Энн Грэнджер - Дорога к убийству
— Я тоже не узнаю, — пробормотала Джесс. — Если кто-нибудь не просветит.
Она спустилась вниз, чуя из гостиной соблазнительный аромат горячего кофе, и, открыв дверь, увидела поднос на низеньком столике. Элисон с мужем сидели рядом на диване, судя по виду, о чем-то только что спорили. Не сильно, просто разошлись во мнениях, которые каждый упорно отстаивал. Впрочем, увидев инспектора, Элисон схватила кофейник, налила еще чашку.
— Спасибо, — поблагодарила Джесс. — Я возьму ключи, мистер Дженнер, и выдам расписку. Мне нужен лондонский адрес вашей дочери.
Дженнер подхватил со столика листок бумаги.
— Я уже записал. — Протянул бумажку и добавил: — Вы должны понять. Я дочь потерял. Знаю, дело надо расследовать. Но мне кажется, что оскверняется все, что с ней связано. Вскрытие, обыск комнаты, личные вещи, квартира… — Голос прервался.
— Все останется в полном порядке, сэр. Позвольте спросить, комнату миссис Уиттл убирала? — Джесс не стала прямо спрашивать, не сами ли супруги, но внимательно следила за реакцией.
Элисон в отчаянии схватилась за щеку.
— Да… Я даже не подумала предупредить… Конечно, все должно было остаться в неприкосновенности… Но Фиона очень аккуратная. Вряд ли миссис Уиттл сильно там поработала.
Жест вполне убедительный. Либо Элисон хорошая актриса, либо искренне смущена, виновата в оплошности. В любом случае, может быть, несправедливо ее обвинять. Она проспала почти все выходные, возможно, вещами Фионы распорядился сам Дженнер. Если так, то он не из тех, кто признается в неблаговидном поступке.
— Мне все равно надо поговорить с миссис Уиттл. — Джесс поставила чашку. — Чудесный кофе. Она на кухне? Нет, не провожайте, сама найду дорогу.
— Вторжение, — буркнул Джереми Дженнер. — Шатаются, черт возьми, по всему дому. Не осталось никакой частной жизни!
Миссис Уиттл пила в кухне кофе, читая «Дейли мейл».
— Простите за беспокойство, — начала Джесс, усевшись напротив, — я только хочу спросить, вы ничего не выбрасывали, наводя порядок в комнате Фионы?
Миссис Уиттл озадаченно посмотрела на нее:
— Нет, мисс. Зачем мне это надо?
— Я видела пустую мусорную корзинку.
По лицу видно, что до экономки дошло.
— Ох, я ее вытряхнула, только там ничего особенного не было, кроме салфеток в губной помаде. Да, еще колготки, порванные на большом пальце. — Миссис Уиттл виновато зарделась. — Я их себе взяла. Заштопала. Дырочка совсем маленькая, да нынешняя молодежь не штопает. Просто выбрасывают, новое покупают. Хорошие колготки, рука не поднялась выкинуть на помойку. Заштопала дырку, даже не увидишь, а она точно больше их не надела бы, поэтому я себе взяла.
— Меня не интересуют колготки, — заверила женщину Джесс. — Давайте с вами вернемся к субботнему утру, когда погибла мисс Дженнер.
Миссис Уиттл расстроилась:
— Бедная девочка. Очаровательная, не хуже какой-нибудь фотомодели. Страшно подумать, как лежала мертвая…
— Да. Вы видели, как она выходила утром в субботу из дома?
— Ну, — заговорила миссис Уиттл с неожиданной доверительностью, — фактически и видела, и не видела. Несла в столовую поднос с завтраком, она мимо окна прошмыгнула. Можно сказать, точно не видела, что выходила. Только она была во дворе. Бежала трусцой, чтобы поддерживать форму, как все нынче делают.
— Описать можете? Как была одета?
— Это была мисс Фиона. Я ее узнала. Хорошо разглядела. В красной кофте с длинными рукавами и маленьким капюшоном. Волосы схвачены сзади круглой красной резинкой, болтались на бегу из стороны в сторону, как настоящий конский хвост. Я еще тогда посмеялась. — Миссис Уиттл замолчала, зашмыгала, вытащила носовой платок, вытерла нос.
— Во сколько это было? — Нарисованный экономкой образ пробежавшей за окном Фионы Дженнер хорош, но что-то тут не то.
— Кажется… где-нибудь… в четверть девятого. С точностью до минуты не поклянусь, но около того, — кивнула миссис Уиттл в подтверждение собственных слов.
Ощущение какой-то неувязки не отступало. Перед мысленным взором Джесс встала другая картина. Мертвая Фиона лежит на берегу, рассыпав длинные светлые волосы. Вот оно! Где красная резинка, скреплявшая «конский хвост»?
— Та красная резинка, о которой вы говорите, маленькая?
— В волосах? Круглая, эластичная, из атласа. Красивая. Я ее и раньше видела. Она забирала в хвост волосы и закручивала два-три раза, чтобы было потуже.
— Хорошо, — кратко бросила Джесс. — Спасибо, миссис Уиттл. Да, я надеялась поговорить еще с мистером Смайтом, а его не видно. В Лондон вернулся?
— Нет, — решительно объявила миссис Уиттл. — Только к ланчу его не будет. С какой-то подругой обедает.
— Почему вы выбрали «Перья», скажите на милость? — шепнула через стол Мередит.
— Снаружи прилично выглядит, — оправдался Тоби, озираясь вокруг.
«Перья» — старый паб со всеми необходимыми живописными атрибутами, существенно подпорчен рельефными обоями, закопченными табачным дымом, с темными деревянными потолочными балками и россыпью выцветших фотографий, развешанных для декорации. Популярностью заведение не пользуется, хотя сложился костяк из патриотов, обладающих собачьей верностью и от природы пугающе неприветливых. Появление Мередит с Тоби было встречено кислыми взглядами.
— Это я виновата, — вздохнула она. — Должна была предупредить.
— Пойдем в другое место, — предложил он. — Допивайте.
— Поздно. Долорес идет. Уже не смоешься.
— Кто такая…
— Мисс Митчелл, если не ошибаюсь? — перебил его возглас.
Тоби поднял глаза, на лице разлилось изумление. К столику приближалась женщина с фигурой амазонки, с впечатляющим бюстом, туго обхваченным лиловым свитером, в черных легинсах и туфлях на шпильках. Длинные волосы добела обесцвечены, обильный макияж, глаз горит. Суровые манеры, не допускающие никакой чепухи, сделали бы честь любой надсмотрщице в работном доме девятнадцатого века.
— Здравствуйте, Долорес, — кивнула Мередит. — Как поживаете? Тоби, это миссис Форбс, хозяйка заведения.
— У меня все в порядке, — решительно объявила миссис Форбс, словно Мередит заподозрила, будто она приболела. — Мистер Маркби здоров? Он сегодня не с вами? — Она вздернула выщипанные брови, бросив на Тоби взгляд, рассчитанный на устрашение. И преуспела. Тоби громко сглотнул, схватил свой стакан и уткнулся в него.
— Алан работает, — объяснила Мередит. — Это мой друг, на пару дней заехал.
— Ах, вот как! — Миссис Форбс явно не поверила в невинную дружбу. — Осмелюсь сказать, над убийством в Овервейле?
— Что?.. — Мередит совершила необходимый мысленный скачок. — Да. — Отрицать невозможно, но только досадно, что миссис Форбс интересуется причиной отсутствия Алана. Не время делиться жареной информацией.
— Она один раз сюда заходила, — неожиданно сообщила миссис Форбс.
— Кто?
— Убитая девушка. Дочка мистера Дженнера, правда? В то время к нам нагрянули игроки в дартс, матч устроили, и я в жизни не видела столько парней, пяливших глаза на девчонку. Дротики по всему залу летали. Сегодня у нас лазанья.
— Она одна была? — Мередит не обратила внимания на лазанью.
Миссис Форбс нахмурилась, постучала по зубам карточкой меню.
— Из-за этого матча было столько народу, что точно не могу сказать. По-моему, с кем-то должна была быть. Такие девушки в одиночку не ходят по пабам. Забавно, не припомню, кто с ней сидел, в любом случае не из тех, кого знаю. Конечно, все игроки с подружками — в баре было полно чужих. Может, с ними пришла. Если не хотите лазанью, есть зеленое тайское карри. Новинка в меню.
Манеры Долорес указывали, что она потратила достаточно времени на болтовню и посетителям следует поскорей сделать выбор. Согласились на лазанью.
— Полагаю, — робко вставил Тоби, — у вас нет прейскуранта вин?
Хозяйка бросила на него гневный взгляд:
— Нет. У нас паб, а не ресторан. Вино есть, красное и белое. Чего желаете?
Заказали красное.
— Убийственный боевой меч, — уважительно шепнул Тоби, когда миссис Форбс направилась с заказом на кухню. — Она сама готовит?
— Едва ли. У нее есть партнер, хлипкий коротышка, молчун, из кухни почти не высовывается. По-моему, он повар. Вы поняли, что она думает, будто мы с вами водим преступные шашни за спиной Алана?
— Тогда пусть хорошенько подумает. — Тоби нахмурился. — Что здесь делала Фиона, господи помилуй? Абсолютно неподходящее для нее место.
— Тоби… — Мередит замялась. — Вы питали к ней сильное чувство?
— Она мне очень нравилась, — ответил Смайт. — Вы, должно быть, хотели спросить, был ли я в нее влюблен. Не знаю.
— Значит, не были, — твердо заключила она. — Признаюсь, на душе стало легче. Я думала, ваше сердце разбито, хоть с виду не скажешь. То есть не хочу вас обидеть.
