Евгений Сухов - Убойный репортаж
На всякий случай я еще раз заглянул на кухню. Нет, ничего. Кроме того, чему и положено быть в данном помещении…
Прихожая!
Когда я входил, кажется, видел сумочку. Она вроде бы стояла на верхней полочке обувного ящика.
Я быстро прошел в прихожую и увидел сумочку. Аккуратно взяв ее за ручки через носовой платок, я вернулся в комнату и высыпал на тумбочку трюмо содержимое. Трогать ничего не стал: только смотрел. Опять всякая женская дребедень: карандаши, помада, крохотное зеркальце (причем треснутое у самого края), какие-то ножнички непонятного назначения… В общем, для меня ничего интересного. Я взял сумочку, потряс ее и заглянул на всякий случай внутрь. Из бокового кармашка высовывался краешек бумажного уголка. Я потянул за этот уголок и вытянул листочек, явно вырванный из маленького блокнота (выходит, блокнот все же имелся!). На нем синей шариковой ручкой были записаны два адреса с именами и фамилиями: Колокольцев Юрий Владимирович и Чуркин Анатолий Семенович. Может, эти двое – из тех самых пятидесяти тестируемых? Как раз за которыми приезжала Зоя, чтобы отвезти их в институт?
Я сунул листочек в карман. Затем, не оставляя отпечатков пальцев, сложил все высыпанное обратно в сумочку и поставил ее на прежнее место в прихожей. После чего вернулся в комнату, достал из чехольчика свою «Нокию» и сделал несколько кадров с Зоей…
Не могу сказать, что толкнуло меня посмотреть в окно. Бывают такие обстоятельства в жизни, когда трудно отдавать себе отчет в своих действиях. Будто кто-то извне руководит тобой, а ты только слепо подчиняешься. Словом, я подошел к окну, выглянул и увидел небольшой белый автобус, из которого выскакивали люди в черных масках и с автоматами…
Мне понадобилась доля секунды, чтобы сообразить, что надо срочно улепетывать из квартиры. Быстро стерев свои отпечатки с двери, я стремглав вылетел на лестничную площадку и мигом забрался на пятый этаж. Я понимал, что, если меня тут застанут, будет еще хуже, нежели бы я оставался в квартире Зои и вызвал бы полицейский наряд. Конечно, в этом случае на меня тоже бы пало подозрение, но я хотя бы не скрывался. А тут выходило, что я сбежал с места преступления, значит, виноват. И мне могли прийти натуральные кранты: в смысле, задержание и препровождение в некультурное место, куда-нибудь в «обезьянник». А там следователь, допросы, возможно, арест на двое суток. А если моя личность показалась бы кому-нибудь малосимпатичной, то мне предъявили бы обвинение в убийстве Зои и упекли по полной! Мол, я убил Зою и подбросил ей пузырек с синильной кислотой, чтобы все посчитали ее за убийцу Фокина, сведшую счеты с жизнью от угрызений совести. А настоящий убийца Зои и Рудольфа Фокина – вот он. Рядышком! Звезда телеканала. Вот была бы сенсация! Рейтинг «Авокадо» вырос бы до небесных высот.
Бли-ин… И как же я сразу-то не подумал? Ведь «маски-шоу» появились не случайно. Получается, их кто-то вызвал именно к моему приходу…
Конечно, это могли быть соседи Зои. Ну шел кто-то мимо ее квартиры, заметил, что дверь закрыта неплотно, и заглянул в квартиру. А увидев на диване труп Зои, позвонил куда следует…
Могло быть и совсем иначе. Звонок в органы сделал сам убийца, подгадав к моему приходу. Чтобы крепкие ребята в камуфляже нашли меня в квартире и, заломив мои белы рученьки за спину, препроводили меня в темницу, где подвергли бы истязаниям, после чего я вынужден был бы написать явку с повинной. Получается, что убийца Зои Калмыковой и, скорее всего, Рудольфа Фокина знал, что я вот-вот приеду к ней. А это значит, он был в курсе нашего с ней разговора…
Оба-на!
А не по его ли требованию мне звонила Зоя? То-то ее голос дрожал, будто к ее голове было приставлено дуло пистолета…
В таком случае – стопроцентная подстава! Что ж, он все продумал, этот коварный убивец. Если что-то выйдет не так и версия о моей причастности к убийству Зои лопнет (или я вовсе к ней не приеду, застряв в пробках), то им все подготовлено для того, чтобы подозрение в убийстве Рудольфа Фокина пало на нее. Он ни в чем не проигрывает. Так или иначе следственные действия пойдут по ложному пути, в направлении, указанном убийцей. Хитер, гад…
Конечно, все это я успел подумать опять же в пару секунд. После чего обнаружил себя звонящим в квартиру под номером семнадцать.
– Кто там? – спросили из-за двери.
– Это вас из вашей управляющей компании беспокоят, – сказал я негромко, поскольку внизу уже послышался шум. Это в подъезд ворвались пятнистые хлопцы в масках.
– Из какой такой компании? – Голос был по-старушечьи скрипучим.
– Из ЖЭУ я! – не стал я мудрствовать лукаво. – Насчет установки газовых счетчиков.
Дверь открылась, и я смело, как и подобает занятому человеку, шагнул в прихожую.
– Газовый счетчик будем устанавливать, бабуля? – почему-то перешел я на бас.
– Ково? – переспросила старушка.
– Счетчик газовый, говорю, вам нужен? Имеется желание его установить? Экономная штука, между прочим.
– Я не знаю, – ответила она. – Взрослых надо дождаться.
– А вы, стало быть, не взрослая еще? – спросил я. Мне стало интересно разговаривать с бабулей, не считавшей себя взрослой.
– Я уже переросток, из ума почти что выжила. Пусть с этим счетчиком сын с невесткой решают. Они у нас за главных. Позже заходите. Завтра…
– Ну позже так позже, – согласился я. – А как у вас с тягой? Нормально тянет?
– А мне почем знать? Вы газовик, вы и проверяйте, нормально у меня с тягой или нет…
– Тогда пойдемте на кухню, – сказал я деловито.
Там я вырвал из записной книжки листочек и прислонил его к решетке вытяжной трубы. Листочек немного подержался на решетке и упал на пол.
– Плохая у вас тяга, – удручающе констатировал я. – Слабая. Чистить надо.
– И кто будет чистить? – спросила бабуля.
– Мы пришлем к вам мастера, – заверил я ее.
– Когда?
– Завтра и пришлем. Так что будьте дома и никуда не уходите.
– А я всегда дома, – сказала старушка и неожиданно предложила: – Чаю будете с вареньем?
Предложение было неожиданным, но весьма своевременным. Пока в квартире Зои орудуют «органы», я посижу с бабулей и попью чайку с вареньем. Авось все рассосется, и мне удастся соскочить с крючка, который мне уготовил хитрый убийца.
– С вареньем? – переспросил я.
– Ага, – кивнула бабуля. – С вишневым.
– С вишневым – буду, – согласился я и присел на табурет. – Сами варили?
– А то кто же? – обиделась она. – Не в магазине же покупать…
Пока вскипал чайник, пока бабуля накладывала в розеточки вишневое варенье из трехлитровой банки, пока заваривала чай в чайнике с цветочками, время шло. Что как раз мне и было нужно. Авось к окончанию чаепития «органы» уже покинут квартиру Зои, и я преспокойненько выйду из этого дома честным и порядочным человеком…
А варенье было классным. Вишенки одна к одной, без косточек, будто только что с дерева, они буквально таяли во рту, и даже не хотелось запивать их чаем. Я специально делал маленькие глоточки, чтобы смаковать варенье, которое я точно смог бы съесть с полкило.
– Что, нравится? – довольно проговорила старушка, глядя на меня.
Я едва не задохнулся от восторга:
– Не то слово! Признаюсь вам, еще никогда не едал такого варенья, хотя моя бабушка тоже делала его, когда у моих родителей был сад. А еще она делала наливку из черной смородины, настаивая ее на малиновом сусле.
– Я тоже когда-то так делала, – закатила глаза бабуля. – Бывало, гости придут, так я ее выставлю, и все пьют да нахваливают. Вина мы никогда не покупали, своими запасами вот так и перебивались. А водки у нас в семье никто и не пил. А вы? – посмотрела она на меня с прищуром. – Небось водочку предпочитаете?
– Случается, – признался я.
– Тогда, может, выпьете немного? Устали небось по квартирам-то шастать да тяги проверять. И я с вами, глядишь, за компанию стопочку выпью.
– Ну, разве что немного, – согласился я.
Словом, я загостился… Две трети бутылки, что бабуля достала из холодильника, мы с ней оприходовали, причем она выпила не одну стопочку, а целых три. Правда, граненые стопочки были крохотные, но ей и этого хватило. Лицо ее порозовело, помолодело, голос из старчески-скрипучего сделался ясным и звонким, и она вдруг затянула:
Называют меня-а некрасивою-у —
так заче-ем же он хо-одит за мно-ой,
и в осе-еннюю по-ору дождливую-у
провожа-ает с рабо-оты домо-ой?
Какая славная бабка! Вот еще в чем заключена хорошая сторона репортерской работы: имеется возможность повстречать и познакомиться с интересными и хорошими людьми…
Кое-какие слова из этой песни я знал, поскольку ее любила петь моя мать. И я начал подпевать…
И в осе-еннюю по-ору дождливую-у
провожа-ает с рабо-оты домо-ой?
Бабка продолжала, и голос ее звучал все чище и восторженнее. А что было бы, выпей она не три, а четыре стопочки?
