Джозефина Тэй - Мистификация. Загадочные события во Франчесе
К тому же ему не приходилось думать о своих манерах за столом. Еще Лодинг вознес хвалу Всевышнему за то, что в приюте Брета научили цивилизованно принимать пищу. В этом деле хороший приют, видимо, мог соперничать со строгой бонной.
— Черт возьми! — сказал Лодинг. — Если у меня когда-нибудь появятся лишние деньги, я пошлю их в ваш караван-сарай в знак признательности за то, что вам не было суждено вырасти в каком-нибудь провинциально-обывательском доме. Привитые там манеры практически неистребимы. И как бы ни огрубел в своих скитаниях Патрик Эшби, нельзя себе представить, чтобы он оттопыривал мизинец, держа чашку с чаем.
Но у Брета с манерами все было в порядке. Сандра даже была разочарована: она ожидала чего-нибудь более колоритного.
— Странно, что ты не держишь вилку в правой руке, — сказала она. Когда Брет поднял на нее вопросительный взгляд, она объяснила:
— Американцы в фильмах сначала режут мясо на кусочки, а потом перекладывают вилку в правую руку и так едят.
— Я еще и резинку не жую, — подсказал Брет.
— Интересно, как они додумались до такого сложного способа обращаться с куском мяса? — сказала Беатриса.
— Может быть, у них поначалу не хватало ножей? — предположила Элеонора.
— Нет уж, ножей у пионеров было достаточно, без ножа они просто шагу ступить не могли, — вмешался Саймон. — Скорее, они так привыкли питаться месивом из котелка, что, когда перед ними оказывался кусок мяса, они и его спешили превратить в месиво.
Слушая этот разговор, Брет думал: «Как это похоже на англичан! Человек, можно сказать, восстал из мертвых, а они спокойно обсуждают, как ведут себя американцы за столом. Никто не хлопает его по плечу, никто не поздравляет его с возвращением, никто даже не обсуждает это возвращение, как это делали бы в любой американской семье. Американцы упивались бы воспоминаниями: «А помнишь, как…» — здесь же этой темы старательно избегают. «Типичные лайми с их гонором», — сказали бы Пит, Хенк и Лефти, мои приятели из Лейзи Уай».
Но, пожалуй, даже на Лефти произвело бы впечатление сияющее счастьем лицо Беатрисы.
— Ты куришь? — спросила она, разливая кофе, и подвинула к Брету сигаретницу. Брет, который курил только один сорт, достал из кармана портсигар и предложил его Беатрисе.
— Я бросила курить, — сказала Беатриса. — Вместо курения свожу дебет с кредитом.
Брет протянул портсигар Элеоноре.
Элеонора взяла сигарету и наклонилась, чтобы прочитать надпись, выгравированную изнутри на крышке портсигара.
— «Брет Фаррар», — произнесла она. — Кто это?
— Это я, — сказал Брет.
— Ты? Но почему Брет?
— Не знаю.
— Тебя так звали в Америке? Брет?
— Да.
— Откуда они взяли это имя?
— Кто их знает. Так уж прозвали.
— Брет? — с восторгом вскричала Сандра. — Можно, я буду звать тебя Брет? Ты не возражаешь?
— Нет. Меня давно уже так зовут.
Вошла Лана и сообщила, что к мисс Эшби пришел посетитель — какой-то молодой человек. Он ждет в библиотеке.
— Ах, какая досада, — сказала Беатриса. — Ты не знаешь, что ему нужно?
— Он говорит, что он репортер, — ответила Лана, — но с виду не похож. Такой аккуратный, чистенький и вежливый.
Представления Ланы о репортерах, как и Брета о жизни английских помещиков, были почерпнуты из кинофильмов.
— Что ты говоришь! — воскликнула Беатриса. — Неужели уже газетчики?
— Он говорит, что он из «Вестовер таймс».
— А он не сказал, что ему нужно?
— Да, небось, насчет мистера Патрика, — ответила Лана, дернув большим пальцем в сторону Брета.
— Господи! — простонал Саймон. — А мы еще толком и не прожевали упитанного тельца. Но этого надо было ожидать.
Беатриса допила кофе.
— Идем, Брет, — сказала она, протягивая ему руку. — Деваться все равно некуда — надо с этим побыстрей разделаться. Саймон, пошли с нами.
Она вышла из комнаты, все еще держа Брета за руку. Тепло ее дружеской руки согрело душу Брета каким-то неизведанным чувством. Ничего подобного он раньше никогда не испытывал. Но он не стал разбираться в своих ощущениях, с опаской ожидая вопросов, которые ему станет задавать репортер.
Библиотека помещалась в задней части дома. Там у Беатрисы стоял секретер, в котором она держала счета и разные справочники. Субтильный молодой человек в аккуратном синем костюме сидел за столом и с недоуменным видом разглядывал племенную книгу конного завода Лачета. Когда Беатриса с Бретом и Саймоном вошли в библиотеку, он положил книгу и сказал с заметным шотландским акцентом:
— Мисс Эшби? Меня зовут Макаллан. Я — репортер «Вестовер таймс». Простите за бесцеремонное вторжение, но я думал, что вы давно уже пообедали.
— Мы поздно сели за стол и к тому же заговорились, — ответила Беатриса.
— Конечно, — кивнул Макаллан. — Такое событие! Мне не хочется портить вам праздник, но репортер не имеет права запаздывать с новостями. А то, что случилось в вашем семействе, — сейчас наша самая громкая новость.
— Вы имеете в виду возвращение моего племянника?
— Вот именно.
— А как вы об этом узнали, мистер Макаллан?
— Один из моих информаторов услышал об этом в кабачке в Клере.
— Не люблю я это слово.
— Какое — «кабачок»?
— Нет. «Информатор».
— Ну хорошо, один из моих осведомителей, — миролюбиво согласился Макаллан. — Который из этих молодых людей — блудный сын?
Беатриса представила ему Брета и Саймона. Саймон глядел на репортера с холодным отчуждением, но Брет, оказавшийся свидетелем, когда Нат Зуззо перерезал себе ножом горло в кухне ресторанчика, который содержала его бывшая жена, и имевший возможность наблюдать поведение американских репортеров, был очарован этим представителем английской прессы. Он охотно ответил на самоочевидные вопросы Макаллана, но решил любым способом уклониться от фотографирования.
Тут ему на помощь пришла Беатриса. «Нет, — решительно сказала она, — никаких фотографий». Они готовы ответить на любые вопросы, но фотографироваться не станут.
Макаллану пришлось с этим смириться, хотя он был сильно обескуражен.
— История о пропавшем близнеце много потеряет, если не будет фотографии, — огорченно сказал он.
— Надеюсь, вы не собираетесь назвать статью «Пропавший близнец»? — спросила Беатриса.
— Он собирается ее озаглавить «Возвращение из мертвых», — проговорил молчавший до тех пор Саймон. Его насмешливый голос обдал всех холодом.
Макаллан внимательно посмотрел на него, затем сказал, опять обращаясь к Беатрисе:
— Вообще-то я хотел назвать статью «Сенсация в Клере», но боюсь, что редактор на это не согласится. Очень уж старомодная газета. Вот «Дейли кларион», верно, придумает что-нибудь броское.
— «Кларион!» — воскликнула Беатриса. — Лондонская газета? С какой стати она будет об этом писать? Это же чисто местное — даже семейное — событие.
— А убийство на Хиллдроп-крезент разве было не семейным событием? — сказал Макаллан.
— Какое убийство?
— Дело Криппена. Пресса только и делает, что пишет о семейных драмах, мисс Эшби.
— Но кому это может быть интересно, кроме нас самих? Когда мой племянник… исчез восемь лет назад, «Вестовер таймс» ограничилась заметкой в несколько строк.
— Да, знаю. Я нашел тот номер. Один абзац в самом низу третьей страницы.
— Так чем же возвращение моего племянника интереснее его исчезновения?
— Тем, что это событие необычное. Как если бы не собака укусила человека, а человек собаку. Люди умирают каждый день, а назад с того света возвращаются единицы. Так что возвращение из мертвых, несмотря на успехи современной науки, остается сенсацией. Поэтому «Дейли кларион» непременно поместит этот материал.
— А откуда они его возьмут?
— Откуда возьмут? — с искренним удивлением воскликнул Макаллан. — Да это же мой материал, мисс Эшби! Разве вы не понимаете?
— То есть вы сами пошлете статью в «Кларион»?
— Конечно!
— Мистер Макаллан, ради Бога, не делайте этого!
— Послушайте, мисс Эшби, — терпеливо сказал Макаллан. — Я согласился обойтись без фотографии и я выполню свое обещание, хотя мог бы выследить и потихоньку щелкнуть обоих молодых джентльменов. Но, пожалуйста, не просите меня отказаться от такого выигрышного материала. У меня впервые появилась возможность пробиться в лондонскую газету.
Видя, что почти убедил Беатрису, которая всегда старалась понять чужую точку зрения, он добавил:
— Даже если я сам не пошлю этот материал, нет никакой гарантии, что какой-нибудь редактор не увидит его в «Вестовер таймс» и не поместит на первой странице под огромным заголовком. Вы от этого ничего не выиграете, а я потеряю единственную возможность продвинуться в своем деле.
