Лоретте. Мое сердце чувствует беду…
— Еще один вопрос, — вспомнила я уже на пороге. — У Лоретты есть любимая песня?
Сейчас она скажет — «Пустыня любви»…
— Есть, — кивнула она. — Ее почему-то прикалывает «Орландина». Помнишь эту песенку «Колибри»?
Я присвистнула.
«Да, мое имя Орландина»?!
* * *Набрала номер Лоретты сразу, стоило только закрыться двери за моими гостями.
Судя по визитной карточке, эта молодая особа неплохо была устроена в жизни. Владеет агентством… Интересно, каким? Модельным, типа «Ред старз»?
Скорее всего.
Сначала трубку долго не поднимали. Я взглянула на часы — было уже поздно. Почти собравшись повесить трубку, я вдруг услышала щелчок и вслед за ним женский голосок:
— Лоретта Гараян слушает.
— Простите, что я звоню так поздно, — сказала я. — Вы меня помните? Мы почти столкнулись сегодня.
— Ах, вы все-таки позвонили, Таня.
Я не удивилась. Лоретта прекрасно знала, кто я такая. Просто соблюдала правила игры.
— Честно говоря, я думала, что вы сделаете это сразу. Как только узнаете, кто я такая.
— Простите, у меня было много дел.
Я не стала говорить ей, что найден труп ее посланца.
— Вы хотите со мной увидеться?
— Да, вы угадали.
— Надеюсь, не сегодня? Я, признаться, немного устала. А вам и так сегодня дала информацию Аня.
Ого. Вот тебе и Лоретта… Оказывается, она знает про мои шаги достаточно, чтобы делать свои осторожно!
— Давайте завтра, — согласилась я. — Я тоже устала.
— Замечательно. В одиннадцать утра вас устроит?
— Да.
— Таня, а о моем стилете еще ничего не известно? — спросила она детским голосом.
— Пока нет.
«Кроме того, что твой детский талисман сейчас служит орудием убийства…»
— Пожалуйста, вы ведь поможете мне его найти?
В ее голосе слышалась мольба.
Что это — очередная игра великой Лоретты или она и впрямь расстроена его пропажей?
— Он мне и самой нужен, — призналась я. — Поэтому давайте стараться вместе.
Мы попрощались. Я повесила трубку, устроилась с ногами в кресле и начала катать кости. Честно говоря, я нуждалась в успокоении. Ритка… Мои мысли упорно возвращались к ней, несмотря на круговерть странных образов гараяновского окружения.
Куда она могла подеваться?
Стрелки часов показывали двенадцать. Ритка отчаянно боялась ходить по ночным улицам. Что заставило ее преодолеть собственные страхи?
Чтобы все-таки успокоиться, я бросила кости. Что с моей подругой?
33+19+12.
«Символы предвещают покупку обручального кольца и соответственно свадьбу».
Ну, вот… Ты за человека волнуешься, а моя Ритка просто торчит на любовном свидании, собираясь замуж…
Я немного успокоилась. Сон начал побеждать меня. Я прикрыла глаза, пытаясь все-таки не заснуть, дабы дождаться Ритку и устроить ей хорошую выволочку за произведенный негативный эффект.
Перед моими глазами продолжали сменяться образы Гараяна, Рябцева, Лоретты — и я уже устала от них.
— Отвяжитесь, — попросила я. — Дайте хоть во сне отдохнуть от вас…
Но они упрямились. То сидели у меня за столом, обсуждая проблему Анны, которая была немножко капризной, то Лоретта плакала, глядя на мальчика с правильными чертами лица.
— Ты меня растоптал, Павел, — шептала она. — И теперь мое имя Орландина…
Господи, какой бред…
Во всю эту дьявольскую неразбериху почему-то вплетался колокольный звон. Я оказалась на похоронах, из церкви вынесли гроб с очень красивой женщиной в подвенечном платье. Арташес наклонился и вдруг закричал:
