Татьяна Полякова - Я - ваши неприятности
- Отпустите сейчас же, - крикнула я и залилась слезами. - Господи, какая
гнусность...
- Лика, ты все не так поняла, - начал он торопливо.
- Это ты не понял. Ты считаешь, что тетушка подсовывает меня этому мерзавцу в счет уплаты долга? Ты ошибаешься. - Я извлекла платок из сумки и промокнула глаза, тяжко вздохнув. Мне надо было несколько секунд передышки, чтобы извлечь из памяти пару подходящих реплик. Все куда-то запропастились.
-Лика...
- Нет уж, позвольте мне договорить... Тетушка должна ему деньги, то есть ничего она ему, конечно, не должна, это он так решил. А с ним не поспоришь. К нам уже дважды наведывались жуткие типы, пока только пугали. Но... злить его не хочется, вот что. И он пригласил меня в ресторан. Заявился к Серафиме как ни в чем не бывало и пригласил. А я побоялась отказаться. Просто испугалась, и все. И пошла. Только за соседним столиком сидели Серафима с Владимиром Петровичем, и ушли мы вместе. Я понятно объясняю? - Последняя фраза прозвучала трагически, в целом я была довольна, вздохнула и добавила тише: - Не понимаю, почему я должна перед тобой оправдываться?
-Лика...
Я опять его перебила:
- Отвези меня домой.
- Подожди, послушай... дай мне сказать, черт возьми.
Я вздрогнула и посмотрела на Циркача. Он взял меня за руку, усадил на диван и сам сел рядом. Его близость беспокоила. Он хмурился, кусал губы и, по-видимому, страдал.
- Лика, - наконец произнес он. - Я не хочу, чтобы ты встречалась с Катком. Он сволочь, даже если что-то пообещал тебе...
- Ты считаешь, что я поверю бандиту? Циркач заметно дернулся, разом переменившись в лице. Тут я сообразила, что фраза получилась весьма двусмысленной, и добавила, пытаясь исправить впечатление:
- Я способна понять, кто передо мной. Не стоит считать меня совершенной дурой.
- Я так не считаю. Я просто хочу, чтобы ты знала: есть человек, который сделает для тебя все что угодно.
Серафима права: Серега Правдин был большим романтиком. Нищее грязное детство соседствовало с мечтами о прекрасных героинях и благородных героях. Он смотрел на меня спокойно и уверенно и, по-моему, говорил, что думал. Вместе с легким стыдом я испытывала беспокойство и совершенно не знала, что делать. Молчать было нельзя, Циркач ждал.
- Ты говоришь о себе? - пролепетала я.
- Конечно.
- Спасибо, только... что ты можешь сделать? Дать денег взаймы? Я не смогу их вернуть. Зарплата у меня почти смешная, я никогда...
- Забудь об этом, - сказал Сережа, взяв меня за руку. - Просто забудь и ни о чем не беспокойся.
Я тихо спросила:
- Циркач - это ты, да? Он нахмурился.
- Возможно, и что?
- Ничего. Просто начинаю многое понимать.
- Где ты эту кличку слышала?
- Катков сказал: "Тебя видели с Циркачом". Я не поняла, а он не объяснил. Я и подумать не могла, что ты... - В этом месте я заплакала, тихо и очень горько.
- Наверное, ты должна была узнать как-то по-другому, - начал он. Но я перебила:
- Отвези меня домой.
- Хорошо. - Он торопливо поднялся, чем очень меня порадовал.
Возвращались в неловкой тишине. Он на меня поглядывал и страдал. Причем страдал так явно, что я начала ему сочувствовать, хотя мне этого совершенно не хотелось.
- Лика, - тихо сказал он, когда до дома Серафимы оставалось меньше двух кварталов. - Если Каток появится, просто пошли его к черту.
- Вы, кажется, не ладите? - резко вскинула я голову. - Так вот, я в ваших распрях участия принимать не желаю. И не вижу смысла, менять одного... на другого, - слово "бандита" я произнести не решилась.
Он, конечно, все понял правильно. Резко затормозил и повернулся ко мне. Посмотрел как обжег, но почему-то мне было не страшно. Я смирно сидела, глядя в окно. Он должен был выбросить меня из машины, и правильно. Пусть Серафима говорит что хочет, но водить Циркача за нос у меня пропало всякое желание. Однако я все еще сидела в машине, а он заговорил:
- Ничего ты не поняла... все не так, как ты думаешь. Мне ничего от тебя не надо... то есть мне многое, что надо, но не так. Я баб не покупаю, - выпалил он, окончательно запутавшись в словах. - И ты мне ничем не обязана.
Я мысленно порадовалась. И заплакала. Не от радости, конечно, а оттого, что затяжную сцену надо было завершить, только как, неизвестно.
- Ничего я не понимаю, Сережа, - сказала очень жалобно, глядя на него чистыми глазами человека, которому сразу хочется верить.
Он смотрел на меня печально и нежно.
- Я сам много чего не понимаю... Как увидел тебя возле церкви, так и перестал понимать...
- Возле церкви? - подала я голос.
- Ага. Ты приехала на тархановской тачке в воскресенье. - Он покачал головой. - А на следующий день я тебя возле своего подъезда встретил. Ты в бассейн шла, - он улыбнулся. - С какой-то дурацкой корзинкой в руке, желтый сарафанчик...
"Дурацкая корзинка, - мысленно возмутилась я. - Между прочим, стоит сто восемьдесятдолларов, а желтый сарафанчик и того дороже".
Тут я с опозданием сообразила, что он, судя по всему, пытается объясниться мне в любви. Никаких идей, как вести себя в этой ситуации, у меня не было, потому я решила прекратить разговор.
- Ужасно, что все так получилось, - брякнула я не совсем к месту. Уставилась в его лицо долгим взглядом и слабо улыбнулась. - Отвези меня домой...
Сцена прощания вышла скомканной.
- Я позвоню, - сказал он. Я кивнула в ответ и торопливо удалилась. Однако подниматься в квартиру не спешила. Дождалась, когда Циркач уедет, и покинула подъезд с намерением прогуляться и подумать. Следовало подготовиться к разговору с тетушкой.
Подготовиться не удалось. Я брела в сторону универмага, услышала автомобильный сигнал, потом скрип тормозов, и в поле моего зрения возник Каток-старший. Он вышел из машины и, улыбаясь, направился в мою сторону. Я резко развернулась и пошла прочь. Юрик догнал меня, схватил за локоть и, натолкнувшись на мои взгляд, спросил несколько растерянно:
- В чем дело, a?
- Ты еще спрашиваешь? - гневно начала я. - Как ты мог так поступить со мной? А я была такой идиоткой, что почти поверила в твою искренность. Конечно, мама была права... - Я стала выдергивать реплики из трех разных пьес. Текст, конечно, перевирала, но в целом вышло неплохо. Каток с минуту стоял, открыв рот, потом рявкнул:
- В чем дело, черт тебя дери?
- Не смей так со мной разговаривать, - выпалила я, освобождая свой локоть. - Как ты мог со мной так поступить? - повторила, вынимая платок с намерением всплакнуть.
- Да ты мне скажешь, что за деда? - рассвирепел Юрик.
- Как будто ты не знаешь...
- Что я могу знать, если ты объяснить не хочешь?
- Ты прислал этого человека, - пожаловалась я. - Он меня перепугал до смерти. Хорошо еще Владимир Петрович ночевал у тетушки.
- И что я, по-твоему, понять должен?
- Как я могу тебе верить после этого? - всхлипнула я.
- Ты случаем не падала? Головой не ударялась?
- Я не падала, - с достоинством сказала я. - А вот ты вчера вел себя очень мило, и я почти поверила, хотя моя мама всегда говорит, что мужчинам верить нельзя. А сегодня утром пришел этот тип и угрожал Серафиме. И что я должна думать о тебе после этого?
- Какой еще тип?
- По-твоему, я с ним знакомилась?
- Но ты ведь его видела или нет?
- Видела, конечно. Жуткий тип. У него зубов нет, передних. А с ним еще один, у него что-то с глазами.
-Ясно.
- Вот видишь, - обрадовалась я. - Вчера ты собирался на мне жениться...
- Не собирался.
- Ах, вот как...
- Я никого не посылал, - рявкнул Юрик, выглядел он при этом вполне искренне. Если он все-таки лжет, то "Оскар" ему вручать можно уже сегодня. - Ты меня слушаешь? - злился он.
- Разумеется, слушаю. И все-таки он приходил.
- Я никого не посылал.
- Как такое может быть? - озадачилась я.
Юрик постоял, подумал и грязно выругался.
- Жорка, мать его. Голову оторву недоделку...
- Прекрати так выражаться, я совершенно не желаю слушать.
- Все, заткнись, - устало сказал Юрик и опять взял меня за руку. - Это братик инициативу проявляет. У него с твоей теткой личные счеты. Он получит по ушам и отстанет. Идет?
- Ну, не знаю... - задумалась я. - Ты не обманываешь?
- Конечно. Кой черт мне врать?
- В самом деле... Проводи меня домой.
- Садись в машину.
- Нет. Лучше прогуляемся. Мне надо успокоиться. Я с самого утра не в себе. Все думала и думала... ты очень меня расстроил.
- Я не расстраивал.
- Значит, кто-то другой. Я ведь не знала, что это не ты.
- Но теперь-то ты знаешь!
- У меня есть сомнения. Юрик тяжко вздохнул:
- Я что, сказал непонятно? Хорошо, повторяю: я разберусь. Все?
Я держала Юрика под руку, он чувствовал себя как-то неуверенно. Прогуливаться по улице было ему в диковинку, он томился.
- Ты действительно с женой развелся? - спросила я.
- А как же еще?
- Почему?
- С ума сойти... почему люди разводятся? Она меня достала.
- Я думаю, ты был не очень хорошим мужем. Впрочем, хороший муж - это редкость. Моя мама говорит: не стоит привередничать. Надо иметь терпение, и тогда в конце концов из любого может выйти что-нибудь путное. - Я передохнула немного, и ласково посмотрела на Юрика. Тот выглядел слегка утомленным. Почему-то мужчины считают, что все красивые женщины непременно дуры. Я не собиралась его разубеждать.
