Мария Жукова-Гладкова - Путь к сердцу мужчины
– И я пойду, – вставил Иван Васильевич и опять икнул.
– А мы видели домового, – прозвучал голос Агриппины Аристарховны.
– И поэтому кричали? – уточнил Лассе.
Старушка кивнула. Я посмотрела на прибалдевших Ника с Лен.
– Вы видели домового? – уточнила я у них.
– Мы видели… человечка, – сказала Лен. Ник кивнул.
– Садитесь. Я все расскажу, – сказал американец.
– Не садитесь, а присядьте, – поправил Вова и пояснил, что слово «сесть» имеет в России двойное значение, которое почему-то не преподают в американских университетах. Вова многозначительно посмотрел на Ника. Тот оставался невозмутим.
Мы все-таки расселились за столом, налили, поняли, что спиртное, принесенное из депутатского бара, закончилось, гонцы (Крокодил, Колобок и Кирилл Петрович) отправились за новой партией. Когда они вернулись и долили, начался допрос американцев и бывшей балерины.
По их словам, Ипполит выразил желание вздремнуть после обеда по русской традиции, а историк Иван Васильевич еще прочитал американцам лекцию о том, что русский православный человек обязательно должен после обеда спать. В качестве примера привел Лжедмитрия, которому, в частности, вменялось в вину то, что он этого не делал. Не спит после обеда – значит, не русский православный. Подозрительно. Сам Иван Васильевич объявил, что обычно после обеда спит, но тут не может не воспользоваться возможностью продегустировать деликатесы.
Иван Васильевич сидел к холодильнику спиной, Агриппина Аристарховна боком, а американцы лицом. И вдруг из стены вышел человечек, ростом немногим больше метра, щупленький, старенький, с густой бородой, на плече держал какую-то палку, с которой свисал мешок. Длинные волосы были небрежно раскиданы по плечам, на голове красовался треух. Одет был в свободные порты и рубаху навыпуск, подпоясанную веревочкой. Человечек стал грозить пальцем американцам, а когда к нему повернулась Агриппина Аристарховна, покачал головой. Потом он развернулся и снова исчез в стене.
– У троих людей одинаковых галлюцинаций быть не может, – заметил Кирилл Петрович. – Тем более Ник с Лен почти трезвы.
– Я читал, что у вас в России встречаются домовые, – заговорил Ник.
– В пособии для отправляющихся в нашу страну? – хохотнул Вова.
– Нет, в книге о России. Я прочитал много книг о России. И я читал про вашу нечисть.
– И кто, с точки зрения американцев, является у нас нечистью? – захохотал Вова. – Депутаты и чиновники?
– Нет, в той книге рассказывалось про домовых, русалок, леших, Бабу-ягу и прочих. Но там говорилось, что домовые живут в избе и увидеть их можно только в подполе в полночь. Нужно спускаться спиной вперед со свечой, которую купил в церкви в пятницу. На третьей ступеньке сверху нужно наклониться, посмотреть у себя между ног в дальний угол подпола – и там увидишь домового.
– Если раньше не свалишься и шею себе не сломаешь, – заметил Кирилл Петрович. – Ты не видел наших лестниц, которые ведут в подпол. Если на них наклониться так, чтобы посмотреть у себя между ног…
Захохотали все, кроме иностранцев и спящего Ипполита. Я тоже представила, как на нашей даче спускаюсь в подпол. Там нужно очень крепко держаться за перила и молиться, чтобы лестница под тобой не обломилась. Тетя Света давно замужем не была. Лестницу чинить некому.
– Но в наше время домовые живут за плитой, – сообщила Агриппина Аристарховна. – У меня дома живет. Я ему кусочки хлебца кладу. Когда у меня вещи в доме вдруг пропадать стали, а потом появляться в самых неожиданных местах, мне знающие люди подсказали, что это домовой на меня обижается, раз я его не подкармливаю. Я стала подкармливать – и вещи пропадать перестали.
– Если вещи пропадают, а потом появляются – это склероз, – заметила стервозная Ксения.
– А в тебя вообще дьявол вселяется! – не осталась в долгу Агриппина Аристарховна. – Если ты при виде Богоматери в обморок грохаешься. Смотри: придушит тебя какая-то нечисть среди ночи…
– Если вас среди ночи душит нечисть, то нужно ругнуться матом, – дал совет Ник Хаус. Как выяснилось, это он тоже почерпнул из книг о России.
– Да, когда душат, ругнуться полезно, – согласился Колобок. – И еще попытаться в пах врезать. Еще эффективнее будет.
– Один из нас – убийца, – спокойным, ничего не выражающим тоном напомнил Лассе.
Все замолчали и замерли на своих местах.
– Агриппина Аристарховна, вас будет кто-нибудь искать? – первой задала вопрос я. – Кто-то сообщит в милицию о вашем отсутствии?
Пожилая балерина грустно покачала головой. Ивана Васильевича спрашивать не имело смысла.
– Ник? Лен?
– У меня отпуск на две недели с понедельника, – вздохнула американка. – Я хотела показать Нику город и пригороды. В газете не забеспокоятся. Живу я теперь одна. Я же говорила, что снова сняла квартиру. Конечно, наши родственники будут звонить Нику и мне из Америки, но, наверное, решат, что у нас опять что-то со связью. Сюда они не помчатся, – она вздохнула. – Надо выбираться самим.
Мы сказали, что собираемся искать черный ход.
– Я готов двигать мебель, – тут же вызвался Ник. – Пойдемте.
– Вначале нужно выпить, – объявил Крокодил. – Давайте все – за наше избавление из заточения.
– Торпеду к бою! – раздалось из-под стола.
* * *Спящего моряка разбудили, стакан для опохмелки налили и объяснили задачу. Он кивнул и тоже выразил готовность двигать мебель. Затем мы всей толпой отправились в комнату, где лежали трупы депутата с любовницей. Я взглянула в их сторону с опаской.
– Прикрыть бы их надо, – заметила я вслух.
– Ищи простыни, – предложил Вова. – Как раз стенку надо освобождать. Лассе, пошли твоего друга оттащим в кладовку.
– А если найдем выход? – ответил финн. – Лучше пока оставить для милиции все, как есть. Вот если не найдем, и нам придется здесь ночевать…
– А через камин нам не выбраться? – вдруг спросила Агриппина Аристарховна.
Камин тоже находился в «зале», который, вероятно, сделали из двух, а то и трех комнат коммуналки. Он был отделан мрамором, перед ним лежало штук семь очень ровненьких поленьев. Не знаю уж, для красоты или их на самом деле можно использовать.
– Если только вы полезете, Агриппина Аристарховна, – сказал Кирилл Петрович. – Больше в дымоход никто не пройдет. Да и вы, пожалуй, застрянете.
– А ты откуда знаешь, какой здесь дымоход? – подал голос Лассе. – Вот в доме моих родителей…
«Он же вроде сирота? – подумала я, вспоминая, что говорил финн. – Или врал? Как все мужики?»
– Если депутат тут такую систему защиты установил, – Кирилл Петрович кивнул на окна, – то уж о дымоходе явно позаботился, чтобы к нему через него с крыши не залезли. Там, возможно, тоже решетка. Но он не должен быть широким. В принципе полкирпича достаточно, главное, чтобы прямой был. Если он вообще не для красоты. Тогда труба вообще может быть заложена.
Лассе подошел к окну и попытался оценить толщину стен.
– Вы ее не пробьете, – сказал он мужикам, которые сходили к двери и вернулись с арсеналом Вовы и Гены, а также с найденными у депутата инструментами. – Здесь кирпича четыре.
– Правильно, должно быть не меньше трех, – пояснил Кирилл Петрович. – В Петербурге считалось, что для тепла нужно не меньше. И клали их на яйцо – то есть на раствор, на яйце замешанный.
Я вспомнила одну свою подругу, живущую на Шпалерной в дореволюционном доме. Там очень тепло зимой, когда включают отопление, но летом – дикий холод. В этой квартире тоже было холодно, и мы все уже воспользовались одеждой депутата или его жены.
– Так ведь раньше камины или печки были в каждой комнате и регулярно топились, – пояснил Кирилл Петрович. – А на лето в городе господа не оставались, жили за городом или уезжали на воды. Зимой же в этой квартире должно быть даже жарко. Странно, что нет подогрева пола. Были бы у меня такие деньги, я бы обязательно сделал.
– А может, есть, и мы не нашли? – подал голос Ипполит.
– Пол паркетный. Должны быть плитки.
Во время всего этого разговора мы выгребали барахло из стенки. Барахла было много. Двумя простынями накрыли покойников. Но теперь на них никто не обращал внимания. Человек ко всему привыкает. В эти минуты мне было не страшно. Вокруг столько людей, все держатся вместе. Работали все с большим энтузиазмом – появился шанс выбраться. Да и если мы начнем долбить стену, соседи этого не смогут не услышать. А сейчас уже десять вечера. Может, вызовут милицию?
Стенку явно делали по спецзаказу – я таких высоких никогда не видела, а здесь она явно рассчитывалась под потолки. Посуду и многочисленных слоников мы аккуратно составляли на тумбу и камин. Книги стопками клали в углу, одежду, скатерти, постельное белье валили кучами на диван, потом стали относить в кабинет, который располагался ближе всего к залу.
Наконец стенка оказалась пуста.
– Вы ее целиком собираетесь двигать? – спросил Лассе у Колобка с Крокодилом.
