Светлана Успенская - Блондинки начинают и выигрывают
Куй железо, пока горячо, — следуя этому завету, я набрал знакомый номер.
— Вася? — жизнерадостно проорал в трубку, стараясь выглядеть еще более оптимистично, чем мой невидимый абонент. — Как дела? У меня на «ять»! Слушай, ты вечером занят? Пошли в боулинг, мне партнер нужен, а Курочкин заболел.
Я, конечно, врал как сивый мерин. Курочкин был абсолютно здоров (утром мы церемонно раскланялись в коридоре), в боулинг мы с ним играли не чаще одного раза в год, но это не важно. Главное, Вася с присущей ему легкостью согласился на встречу.
Мы договорились на вечер. Какая-то чувствительная струна внутри меня напряженно зазвенела в предчувствии удачи. Кажется, я напал на золотую жилу. Нет, пожалуй, рано радоваться, ведь золотоносный участок для начала нужно застолбить, а жилу раскопать… Скорее, я напал на дорогу, которая в случае удачи и приведет меня к пресловутой золотой жиле. И сейчас я лишь в самом начале пути.
Исторический вечер в боулинге оказался удачным. Мне повезло разговорить рыжего шутника.
Едва я вошел в просторный зал, гудевший голосами расслабленных игроков, кудлатая голова неонового цвета сразу же бросилась в глаза. У Васи Петина есть единственное достоинство — его невозможно потерять в толпе. Так же легко в россыпи черного угля отыскать случайно закатившийся туда огнеподобный апельсин — круглый, солнечный, глупый.
В знак приветствия приятель махнул мне рукой и залихватски подмигнул. Он, видно, уже пропустил один из слабоалкогольных коктейлей, которыми так славился клуб «Голая лошадь».
— Спорим, я надеру тебе задницу? — задиристо выкрикнул Вася, вертя в руках пятикилограммовый шар.
Этот придурок упорно делал вид, будто ничего не произошло. Будто не он довел меня почти до инфаркта, как будто не он подвел меня под монастырь. Вот рыжий стервец!
Но я только дружески кивнул в ответ и расплылся в глуповатой ухмылке.
Мы сыграли несколько фреймов на выпивку (я добровольно проиграл вчистую), слегка утомились и отправились за стойку расслабляться. Ибо смысл боулинга вовсе не в том, чтобы бесконечно лупить шаром по дурацким кеглям, раз за разом с тупой обреченностью выстраивающимся в стройные ряды, а в том, чтобы, намахавшись до онемения, вкусить в баре свежего белопенного напитка, волшебной живительной влаги. «Всех кеглей никогда не собьешь» — такой тактики я обычно придерживаюсь в игре.
— Спорим, старичок, я за три секунды выпью поллитровую кружку пива! — Вася обожал всяческие пари, он частенько пропадал на ипподроме и не оставлял своим вниманием тотализаторы. Наверное, когда он отправится на небеса, то будет спорить с чертями и ангелами на грехи папы римского и при этом непременно обставит их на кругленькую сумму.
— За три секунды? Не верю! — подначил я и ровно через три секунды уже заказывал Васе проигранный литр.
Гул в зале становился все интенсивней, а сигаретный дым тихо слоился под потолком, отсвечивая сиреневым. С сухим треском падали кегли, гудел пинсеттер, выставляя их раз за разом в стройные ряды.
— Слушай, старик, — начал я, делая вид, что меня слегка развезло. — Сволочь ты и больше ничего…
Вася мелко хихикнул:
— А где ты, старичок, других людей когда-нибудь видел? В террариуме и то чаще встретишь настоящую дружбу, чем в нашей конторе!
— Точно, — согласился я, пьяно мотнув головой. — Только там и встретишь. Но самая главная сволочь — это наш Деревяшкин.
— А то! Чемпион по сволочизму.
— Кандидат в Главные Сволочи Тысячелетия.
— Даже не кандидат. Сдается мне, ему уже присвоили это звание. У него просто не было конкурентов! Сталин, Гитлер, нацистский доктор Биндер и Чикатило сошли с дистанции на старте и были дисквалифицированы.
— Он, гад, меня процентов лишил, — пожаловался я.
— Ха, старик, знал бы ты, сколько раз он меня обдирал как липку, то помолчал бы со своими жалкими процентами! — перебил Вася. Лицо его раскраснелось. Обычно мучнисто-бледное, теперь оно стало багровым, как помидор, и матово блестело от мелкой испарины. — Представь, вызывает он меня к себе и начинает…
Вежливо выслушав скучный рассказ, завершившийся невнятными угрозами в адрес зажравшегося начальства, глухого к нуждам рядовых сотрудников, я начал жаловаться в свою очередь.
— А меня он знаешь за что прижал? — доверительно наклонился я к собеседнику. — Я всю прибыль от сделки на левый счет отправил.
— Ха! Ты дубина, родной мой! А как тебе это удалось?
— Просто случайно набрал не тот счет.
— Ну ты даешь! И куда ты загнал бабки, балбес?
— Если бы я знал! — В горестном недоумении я покачал головой. — Главное, всего на пару цифр ошибся и…
Я наизусть продиктовал номер счета.
— Хо-хо, старичок! — Вася с коротким смешком откинулся на спинку стула. — Да ты в рубашке родился. Знаешь, куда ты все слил, тупица?
— Куда?
— Лично в карман Деревяшкину. Понятно, что за это он тебя не уволит. Ты добровольно увеличил его благосостояние на несколько сот тысяч. Да он должен тебя облобызать на радостях! Подсунет пару бумажек для отмазки в налоговую — и все тип-топ. Ты думаешь, старичок, чем я занимаюсь? Кручусь как белка в колесе, добываю для своего шефа копейку, тащу ее, как пчелка, в его карман… А где благодарность, я тебя спрашиваю? Где признание заслуг? Вместо этого — нагоняи, выговоры, угрозы даже…
Вася горестно махнул рукой, как бы уже не надеясь ни на что светлое, и по самые уши погрузился в пиво. А когда вынырнул из него, вновь взялся за свои ламентации:
— Старик, скажу тебе как брату… Только ты ни-ни… Тс-с… Такого мерзавца, как наш Деревяшкин, еще поискать. У него все куплено — и налоговая, и органы, даже свой человек в правительстве имеется. Ты думаешь, он просто так, за здорово живешь, на плаву держится? Другой бы давно сдох на его месте. А он жив, здоров, жиреет не по дням, а по часам. — Вася оглянулся, будто бы опасаясь длинных ушей. Но народ в боулинге занимался исключительно своими делами: кто самозабвенно пускал шары, пытаясь попасть точно в «карман», кто наблюдал за игрой, кто подсчитывал ставки, кто расслаблялся за стойкой бара.
Счет — вот что занимало меня больше всего. Именно на эту магистральную линию я мечтал свернуть своего словоохотливого друга.
— Слушай, — я туповато нахмурился, делая вид, что ничего не понимаю, — я не понял, а зачем Деревяшкину какие-то левые счета… Все равно все сделки проходят через налоговую и…
— Ну ты даешь! — Вася пьяно расхохотался мне в лицо. — Ты что, сам не можешь дотумкать? Он готовит себе плацдарм. Запасной аэродром, так сказать. Ну, значит, чтобы, когда прижмет, или там накатят на него, или эти, которые сверху сидят, захотят почистить ему перышки от прилипшей, понимаешь, зелени, ему не все деньги спасать, а только часть.
— А-а-а, — значительно протянул я.
— Но, старичок… Я тебе ничего не говорил, ты ничего не спрашивал.
— Заметано… Слушай, но ведь очень легко проследить все проводки. Кому надо, тот всегда…
— Ха, ты что, дурной, старичок? У него целая система счетов! С одного на другой, с другого на третий — глядишь, там и след теряется. И знают об этой системе полтора человека всего. Даже я не знаю, не удостоен.
— А кто знает?
— Ну, старик, ты даешь! Кто ж тебе об этом скажет? Деревяшкин даже на дыбе сцепит зубы так, что писка не услышишь. Только сдается мне, в бухгалтерии есть человечек, который кое-что знает. Должен же кто-то толкать эти денежки, чтобы они не застревали в одном месте? Без этого не может быть. Только даже если он знает, этот человек, то не понимает, что знает. Сам Деревяшкин вряд ли станет руки марать. Не тот у него уровень, чтобы клавиши на компьютере нажимать. Не тот калибр…
— Ну и кто этим занимается?
В ответ Вася многозначительно покрутил пальцем у виска:
— Ага, так я тебе и сказал… Ты ж сам должен соображать, старичок. Не дурак небось. Да меня и так, за половину сказанного сегодня, могут запросто за яйца повесить.
«И были бы правы, между прочим!» — мрачно усмехнулся я про себя, а вслух произнес, пьяно кивнув:
— Уловил, старик… Буду нем, как могила. Ну, ты же меня знаешь! Железно.
И, повернувшись к снующему за стойкой бармену, я крикнул совершенно хмельным голосом:
— Эй, приятель, еще два пива!
Глава 7
О, этот волшебный миг! Он надвигается неотвратимо и стремительно, он приближается семимильными шагами античного великана. Я жду его, предчувствую, я надеюсь на него…
Это будет невероятно сложно… Нет, это будет легко и просто!
Предположим, имеется солидная страховая компания, обладающая изрядным опытом и авторитетом на рынке… Нет, лучше молодая неопытная компания, которая не имеет авторитета на рынке и которая рискнет застраховать меня на кругленькую сумму. Точнее, его… Или все же меня? Я еще не решил…
