Александр Макколл Смит - В компании милых дам
— Это храбрый мальчик, — сказала мма Потокване. — Он всегда хочет справиться с задачей. Он пробует влезать на деревья, но из-за больной ноги у него не получается. Ему хотелось бы играть в футбол, но он не может бить по мячу. Храбрый мальчик.
Мма Рамотсве отметила решимость во взгляде мма Потокване и не удивилась, когда несколько месяцев спустя услышала, что хозяйка приюта посадила мальчика в свой автобус и отправилась в долгое путешествие до Йоханнесбурга. Там она отвела его к хирургу и настояла, чтобы его обследовали. Впоследствии она слышала эту историю от самой мма Потокване, которая, посмеиваясь, рассказала, как привела мальчика в приемную доктора, располагающуюся в сверкающем высоком здании, не обращая внимания на протесты секретарши, которая пыталась объяснить ей, что доктор не сможет их сейчас принять.
— Доктор сам это решит, — заявила мма Потокване. — Вы не можете говорить от имени доктора. Он посмотрит на мальчика и сам скажет, примет он его или нет.
Мма Потокване сидела и ждала, и в конце концов доктор выглянул из кабинета. Это послужило для женщины сигналом, она вскочила на ноги и вытащила из сумки заготовленный большой фруктовый пирог. Она сунула его ошеломленному доктору, а мальчик, держась за ее юбки, вместе с ней вошел в кабинет.
— После этого он не мог мне отказать, — рассказывала мма Потокване. — Я отрезала кусок пирога прямо там и сказала, что он может съесть его, пока мальчик снимает ботинки и носки. Так он и сделал. Он начал есть пирог и поэтому не мог сказать, что не посмотрит мальчика. А после этого я спросила, может ли он сделать операцию, а пока он думал, что ответить, я отрезала ему еще один кусок. Поэтому мальчику вылечили ногу, и сейчас она выглядит совсем неплохо. Он продолжает хромать, но совсем не так, как раньше. Он может играть в футбол. Он даже может бегать. Доктор оказался очень умелым. И не взял никакой платы. Сказал, что фруктового пирога достаточно.
Такие поступки, думала мма Рамотсве, полностью искупали ту бесцеремонность, которую позволяла себе мма Потокване в отношениях с людьми. Во всяком случае, в этот раз мма Рамотсве не думала об ошибках своей подруги. Напротив, ей хотелось услышать мнение мма Потокване о нескольких сложных проблемах, с какими ей пришлось столкнуться. По крайней мере, одна из этих проблем была серьезной — вопрос, как быть с Чарли, — а другие просто следовало обсудить, чтобы посмотреть, что по этому поводу подскажет интуиция мма Потокване.
Она увидела хозяйку сиротского приюта на веранде дома, где находился ее офис, увлеченную разговором с одним из рабочих. Рабочие были важными людьми в сиротском приюте: они решали все небольшие проблемы, внезапно возникавшие в приюте, вроде засоров канализации или рухнувших деревьев, могли прогнать змею или бездомную собаку.
Мма Рамотсве подождала в своем белом фургончике, пока деловой разговор не был завершен, затем вышла из машины и направилась по пыльной парковке к веранде.
— Ну, мма, — обратилась к ней мма Потокване. — Вы приехали вовремя. Я как раз думала, что пора заварить чай. Вы молодчина.
Мма Рамотсве рассмеялась и подняла руку в знак приветствия.
— Вы тоже приезжаете ко мне в офис всегда вовремя, — ответила она. — В этом отношении мы с вами обе молодцы.
Мма Потокване подозвала молодую женщину, стоявшую в дверях соседнего домика, и попросила ее приготовить им чай, затем жестом пригласила мма Рамотсве следовать за ней. Усевшись, они посмотрели друг на друга, чтобы понять, кто же начнет разговор.
Молчание прервала мма Рамотсве.
— Я была очень занята, мма, — начала она, покачав головой. — У нас в агентстве была масса работы, и мастерская тоже не простаивает, как вы знаете. Мистер Матекони слишком нагружает себя.
Это не было намеком на то, что мма Потокване, как считали некоторые и, в частности, мма Макутси, беззастенчиво добавляла мистеру Матекони работы. По счастью, Мма Потокване и не восприняла это замечание как намек.
— Он хороший, добрый человек, — сказала мма Потокване. — Такие люди часто бывают слишком загружены. Я замечаю это и здесь. Человек, с которым я только что разговаривала — один из наших рабочих, — он тоже такой. Такой добрый, что его каждый о чем-то просит. У нас как-то работал человек с плохим характером, и ему было нечего делать, потому что ни у кого, кроме меня, разумеется, не хватало смелости попросить его о чем-либо.
Мма Рамотсве согласилась, что есть люди, которые иногда ведут себя подобным образом, а затем согласилась с мнением мма Потокване относительно того, что люди на самом деле никогда не меняются. Вряд ли возможно заставить деятельных людей работать меньше, они не так устроены.
— Вы беспокоитесь о нем? — прямо спросила мма Потокване. — После болезни он, наверное, нуждается в вашей заботе. Не говорил ли доктор Моффат, что он не должен столько работать?
— Говорил, — ответила мма Рамотсве. — Но когда это сказали мистеру Матекони, он ответил: «А как насчет самого доктора Моффата? Он сам работает не покладая рук. Я это видел. Он всегда спешит в больницу, чтобы заботиться о больных людях. Если он считает, что я не должен так много работать, что же он сам столько работает?» Вот так он сказал, мма, и я не нашлась, что ответить.
Мма Потокване фыркнула:
— Это не ответ. Доктора могут рекомендовать нам то, чего не делают сами. Они знают, что рекомендация правильна, но, возможно, не в состоянии выполнить ее сами. Это не значит, что они дают плохие советы.
Это было интересное замечание, и мма Рамотсве как следует обдумала его, прежде чем ответить.
— Я должна подумать о том, что вы сказали, мма, — улыбнулась она. — Можем ли мы в самом деле говорить людям, чего они не должны делать?
Заданный вопрос повис в воздухе, потому что в этот момент принесли поднос с чаем и поставили на письменный стол мма Потокване.
Мма Рамотсве незаметно бросила на него взгляд. Да, там был пирог — два больших ломтя фруктового пирога, как раз такого, какого ей всегда хотелось отведать при посещении сиротского приюта. Отсутствие пирога могло бы означать, что она по какой-то причине в немилости или в опале, но, к счастью, сегодня этого не случилось.
Мма Потокване протянула руку и положила больший кусок на тарелку гостьи. Затем положила оставшийся на свою тарелку и стала разливать чай.
— Вы задали очень важный вопрос, мма, — произнесла она, беря и откусывая от своего куска пирога. — Я должна его обдумать. Возможно, найдутся люди, которые скажут, что я ем слишком много пирогов.
— Но ведь это не так? — сказала мма Рамотсве.
Мма Потокване мгновенно ответила:
— Не так. Я не ем слишком много пирогов. — Она замолчала и задумчиво посмотрела на свою пустую тарелку. — Только иногда. Иногда я поддаюсь искушению.
Мма Рамотсве вздохнула.
— Мы все поддаемся искушению, мма. Мы все поддаемся искушению, когда дело касается пирога.
— Это правда, — грустно согласилась мма Потокване. — В жизни много искушений, но пирог, вероятно, одно из самых сильных.
Обе помолчали. Мма Рамотсве смотрела в окно, на стоящее за ним дерево и дальше, на небо, пустое, светло-голубое, бесконечное. Большая птица, возможно канюк, парила в вышине, следуя потокам воздуха, — крошечная летящая черная точка, конечно, как все мы, высматривающая пищу. Она отвела взгляд от птицы и посмотрела на мма Потокване, которая наблюдала за ней с легкой улыбкой.
— Искушение очень сильное, — тихо согласилась мма Рамотсве. — И я не могу устоять. Я не так сильна в этом отношении.
— Я рада, что вы это сказали, — произнесла мма Потокване. — Я тоже не так сильна. К примеру, в эту минуту я думаю о пироге.
— Я тоже, — призналась мма Рамотсве.
Мма Потокване поднялась со стула и крикнула девушке во дворе:
— Пожалуйста, еще два куска пирога. Два больших куска.
С пирогом было покончено, поднос унесли, женщины сидели с кружками чая и продолжали разговор.
Мма Рамотсве думала, что надо начать с загадочного случая с тыквой, уже слегка позабытого за недавними потрясениями, но все же весьма таинственного.
И она рассказала мма Потокване историю о том, как она оказалась дома наедине с вором, как выяснилось, прятавшимся у нее под кроватью.
Мма Потокване смеялась до слез, когда мма Рамотсве рассказывала, как брюки взломщика зацепились за пружину кровати.
— Вы могли раздавить его, мма, — сказала она, — или сломать ему ребра.
Мма Рамотсве подумала, что то же самое можно было бы сказать о воре, который по глупости спрятался бы под кроватью мма Потокване, но не стала этого говорить.
— А на следующее утро, — продолжала она, — я обнаружила около дома превосходную тыкву. Кто-то забрал брюки и оставил вместо них тыкву. Что вы об этом думаете, мма?
Мма Потокване сдвинула брови:
