Нина Васина - Невеста и Чудовище
– А если бы я не очнулась?
Лизавета долго смотрит на огонь, потом кивает:
– Тогда бы все разрешилось и без изменения линии судьбы. Потому что мой внук умер бы вместе с тобой. Но я не могу стать убийцей. Ни-ког-да... – Лизавета вздохнула. – И себя, похоже, не могу убить... качественно.
– Какое облегчение, – уныло заметила я.
– Да. Это для всех было бы большим облегчением. Я тут нашла в гараже... – она подняла угол ковра и достала старую тетрадку. – Твоя?
– Нет. Можно?
Поколебавшись, Лизавета протянула тетрадь. Беру ее осторожно – обложка почти отвалилась. В косую линейку, подумать только!.. Имена, имена и даты. Первая дата – 1983, сентябрь. Кое-где встречаются цифры. Пяти-шестизначные. В восемьдесят пятом имен больше всего – Сергей, Михаил, Алевтина и Даниил. В восемьдесят девятом – два. Кирилл и Мефодий. Потом сразу – девяносто второй: Игнат и Антон. В девяносто третьем есть два имени. Вера и Верочка.
– Чья-то записная книжка, – предположила я, отдавая тетрадь Лизавете. – Или долговая тетрадь. Знаете, в Японии есть Книга китов. С семнадцатого века они каждому убитому киту давали имя и записывали его в Книгу китов.
– Имена убитых китов... – прошептала Лизавета, загипнотизированная огнем.
* * *– Лизавета не хочет нашего сына, – сказала я Байрону. – Она ждет от него много бед.
– Моя мать много чего не хочет, – пожал плечами Байрон. – Например, не хочет жить.
– Еще как хочет! Мало того, она уверена, что, впадая после своих самоубийств в кому, управляет чужими судьбами.
Байрон посмотрел на меня пристально:
– Будем говорить о проблемах моей матери?
Мне стало стыдно, я отвела глаза.
– Нет. Извини. Расскажи о ее реакции на мою беременность.
– Ну... – Байрон задумался, – я сказал, что у нас с тобой будет ребенок. Она сказала, что знает. Она всегда все знает. По крайней мере, так говорит. Потом она спросила, будешь ли ты делать аборт. Я сказал – нет.
– Ты сказал нет?
– Да, я так сказал! – повысил голос Байрон. – А ты собиралась?
– Еще чего! – повысила я голос. – Никогда!
– Тогда почему ты кричишь?
– А ты почему?..
Тяжело дыша, смотрим друг на друга, потом Байрон улыбается, распахивает куртку, и я бросаюсь под нее в спасительную темень. Он закрывает меня с головой.
– Мать заявила, что ты должна сделать аборт. Я разозлился. Внушил ей, как мог, что это только твое дело, тебе решать. Хочу ли я ребенка? Понятия не имею. Никогда об этом не думал и думать не буду, пока не увижу его своими глазами. Так ей и сказал.
– И что? – прогудела я под курткой.
– Она обозвала меня бесхарактерным. Предложила ради спасения человечества немедленно с тобой порвать.
– И что?..
– Я здесь, с тобой, – просто ответил Байрон. – Плевать мне на человечество.
Побег
Пятнадцатого марта пошел снег и валил, валил, не переставая, дня три. За эти дни Лизавета несколько раз посетила гараж и долго после этого беседовала с Кирзачом в пристройке.
Странная была беседа, вернее – монолог. Я встала у двери из кухни в пристройку и включила диктофон в телефоне. Когда Лизавета повышала голос, записалось вполне сносно. Но все равно – полный бред – «ты не мог со мной так поступить!.. я надеялась, уже пошли тринадцатые лунные сутки... ты обещал, мне больше некого просить...» и в таком духе. Прослушав обрывки ее стенаний, я сделала только один вывод: Кирзач молодец, что не соглашается сыграть с Лизаветой в ее очередную кому. О чем еще можно так исступленно просить постороннего мужика?
Она ушла к станции пешком.
После ее ухода Кирзач посетил гараж. Пришлось и мне сходить туда потом, разведать обстановку. Не нашла ничего интересного, если не считать ключей от автомобиля. Они лежали на переднем сиденье.
Как только снег кончился, Кирзач надел лыжи, прихватил в рюкзак какой-то инструмент и свалил по новому снежку в сторону деревушки. Я пошла в пристройку, надеясь, что свой паспорт он на прогулки не берет. Перерыла все. Никаких документов, фотографий, справок или записной книжки. Прямо как в квартире над «Чугункой»! Единственная интересная вещь – ружье под старым ватником в углу. Замаскировал. Осмотрелась и перешла к обстукиванию бревенчатых стен. В одном месте звук изменился, я поддела ножом аккуратно выпиленный и вставленный потом прямоугольный брусок. В нише в полиэтиленовом пакете лежало несколько бумажек. Одна, датированная 1993 годом, была выпиской из Псковского районного отделения милиции о том, что Кирзаков Игнат Семенович потерял свой паспорт. Еще одна – расчеты, цифры, даты – что-то вроде сметы работ. И маленькая картонка с приклеенной фотографией – немолодая женщина с мальчиком лет семи. На обороте – год 1958. Вот и вся моя добыча. Сняла фотографию на телефон. Замела следы.
Поднялась к себе в комнату, а Байрон уже два раза выходил на связь. Я сначала скачала фотографию в компьютер, потом посмотрела в окно, а там – обратная лыжня к дому. Я перевела дух – успела свалить из пристройки. Девочка внизу прыгает на снегу и машет мне руками. Что-то новенькое. Я тоже помахала ей в окно. Она перестала прыгать и взяла палку. Ясно. Сейчас напишет на снегу заветное слово. Звук колокольчика. Это Байрон вышел на связь. Включаю камеру.
Он выглядит уставшим.
– Текила, я получил результаты. Кровь Кирзача и кровь из банки не имеют никаких родственных совпадений. С Кирзачом не все ясно – его ДНК совпадает с ДНК какого-то преступника по фамилии Овчар, сбежавшего из зоны в девяносто втором, это я узнал из базы МВД. По ДНК из банки в этой базе ничего нет. Собирайся. Я вечером заеду и заберу тебя.
– Зачем?
– Не зачем, а потому что. Потому что ты находишься рядом с сомнительным человеком. Собирай вещи.
– Ладно, только... Этот Овчар может быть близким родственником Кирзача, я не думаю...
– Собирай вещи!
Накидала в сумку свои тряпки – долго, что ли, решила спуститься вниз за остальными, открываю дверь комнаты, а в коридоре стоит Кирзач и держит в руке... Присмотревшись, я поняла, что это козленок – Кирзач держит его за четыре ножки, голова козленка откинулась назад, из носа капает кровь.
Вот почему он так быстро вернулся – купил в деревне. Обшариваю глазами козленка – никаких следов ран на белой шкурке. Интересно, как он их убивает?.. Кровь – из носа...
Тут я посмотрела вниз, на пол.
Изрядная лужица натекла из козленка, это значит... значит!..
Кирзач давно здесь стоит!
Я подняла голову, и мы посмотрели в глаза друг другу.
– Как погодка? – весело поинтересовалась я, изо всех сил стараясь удержать дрожь. – Хочу прогуляться перед едой.
Кирзач отвел глаза и пожал плечами.
Я вернулась в комнату и заперла дверь. Прислушалась. Тяжелые шаги по лестнице вниз.
Я заметалась по комнате. Насколько он глухой? Когда подошел к двери?.. Черт, это не имеет значения, когда! Главное – он стоял там долго. Зачем стоял? Подслушивал! Глухие не подслушивают! Так, спокойно. С него станется просто стоять за дверью истуканом и ждать, когда я сама открою, чтобы меня не беспокоить. Нет, козленка нужно срочно разделать, в прошлый раз он стучал во входную дверь!
Страшно.
Кое-как удалось уговорить себя прекратить панику и дождаться Байрона. А потом я подошла к окну и увидела, что написала девочка палкой на снегу. Она написала «Беги». Я и сорвалась.
Никакой сумки с вещами, только телефон, паспорт и медицинская страховка, быстро одеваюсь, на ноги – валенки. Выхожу на улицу, уговариваю себя не спешить, осматриваюсь, оглядываюсь... Как много снега, однако, навалило... Прогулочным шагом иду по расчищенной дорожке вокруг дома к гаражу. Открыт. Ключи – на сиденье, открываю переднюю дверь, сажусь.
И в этот момент вижу на полу рядом с машиной кучку пепла. Здесь явно что-то сожгли. Какие-то бумаги или небольшой блокнот. Я вытягиваю ногу и ворошу пепел. Надо спешить. Затаскиваю ноги в салон и закрываю дверцу.
Руки трясутся. Сначала нужно завести машину, а уже потом открыть пультом дверь гаража. Главное – завести мотор и проделать потом правильно все действия. Отлично, завелся. Интересно, нужно ли его прогревать? Лизавета вчера его заводила, попробовать?..
Рука сама нашарила ремень безопасности. Пристегиваюсь. Выезжаю из гаража. Если представить рядом Байрона, будет спокойней. Привет, Байрон. Так, поворачиваем осторожно, еще раз, и я – на дороге. Теперь нужно постараться ни в кого не врезаться, доехать до магазина и там, среди людей, позвонить Байрону.
Меня обогнала машина, все неплохо, я почти не виляю, скорость – не больше сорока, отлично... На дорогу перед машиной выбежала девочка, от неожиданности я дернулась, и меня слегка занесло. Девочка бежит чуть впереди, на спидометре – сорок, а она бежит легко и даже как-то не спеша. Показывает рукой направо. Поворот. Повернуть?
Пока я сомневалась, сбросив скорость почти до двадцати, девочка остановилась и расставила руки в стороны, перекрыв путь вперед. Пришлось повернуть на проселочную дорогу. Указатель. «Объедкино». Представляю это шикарное местечко. Но там тоже может быть магазин, или просто люди скученно живут. Прибавляю газ. Почему-то вспоминаю кучку пепла в гараже. И вдруг я подумала, что это сгорела тетрадка, которую нашла Лизавета. Зачем ее жечь?
