Татьяна Ефремова - Убийца сейчас онлайн
Настоящее горе было там, впереди, где сразу за гробом вели под руки рыдающую в голос Вовкину маму и бледную, опухшую от слез Светлану.
Немногочисленные родственники, одинокие в своем горе, несмотря на солидное число тех, кто шел сейчас за гробом, сбивались в кучку все теснее. Поддерживали друг друга под локти даже без видимой в том необходимости. Жались поближе к своим – к тем, для кого со смертью их мальчика, пусть даже совсем взрослого, закончилась прежняя жизнь. К тем, кому завтра придется жить новой жизнью, а вот насколько страшнее и невозможнее она будет, чем та, прежняя жизнь, не дано пока знать никому из них.
Эти люди цеплялись друг за друга, потому что знали, что это горе пережить в одиночку невозможно. И одновременно пытались отделиться таким способом от тех, кто шел сейчас «отдать последний долг» или «проводить в последний путь». От тех, для кого эти похороны не конец прежней жизни, а только невеселое воскресное мероприятие.
А ведь и я в их числе. Со своим старательно-скорбным лицом и опасениями сделать что-то не так.
Неужели я такая черствая? Ведь я хорошо относилась к Вовке. И мне очень жаль, что он умер таким молодым. Ведь я искренне рыдала по нему в четверг ночью. Что же сейчас-то со мной происходит?
Я повертела головой по сторонам. Окружавшие меня люди, отложив скорбь до момента непосредственно похорон, развлекались кто во что горазд. Четверо разговаривали по телефону, остальные – между собой. Видно, не одна только Люся любительница поболтать среди могил. Две тетушки впереди меня очень оживленно обсуждали недавнюю свадьбу сына. Я, правда, никак не могла понять из разговора, кто же из них свежеиспеченная свекровь? Не может же он, в самом деле, быть сыном обеих одновременно.
Тут я очень кстати вспомнила, что должна добыть для Димыча хоть какую-то информацию, и воспряла духом.
Пусть в том, что я веду себя по-свински на похоронах, будет виноват Димыч. Ему все равно, а мне не так совестно.
Тем более, соседство мое было для этого очень удачным – справа и слева от меня вышагивали две самые активные сплетницы издательского дома «Люкс». Они уже давно порывались вывалить на меня всю доступную им информацию. Нужно было только показать свою заинтересованность.
Я, как могла, показала.
Ух ты! Мне не пришлось даже вопросов задавать. Девчонкам это было совсем ни к чему. Они наперебой выкладывали новости последних дней и заодно свои соображения по этому поводу. В мою задачу входило только вовремя поворачивать голову в нужную сторону и округлять изумленно глаза.
– Кошмар! Такой молодой.
– Ага, ужас! Ему хоть тридцать то было? Или он моложе?
– Здрасьте! В прошлом году его тридцатилетие отмечали. Сначала его – в апреле, потом в июне Совинскому тридцатник стукнуло – мы еще на природу всей конторой выезжали. А в сентябре Барсукова поздравляли.
– Точно! Они же ровесники все. Вот несправедливо – Коненко убили, а эти дальше жить будут. Долго еще.
– Ты что же, хочешь, чтобы их всех убили? Для справедливости.
– Да я не в том смысле. Я к тому, что лет им одинаково, а какая разная судьба! А, кстати, вполне могут и их двоих убить. Неизвестно же, за что Коненко грохнули. Может, скоро и их очередь.
– Может. Если это, например, конкуренты. Сначала генерального убьют, потом коммерческого директора, а потом и главного редактора. Получается, Барсуков следующий.
– Ага, а Совинского тогда последним уберут. Хотя, Витьку жалко, если честно. Может, главного редактора не будут убивать?
– Ну, он же не только главный редактор. Он же и учредитель тоже. Так что, если это конкуренты, то убьют всех.
– Да уж! А зачем конкурентам их убивать?
– Ну как зачем? Чтобы конкуренции не было.
– Так ведь наш журнал не единственный, таких в городе полно.
– Значит, будут всех убивать. С наших просто начали.
– А может, это и не конкуренты. Может, это им мстит кто-нибудь. Ну помнишь, осенью они на кого-то милицию натравили. Или налоговую, я точно не помню.
– Если бы за это мстили, то первого бы Барсукова завалили – это же его идея была.
– Да они-то откуда знают, чья это идея?
– Да про это все знают. Это же ясно – если какая пакость, значит Барсуков придумал.
– Ну да, тогда бы с Барсукова начали. А других можно было бы и не убивать, кстати.
– Тогда получается, что все-таки конкуренты.
– Или они сами друг друга убивают. Менты же не зря их допрашивают. Видно, подозревают.
– Зачем друг друга-то?
– Как зачем? Чтобы доходами не делиться. Раньше фирма троим принадлежала, а теперь будет у одного.
– У кого?
– У того, кто других замочит.
– Получается, кто в живых останется, тот и убийца?
– Ну да! Ой, хоть бы не Барсуков остался! А то ведь совсем работать невозможно будет с этим дураком.
– А вот, если бы мы не рассказали, что он в тот день нам звонил, его бы посадили?
– Наверняка!
– Дуры мы! Надо было молчать. Тогда бы из всего начальства один Витька остался.
– Да может, это и не они! Может, Коненко по другим мотивам убили!
– По каким, например?
– По личным! Может, он обидел кого сильно?
– Коненко не мог сильно обидеть. Он бы извинился.
– Тогда из-за наследства.
– Кто?
– Наследники! Жена его, например.
– Чего у него наследовать-то? Квартиру с машиной? Так она и так ими пользуется. В крайнем случае, могла развестись и имущество поделить.
– Может, он ей развода не давал.
– Да и фиг на него! Развестись можно и без согласия. И имущество поделить. Нет, Светке его убивать вообще не выгодно. Квартира – ерунда. А вот кто Светку с детьми теперь кормить будет? Она же второго недавно родила, сама не работает. Деньги Вовка приносил.
– Да, Светке невыгодно. Ну а может, это другая баба – из ревности? Может, она думала, что он женится, а он не стал.
– Какая баба? Коненко сроду не гулял. Это тебе не Барсуков.
– Да, не гулял! А кто к Машке Фогель на Новый год приставал? Она не знала, куда от него деваться.
– Но замуж она за него точно не собиралась. Нет, это не Машка.
– Да я и не говорю, что Машка. А он ведь в интернете знакомился! Может, это оттуда? Маньячка какая-нибудь?
– Может и маньячка.
– А может конкуренты.
– Ой, а если все-таки конкуренты, как Барсуков с Совинским не боятся просто так идти? Без охраны. Вдруг их сейчас убьют?
– С ума сошла! Сейчас же похороны.
– Ну и что! Какая разница? Помнишь, по телеку показывали, как мужика одного хоронили, и на кладбище бомбу взорвали. И тех, кто хоронил, тоже убили.
– Так это не у нас. Это, вроде, в Москве было. И давно.
– А что, наши так не могут? Да запросто! Вот сейчас Барсуков с Совинским идут рядышком – стреляй на здоровье!
Люся с Ленкой вытянули шеи, пытаясь разглядеть идущее впереди начальство и удостовериться, что те еще живы.
– И вообще, похороны – это для убийства очень удобно. Столько народу в одном месте собралось – любого можно убить. Или даже несколько человек одновременно.
– Бомбу можно сбросить с самолета, – подсказала я этим двум идиоткам.
– Не, с самолета вряд ли. Очень высоко – трудно будет точно попасть, – Ленка даже задрала вверх голову, оценивая такую возможность.
Опасаясь, что разговор сейчас скатится к обсуждению различных вариантов массового убийства собравшихся, я поспешила задать наводящий вопрос.
– Девчонки, но ведь если убил кто-то из своих – Барсуков или Совинский – вы же должны были что-то заметить. Отношения у них должны были как-то поменяться. Не может так быть, чтобы вчера еще лучшие друзья, а сегодня бац! – и убил ни с того, ни с сего. Может, они ругались в последнее время? Вспомните, вы же их каждый день видели.
«Девчонки» на минутку замолчали и начали изо всех сил вспоминать. При этом Люся нахмурилась, а Ленка подняла глаза к небу, от чего лицо ее неожиданно вытянулось. Вид у обеих получился крайне сосредоточенный.
– Да нет, не ругались они. Все, как обычно.
– Ну, а настроение у них какое было в последнее время?
– Обычное настроение, – Люся пожала плечами.
– Нет, у Совинского настроение не обычное! – Ленке, наконец, удалось что-то вспомнить, и она от нетерпения даже замахала руками. – Ты вспомни, он последние недели две ходит, как в воду опущенный. Мы даже спрашивали, не случилось ли чего. А он отмахнулся, вроде все в порядке.
– Точно! Грустный такой ходит. И пьет почти каждый день.
– Откуда знаешь? Он что, на работе пьет?
– Нет, не на работе. Дома пьет, а на работу приходит весь какой-то мятый, и глаза красные.
– Но мы думаем, это у него в семье что-то. Может, он разводиться собрался? Хотя, жена ему звонит по несколько раз в день, и разговаривают они нормально.
– Так может, он как раз и поругался с Коненко? Как они общались в последнее время?
– Да Витька ни с кем особенно не общался. Сядет у журналистов за свободный компьютер и тюкает на нем чего-то весь день. Говорю же, грустный он какой-то.
