Михаил Гребенюк - Машина путает след. Дневник следователя. Последняя встреча. Повести
Начинало темнеть. Облака, разбросанные по небу, как копны сена по полю, быстро поднимались вверх. Закат, налившись лимонным соком, дрожал, будто кто-то размахивал в воздухе невидимой золотой сеткой. Деревья, выстроившись вдоль дороги, застыли, прислушиваясь к звонким вечерним звукам. Город вспыхивал тысячами электрических лампочек, озаряя дома бледным колеблющимся пламенем,
Воронов увидел Наташу около гостиницы. Она сидела на скамейке у старого дуба. За ветвями в глубине двора светился открытыми окнами двухэтажный жилой дом.
На голос Алексея Наташа не откликнулась и не повернула головы. Он не обиделся, подошел к ней. Сел рядом.
В крайнем окне гостиницы мелькнул мужской силуэт и потух огонь. Кто там? Почему она отвернулась? Неужели наблюдала за мужчиной? Не было ли в этом разгадки ее странного поведения?
Воронов не искал ответа на эти вопросы, хотя они его мучили. Боялся обидеть Наташу. Он любил ее так же, как любил, уходя в армию, только теперь не в силах был сознаться в этом. У него не хватало смелости сказать ей о своих чувствах. Хотя сказать надо, просто, как Варька. Она же ничего не постеснялась, обняла и выпалила все сразу. Небось, легче на душе стало… Нет, он так, пожалуй, не сможет. Никогда не сможет…
Однако о чем-то надо ему говорить… Опять заговорил о Вострикове. Наташа сначала молча слушала его, потом обожгла упреком:
— Тебе не о чем больше спросить меня? — Она засмеялась грубо и громко: — Пришел на свидание — ноешь о работе. Посмотри — луна всходит.
Она издевалась над ним, это он понял, и не поднялся со скамьи, боясь, что от волнения не сможет стоять на ногах.
За стеной кто-то запел:
Мне, дорогая, сердечные муки
Спать до утра не дают,
Ведь о тебе все гармони в округе
Лучшие песни поют.
Он прислушался: кто угадал его мысли? Эту песню он напевал по вечерам, когда был один.
Если б гармошка умела
Все говорить не тая…
По-видимому, и этот грустил? О чем? Тоже о девушке? Или у него была другая печаль?
Русая девушка, в кофточке белой,
Где ж ты, ромашка моя?
Наташа была все такой же далекой и чужой. Она думала о Вострикове. Воронов почувствовал это, и ему стало невыносимо больно за нее; он вскочил и, проговорив: «До свидания», со злостью швырнул на дорогу дубовый лист, который поднял на скамейке.
Комендант гостиницы рассказал:
— В комнате № 15 третьи сутки живет журналист. С утра он уходит а город, а вечером что-то пишет.
«Значит, между ним и Наташей нет ничего общего? Он отошел от окна, даже не заметив меня? Так надо понять это?»
Воронов поблагодарил коменданта за сообщение и направился в отдел милиции.
Глава 35
СКОРПИОН ДАЕТ ЗАДАНИЕ
Он появился сразу, словно вырос из-под земли. На нем был черный костюм, глаза были прикрыты синими массивными очками, правая рука засунута за отворот пиджака, в левой дымилась трубка, на губах дрожала усмешка. Он не скрывал своего презрения к Наташе.
— Скорпион? — Она узнала его. Он угощал ее в ресторане.
Минуты полторы длилось молчание. Наташа сама не знала, как вырвалось у нее это слово. Она смотрела на Скорпиона и переставала бояться его. В ней росло чувство ненависти и к нему, и к Вострикову, и она подумала, что зря прогнала Воронова, надо бы рассказать все, что видела и слышала в эти дни.
— Почему тебя зовут Скорпионом?
Вызов был брошен. Но он остался без ответа. Тогда она потребовала:
— Ну?
Голос Скорпиона охладил ее смелость.
— Перестань гримасничать! Ты боишься меня!
Она вскинула голову:
— Вопросы задаешь ты?
— Нет! — Придвинувшись к ней, он взял ее за плечи и сильно сжал в своих руках. — Я никогда никого не спрашиваю и не прошу, я приказываю!
— Интересно!
— Слушай меня внимательно, — пропустив мимо ушей ее реплику, произнес Скорпион. — Послезавтра у тебя день рождения. Организуй вечер и пригласи на него младшего лейтенанта Воронова и капитана Исмаилова. Я пришлю к тебе своего человека. Ты должна выполнить все, что он скажет, Расходы беру на себя. Сопротивляться не советую, иначе может произойти неприятность. — Он небрежно вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку денег и бросил Наташе на колени. — Меня не ищи. Тот, кто придет к тебе, назовется Евгением Павловичем. Можешь говорить с ним обо всем, что тебя интересует.
Поднявшись, он не спеша выбил трубку и пошел вдоль улицы.
— Подожди! — Наташа громко окрикнула Скорпиона, снова почувствовав, что перестает бояться его. — Я хотела бы узнать, что ты сделаешь, если я не подчинюсь тебе?
Он обернулся:
— Я, кажется, уже сказал, что на вопросы не отвечаю. У меня есть хороший друг — Борис Востриков. Обратись к нему.
В крайнем окне гостиницы снова появился свет и показалась мужская тень. «Вот ты опять глядишь сюда, а зачем? Что тебе нужно? Ты хочешь знать, как я поступлю послезавтра?» Наташа вздрогнула: что-то тяжелое упало под ноги. Она несмело наклонилась. Это была пачка сторублевок, оставленных Скорпионом.
Варька дождалась Алексея. Он появился около дома в двенадцатом часу ночи. Незаметно выпорхнув из-за дерева, она преградила ему дорогу.
— Что ты здесь делаешь? — раздраженно спросил Алексей,
— Жду тебя.
— Иди спать… Встретимся завтра…
— Алеша, — Варька уже висела на его шее. По ее щекам текли слезы. — Ты скажи мне правду! Не мучь меня. Я ведь вижу, что ты любишь Наташу.
Он оттолкнул ее от себя:
— Если видишь, зачем спрашиваешь.
Она сразу обмякла и зашагала прочь. Ему стало не по себе. «Зачем я так?..» Он догнал ее, взял за локти, повернул к себе. Она покорно взглянула на него.
— Ты что-то хотел сказать?
— Не сердись, Варя, — попросил он. У него был глупый, растерянный вид.
— Не нужно, Алеша… Ничего не нужно, — закрутила Варька головой и вдруг, громко засмеявшись, начала бить его по щекам. — Вот тебе… Вот тебе… За меня… За Наташу!.. За всех… Тюфяк!.. Размазня!.. Не хочу больше видеть тебя… Не хочу!
Глава 36
ЕЩЕ УЛИКА
«…Подружка, я была у него. Он лежит в отдельной палате. Ты удивляешься, читая эти строки. Наверно думаешь: почему я не схожу в милицию и не передам то, что сообщил мне Борис.
Милая, я не знаю, как это сделать. У меня уже был Алеша Воронов, он спрашивал о Борисе. Я ничего не сказала. Это нехорошо, не осуди. Ты часто бывала у меня, видела, как я относилась к Борису.
Хватит ли у меня храбрости выдать его? Не разревусь ли в милиции? Выдержу ли?..»
Майор отложил письмо в сторону. Задумался. Наташа попала в беду. Узнав, кто такой Востриков, она просила помощи у подруги. Милиция ее пугала. Воронов, должно быть, перестарался. Придется самому поговорить с нею.
В коридоре раздались тяжелые быстрые шаги. Розыков прислушался: шел капитан Исмаилов. Только у него была такая твердая походка.
— Разрешите, товарищ майор!
— Входи, Гафур Исмаилович. — Розыков спрятал письмо Наташи в сейф, взглянул на капитана. — У тебя сегодня радость. Садись,
Исмаилов не сел.
— Товарищ майор, — задохнулся капитан от волнения. — Я сейчас такое узнал, что до сих пор не могу придти в себя. Понимаете, это черт знает что! Ведь никто бы не подумал… Шарипов оказался Скорпионом!
— Какой Шарипов? Солдат?.. Постой, ты что-то напутал, Где он сейчас?.. Садись, — снова пригласил Розыков.
— Шарипов? У меня. Эх, товарищ майор, — Исмаилов сел. — Хорошая у нас работа! Я чувствую себя таким сильным, что готов землю перевернуть. Шарипов признался сразу… Такой теленок. Как только преступники подчинялись ему! Непонятно… Передо мной лебезил… Даже заплакал… Нет, сейчас не встретишь таких главарей, какие были раньше… Измельчали гады!..
— Ты так говоришь об этом, будто жалеешь, — заметил Розыков.
— Что вы! — засмеялся капитан. — Чем меньше будет этой сволочи, тем лучше станут жить люди. Я сказал так потому, что борюсь с ними. Каждый хочет сразиться с достойным противником… Знаете, что ответил Шарипов, когда я допрашивал его? — оборвал капитан самого себя. — «Хотите — милуйте, хотите — казните, виноват я перед советской властью». Каково? Вот подлец!..
— Гафур Исмаилович, сколько раз я тебя просил!..
— Все! Все! Больше не буду. Старая привычка… Ведь какой прохвост!.. Молчу… Вот протокол опроса… Познакомьтесь… Я тут все записал…
Майор внимательно прочел протокол, поднял голову, долго глядел на Исмаилова. Капитан не выдержал взгляда: полез под стол за карандашом, который вдруг уронил. Когда вставал, ударился головой о кромку стола.
