Крейг Райс - Убийство по-домашнему
— Я подумываю над тем, не принять ли ему что-нибудь перед сном, — шепнула миссис Френд, подходя к столику, на котором стоял поднос с лекарствами.
— Не беспокойтесь, — сказал доктор Крофт. — У меня имеется при себе соответствующее средство. Оно действует очень быстро и не оставляет никаких нежелательных последствий. — Сказав это, доктор Крофт вынул из кармана пиджака маленькую коробочку. Миссис Френд принесла стакан воды, а Нэйт протянул мне таблетку.
— Прими, Горди, — сказал он.
Если я откажусь, это значит, что я им не доверяю, и я потеряю то, чего мне удалось добиться. Поэтому я взял из руки доктора таблетку, а у миссис Френд — стакан воды. Они поощрительно улыбались мне, когда я глотал лекарство.
Сразу после этого они вышли из комнаты. Доктор Крофт, был прав, говоря о быстром действии лекарства, потому что почти немедленно я почувствовал сильную сонливость. Эта сонливость лишний раз напоминала мне о моей потере памяти. В том месте, где были мое имя, фамилия и воспоминания прошлого, зияла дыра. Постепенно, как бы нехотя, эту пустоту начала заполнять фигура Нетти… нечеткая, смазанная как картинка в зрачке близорукого человека. Мне удалось их обмануть и убедить, что они сумели внушить мне все, что они только хотели. Следовательно, первый раунд я выиграл. А теперь… если бы мне только удалось уговорить Нетти, чтобы она тихонько привела в мою комнату Эмму. Или хотя бы сказала мне правду о старой женщине.
У меня забрали почти все, но у меня еще оставалась Нетти. Розовые, с красными прожилками, десны Нетти… Белый чепчик на голове… её дыхание, пропитанное запахом джина… покачивание бедер.
Я проснулся бодрый и отдохнувший. Будильник показывал час дня. Вся комната утопала в солнце. В открытые окна дул свежий теплый ветерок, колышущий шелковые портьеры. Это действительно чудесная комната! Такая светлая, веселая, как летний день там, за окнами. На мгновение я почувствовал, что очень тоскую по Селене, Селене, которая сама была летом, воплощением всех страстных желаний мужчины… Селене с волосами из расплавленного серебра и теплыми щедрыми губами…
Но уже был час дня. А час дня — это ланч. А ланч — это Нетти. Я весь дрожал в нервном ожидании её прихода.
Ровно в час пятнадцать дверь открылась и в комнату вошла Селена. На ней не было ничего, кроме очень смелого белого купального костюма, который почти ничего не прикрывал. В руках она держала поднос.
— Ланч, любимый! — весело воскликнула она.
Она подошла ближе и поставила поднос на столик.
Потом села возле меня на кровати. Ее голубые глаза искрились весельем, а обнаженное, разогретое солнцем плечо прижалось ко мне.
— Мой любимый, мой дорогой Горди! Ничего не делает, только ест и спит, спит и ест! И ничегошеньки, кроме этого, его не интересует.
Она поцеловала меня, и при этом ее волосы свесились вниз и защекотали мне щеку.
— Где Нетти? — не смог удержаться я, чтобы не задать вопрос.
— Нетти? А зачем тебе эта вульгарная девица?
— Низачем, — ответил я. — Я просто спрашиваю, где она.
— Опасаюсь, что ты этого не узнаешь. — Улыбка Селены была сладкой, как мед. — Да и никто этого не знает, за исключением, возможно, нескольких моряков, которые знают телефоны таких девиц.
Я понял, что она хочет этим сказать, и почти ненавидел ее в эту минуту.
— Нетти была невыносима… вечно воровала алкоголь. И тебе тоже незаметно принесла бутылочку джина, Горди! Не воображаешь же ты, что мы могли поощрять нечто подобное, имея в перспективе завтрашний визит мистера Моффета и разные связанные с этим дела.
Она погладила меня по руке, потом подошла к окну и выглянула наружу.
— Мама была по отношению к ней очень щедра… я бы сказала, слишком щедра. Увольняя ее, мама выплатила ей жалованье за целый месяц.
Глава 10
После ланча Йен вкатил в комнату инвалидное кресло. Как и все в этом доме, оно было роскошным, — с собственным ходом, толстыми шинами, яркой шелковой обивкой.
У Йена был гордый, почти властный вид. Словно кресло было какой-то новой игрушкой, приложением к которой являлся я. С нежностью маленькой девочки, укладывающей в колясочку любимую куклу, он поднял меня с кровати и посадил в кресло. Потом достал из шкафа зеленый плед, в который тщательно меня укутал. Он еще довольно долго вертелся возле меня, разглаживая и поправляя пижамную куртку; наконец сделал шаг назад, глядя на меня с широкой улыбкой, открывающей красивые здоровые зубы. Потом прокатил кресло вокруг комнаты и расхохотался. В кровати я был забавен, а в кресле на колесиках попросту неописуемо смешон.
Я подумал, не спросить ли у него о пахнущем лавандой платке и о том, не он ли забрал его у меня. Однако я передумал, потому что такой вопрос был рискованным, я уж не говорю о том, какого труда стоило бы мне объяснить ему это на пальцах. Наконец он остановил кресло. Теперь я старался сам управлять креслом единственной здоровой рукой, и хотя у меня это получалось довольно легко, Йен неожиданно закричал:
— Nein! — Он ухватился своей огромной ручищей за ручку сзади и остановил кресло. Лицо у него потемнело. Да, у меня было кресло на колесиках, но Йен, судя по всему, не собирался предоставлять мне возможность пользоваться даже такой ограниченной свободой, какую давало это устройство.
Продолжая хмуриться, он вытолкнул кресло из комнаты в широкий солнечный коридор. Это был мой первый взгляд на дом, являющийся якобы моей собственностью. Йен выкатил кресло из коридора в салон, который был одной из красивейших комнат, какие мне приходилось видеть. Одна стена была стеклянная и открывала широкую перспективу гор, с глубоким, пересекающим их ущельем. Я не думал, что дом стоит так высоко и одновременно так далеко от цивилизации.
Из салона мы въехали в просторную, заполненную по самый потолок книгами библиотеку. В углу стоял столик, на нем — пишущая машинка, рядом телефон. Сознание того, что существует хотя бы такое средство сообщения с внешним миром, добавило мне бодрости.
Из библиотеки балконная дверь вела на террасу, полную красивейших цветов. Йен как раз толкал кресло в ту сторону, когда в библиотеку вошла миссис Френд и приблизилась ко мне со своей обычной чарующей улыбкой.
— Мой дорогой мальчик, как приятно видеть тебя здесь, — сказала она. — Ну, как тебе нравится твой дом? Замечательный, правда?
— Но такой изолированный от мира, — ответил я. — У нас есть какие-нибудь соседи?
— К сожалению, нет, — рассмеялась миссис Френд. — В окрестностях нескольких миль нет ни одной живой души. Раньше недалеко отсюда жил старый фермер, который выращивал авокадо в этом маленьком каньоне за домом, но отец купил у него всю ферму, потому что не переносил соседей. Такие у него были наполеоновские вкусы. Он любил жить высоко — владеть всем тем, что охватывал его взгляд. — Она похлопала меня по руке. — Вся компания собралась у бассейна. Может, хочешь, чтобы Иен отвез тебя туда, немножко развлечешься?
— Весьма охотно, — ответил я.
— Счастливая молодежь, — вздохнула миссис Френд. — А у вашей матери нет ни минутки отдыха. Мне нужно возвращаться на кухню, чтобы организовать обед.
С этими словами она ушла. Йен выкатил кресло через балконную дверь на выложенную разноцветной кафельной плиткой террасу, а оттуда на травянистую дорожку, вьющуюся среди цветущих кустов гибискуса, олеандра и мимозы. С этого места не открывался никакой вид, поэтому одновременно исчезло чувство уединения, осталась только ароматная, почти душная близость цветов и кустарника. Изгиб дорожки, ведущей под металлическую перголу, неожиданно вывел нас к краю длинного бассейна с широким цементным бортиком.
Такой бассейн мог только присниться. Со всех сторон его окружали эвкалипты, он буквально утопал в более низкой живой изгороди из карликовых апельсиновых деревьев. Запах кремово-белых цветов был почти удушающим, а спелые апельсины висели, как огненные шары, резко контрастируя с темно-зелеными листьями и зарослями. Вода в бассейне была прозрачной, и в ней отражалось сапфировое небо.
На широком бортике бассейна лежали разноцветные мягкие матрацы. На одном растянулась Селена в белом купальнике, а возле нее лежал Нэйт Крофт. У молодого врача, очевидно, не было срочных визитов, потому что он был в белых купальных трусиках. Смуглокожий, он выглядел так же экзотически и непривычно, как и в твидовом костюме. Он лежал так близко к Селене, что его обнаженное плечо почти касалось её тела. Марни тоже была здесь. В коротеньком сарафанчике из желтой материи, она сидела на краю бассейна, опустив длинные загорелые ноги в воду.
Увидев меня, все трое вскочили с мест и подбежали ко мне, смеясь и комментируя мое кресло.
Когда я услышал из уст Селены, что Нетти рассчитали, мне показалось, что это уже конец. Однако теперь возможность передвигаться в кресле (хотя и такая ограниченная) снова пробудила во мне надежду. Поэтому я смеялся и обменивался шутками с остальной компанией, чувствуя удовольствие от того, что моя внешняя беззаботность провела их.
