Джон Берли - Уайклифф разрывает паутину
Она показала ему и остальные спальни, но только две из них представляли для него интерес, а вернее даже удивили.
Берти Харви принадлежала огромная комната с односпальной кроватью, более похожая на кабинет, нежели на спальню. Были здесь письменный стол, шкаф с выдвижными ящиками для деловой переписки, а половину одной из стен занимали книжные полки. Среди книг были примерно поровну представлены биографическая литература XIX века и отдельная коллекция произведений о Льюисе Кэрролле и самого Льюиса Кэрролла, включая его труды по математике, подписанные подлинным именем: Чарлз Доджсон.
Элис сказала:
— Он просто одержим этим. Мне кажется, он и женился-то на мне только потому, что я — Элис. Он пишет книгу «Алиса в наши дни», а совсем недавно подал заявку на участие в телевикторине «Умники и умницы», указав жизнь и творчество Льюиса Кэрролла как свою основную тему.
— Эти снимки сделал он сам?
Все свободное пространство стен было увешано фотографиями детей, главным образом девочек.
— А вы разве не помните? Кэрролл был одним из пионеров фотографии и снимал в основном молоденьких девчонок. Думаю, Берни был очень расстроен, когда у нас родился Питер. Ведь еще до его появления на свет он любил цитировать Кэрролла: «Я люблю всех детей, кроме мальчиков». Теперь он больше не твердит об этом, но едва ли изменился.
— Вы видите в этом нечто сексуальное? — осторожно спросил Уайклифф, понимая, что это нелепый вопрос, но лучше задать его сразу.
— Вероятно, так оно и есть, но это не значит, что я считаю Берти извращенцем, пристающим к девочкам. И Кэрролл, думаю, не был таким, хотя в его времена это вызвало бы меньше шума.
Она оглядела комнату, скривив губы в полуулыбке.
— Во многом Берти сам еще ребенок. В том-то и проблема… Но в любом случае лучше жить вот так. Я имею в виду — спать в разных комнатах.
Они пересекли коридор из двери в дверь.
— Это комната Эстер.
Уайклифф более всего ожидал здесь неожиданностей, но все-таки не был подготовлен к тому, что увидел. Напротив двери у окна возвышалась ярко раскрашенная гипсовая статуя Девы Марии. Над кроватью — распятие.
— Мне понятно ваше удивление. Она обратилась в католицизм сразу после смерти моей матери. Тринадцать лет назад… А вы ведь знаете, какие слухи ходят про вновь обращенных.
На прикроватной тумбочке лежал молитвенник, книжные полки занимала религиозная литература. Преобладали жития святых.
На первое время с него было достаточно. Его мысль могла теперь заняться вычислением случайных совпадений фактов, образов, фраз, намеков и уловок, которые могли выстроиться в систему только позже. Он почти видел теперь пропавшую девушку в домашней обстановке. Особенно живо она представлялась в мелких бытовых зарисовках своей сестры. Он мог составить себе представление о мрачном запущенном доме, где Хильда создала себе особый уголок, не похожий на ненавистный ей родительский очаг.
И с Джеймсом Клемо он успел повидаться.
— Что ж, мне остается только поблагодарить вас за помощь и терпение, миссис Харви. Я вас, скорее всего, опять навещу, но если у вас еще найдется, что сказать, свяжитесь с нашим штабом в городке. Это в районе гавани.
Элис спустилась вместе с ним на первый этаж. Уже на пороге дома она сказала:
— Пожалуйста, не принимайте на веру все, что я сказала. Я сегодня сама не своя.
До штабного автобуса Уайклифф добрался пешком. У него было ощущение ребенка, который случайно втянул мыльный пузырь в себя. Теперь у него не оставалось сомнений, что судьбу девушки определил ее характер, однако увиденного и услышанного все еще было недостаточно, и плясать ему приходилось от ключевой фразы одной из учительниц: «Вероятно, есть нечто, что ей дорого в этой жизни, но мне не удается понять, что именно».
В штабном автобусе Люси Лэйн выстукивала на машинке свой отчет. Она оставалась единственной из тех, кто не злоупотреблял жидкостью для исправления ошибок.
— Как у тебя?
— У меня был трудный день, сэр. Харви так и остался для меня загадкой.
— Рассказывай.
Люси Лэйн изложила ему свою историю, подытожив так:
— Он определенно обладает неким дурашливым шармом. Очарование это поверхностное, но сразу понимаешь, что избавиться от него не так-то просто. Если этот человек преступник, нам придется поломать головы над тем, как загнать его в угол.
— Ты успела поговорить с кем-нибудь еще?
— Я зашла к Мойлам. Инспектор Роуз снабдил нас списком всех, кто работает в кемпинге постоянно и неполный рабочий день. Так вот, в нем оказались двое из семьи Мойл, что живет неподалеку от Рулов. Девушка, ее зовут Дебби, по вечерам обслуживает покупателей в магазине, а парень — Джефф — служит посыльным. Я застала Дебби дома вместе с матерью.
Люси развернулась на вращающемся кресле к нему лицом.
— Вы себе не представляете, что у них за дом! Не поймешь, то ли ты в кухне, то ли в запущенной автомастерской. Промасленные запчасти лежат рядом с немытой посудой и овощами, заготовленными к ужину. Миссис Мойл слоняется по дому на своих распухших ногах в тряпичных тапочках и не знает, за что хвататься, хотя вид у нее при этом весьма величавый. Дебби — хорошенькая девчонка лет двадцати двух. В одних только трусиках и бюстгальтере она утюжила рубашки братьев, и вещи выглядели хорошо отстиранными, хотя уму непостижимо, как это им удается. — Люси обладала завидным умением описывать увиденное, и это Уайклиффу в ней нравилось: словно бы сам побывал там. — Дебби нравится работать у Клемо. Неплохое жалование, а в конце сезона ей причитается премия. Хотя Джеймс на всех рычит, никто его не боится. С Элис легко поладить. С Берти сложнее, и так у всех. Беда в том, что с ним никогда не знаешь, как себя вести. Он бывает весьма язвителен и часто говорит странные вещи. Я, между прочим, охотно этому верю! Еще он фотографирует маленьких девочек, а, как заявила Дебби, все знают, что это значит.
— Есть что-нибудь о Рулах?
— Я как раз собиралась перейти к этому. Мойлам они определенно не нравятся. По словам миссис Мойл, народишко они дрянной: что Джейн, что Клиффорд. Да и Агнес с бабушкой Клемо — она до замужества носила фамилию Рул.
— Она как-то обосновала свое мнение?
— О да. Клиффорд — слабоумный, и папаша его тоже был немного не в себе… Вот, цитирую: «Теперь посмотрите на Джейн! Разве можно назвать нормальной женщину, которая прячет труп своей родственницы в морозильнике? И неважно, своей смертью она умерла или нет». Мне было трудно с этим спорить, а когда я возразила, что Джейн стала членом семьи Рул только по замужеству, мне доверительно сообщили, что муж приходился ей двоюродным братом.
Уайклиффу сразу припомнились «нечистые семьи», о которых он слышал в детстве. Простонародная генетика.
— Что-нибудь еще?
— Да, но только я не уверена, насколько это важно. Дебби утверждает, что за последние несколько месяцев Берти дважды подъезжал к ферме на кемпинговском «лендровере», чтобы загрузить мебель.
— Джейн распродает наследство Агнес?
— По крайней мере, так считают Мойлы. Я не могла не обратить на это внимания после того, как Берти распространялся о своих теплых чувствах к Джейн.
— Постарайся выяснить подробности об этом.
— Будут еще указания, сэр?
— Да. Я только что побывал дома у Клемо. Нужно, чтобы ты тщательно осмотрела комнату Хильды. Постарайся не упустить ничего.
— Я должна искать что-то конкретное?
— Всего-навсего настоящую Хильду Клемо.
Уайклифф и Керси потихоньку потягивали кофе в ресторане при гостинице, пребывая при этом в блаженной полулетаргии.
Отель стоял высоко, по сути, на вершине скалы к западу от городка, и не просто имел вид на гавань — он нависал над нею. Из окон ресторанного зала можно было полюбоваться, как поблескивает отраженными огнями прибой и темнеют два круга спокойной воды в припортовом заливе и на внешнем рейде. С холма на южной стороне испускал длинные лучи маяк.
— Пожалуй, небольшая прогулка мне не повредит.
Это был его обычный ритуал, стоило уехать из дома. Керси давно научился не навязывать ему свое общество. Он только сказал:
— А я собирался попить пивка в «Сейнере».
— Вот и увидимся там примерно через час.
Ночь стояла безветренная, ясная. Уайклифф спускался вниз по крутой узкой улочке, что вела в город. Дома по одну сторону, по другую — невысокая стена, за которой зияла пропасть.
С точки зрения пресыщенного юриста, наследство Генри Рула было ничтожно, но если обсудить этот предмет на кухне фермы Трегеллес, оценка могла радикально измениться… Судьба оказалась несправедливой к Джейн Рул. Пока Элинор была прикована к постели и могла умереть в любую минуту, в то время как Агнес с виду казалась еще физически крепкой, Джейн могла чувствовать себя спокойно. Но Агнес испортила ей всю обедню, умерев раньше. На много ли раньше, пока не ясно, но Фрэнкс, вероятно, сможет это определить.
