Александр Силецкий - Отпуск с убийцей
Он хлопнул по столу ладонью, словно бы придавливая всех своих врагов, и важно засопел.
- О, вы меня тешите надеждой, - ядовито улыбнулся Невский. - Я, право, окрылен.
- Нож - это важная улика, - рассуждал тем временем Афонов. - Но - еще не доказательство. А уж когда встречаешься с такими, например, как вы. Пока еще не повод заключать под стражу. Рано! Чувствуйте себя свободно. Только помните: до новых отягчающих улик! Тогда уж - не взыщите. Ведь они всегда некстати возникают. Вы должны понять.
- Отлично понимаю! Потому-то всей душою и стремлюсь помочь! И не себе, нет, - истине!.. Так что можете во всем спокойно полагаться на меня.
Это был, в сущности, банальный ход, своего рода театральный жест, но, как Невский и предполагал, он произвел на всех достойнейшее впечатление.
Спектакль, подумал Невский. Только - странный: все играют чуточку не свои роли - и поэтому пытаются друг друга объегорить, что-то доказать самим себе. Зачем? Кому какая в этом корысть? Ведь случилось преступление, и надо заниматься делом, а не пыль в глаза пускать. Нашли мой нож - улика, да! Но, кажется, прекрасно понимают, что в действительности я тут ни при чем. И все же привезли сюда. Какого лешего?! Чтоб для чего-то припугнуть меня: мол, все у нас бесправны, ты не забывай?! Чтоб я высказывал свои соображения? А им-то это нужно, ежели всерьез? Или они стремятся побыстрей закончить следствие, найти убийцу - хоть какого, даже не виновного ни в чем! - и после мной отгородиться: вот, товарищ из столицы был свидетелем, он подтвердит, что все чин-чином, у него по делопроизводству возражений нет. Неужто мной хотят воспользоваться как прикрытием их лености и неумения работать?! Нежелания, точнее даже так. Нет, вздор! Не может быть. И, что бы они там ни затевали, я заставлю их крутиться до победного конца! Тут - дело чести, если уж на то пошло. И я молчать не стану - ни за что!..
- Хм, интересный поворот... Выходит, начинать придется с санатория, да? - откровенно сомневаясь, пробормотал Птучка.
- По-моему, это очевидно.
- Ну, не так уж и на самом деле очевидно, дорогой товарищ Невский, но оспаривать сейчас не стану, - с напускной значительностью произнес Афонов.
Дескать, и у нас есть мнение на этот счет, да только попридержим малость при себе - мы, знаете, не гордые. Зато, когда вы облажаетесь вконец, вот тут-то мы и выложим все козыри и нос вам - с вашими амбициями начисто утрем. Давайте, действуйте, а мы, посмеиваясь, поглядим. Но напортачите - отменно вздуем! Помнить будете - до самой смерти.
Правда, как бы припасенные на будущее, козыри имели одну слабость - их поддерживал, в расчете на невинных простачков, изрядный блеф.
Похоже, не располагал сейчас майор какой-либо действительно полезной, вразумительной идеей. Ну да кто ж захочет в этом признаваться!..
Ладно, щелкнем-ка разок их по носу, подумал Невский. Для острастки.
- Убежден, что санаторий рано или поздно - все равно всплывет, заметил он негромко. - Ведь убийство-то совершено моим ножом! И никуда от этого не деться. Кроме того, - тут Невский выдержал паузу, подготавливая слушателей к новой неожиданности, - сегодня в санатории я уже видел такие же следы, - он взглядом показал на пачку фотографий. - Это абсолютно точно.
- Что ж вы до сих пор молчали? - вскинулся майор.
- А я вовсе не обязан выкладывать сразу все, что знаю, - не без вызова парировал Невский. - У меня ведь есть и свои какие-то соображения, свой метод, так сказать. Кроме оставленных следов меня, может, еще в большей степени интересовал вопрос, где легче украсть нужные ключи. Теперь одно вполне соотносится с другим, и место поиска, мне кажется, очерчено довольно четко.
Майор одарил его зверски-пытливым взглядом, машинально пригладил редкие белесые волосы на голове и, с шумом втянув в себя воздух, поправил галстук.
Афонов был сейчас отчаянно взволнован и даже не пытался это скрыть.
- Ну, хорошо, - сказал он чуть присевшим голосом, - вот с этого мы и начнем в конечном счете. ("Эх, до чего ж могуч и вечно славен наш родной язык!" - подумал Невский с умилением.) Немедленно! Старший лейтенант Вигасов, забирайте снимки и - в темпе! - в санаторий. Найдёте там сержанта Дергуна. А впрочем, я поеду с вами.
Афонов встал и, сунув папку под мышку, решительно шагнул к двери.
- Тогда уж напоследок. Чтобы не было лишних хлопот и нервотрепки, Невский взмахом руки задержал майора, уже было собравшегося выйти, и с торжественной улыбкой выложил свой главный козырь: - Осмотрите хорошенько галоши Куплетова. Вы помните его, конечно? Где бы он ни был, найдите его и заставьте показать.
Майор исподлобья глянул на него, набычился, внезапно сделался совсем пунцовым, будто силился поднять немыслимую тяжесть, и, разведя обескураженно руками, распахнул дверь кабинета.
- Что еще? - спросил он, стоя на пороге. - Выкладывайте всё. Еще сюрпризы - есть?
- Я, между прочим, нынче не обедал, - пожаловался Невский. - И по вашей, между прочим, милости.
- Гм, действительно. Я, кстати, тоже! - спохватился вдруг майор. Нехорошо. Ну, я распоряжусь. Накормят! Птучка остается с вами.
- Как, опять?! - спросил тоскливо лейтенант. - Вот ведь беда.
- Ага, теперь я - как заложник, да? - насторожился Невский. Результатов ждем-с. Ну, что ж, пошли.
- Куда?
- В гостиницу.
- Нет, отменяется. Гостиницы не будет. Жирно больно! - заявил майор сварливо. - Оба остаетесь здесь.
- Как будто это что-нибудь меняет. - усмехнулся Невский. - Ну, до встречи. Если буду жив.
Глава 15
Они вернулись скоро - через полтора часа.
Невский, терпеливо остававшийся на месте, в кресле у стены, слышал (Птучка запретил ему высовываться из окна), как к подъезду подкатил автомобиль, как резко хлопнули дверцы, и услышал громкий голос майора, отдававшего кому-то там очередные распоряжения.
Затем наступили тягучие минуты ожидания.
Птучка противно и фальшиво принялся тихонечко насвистывать: "Пусть всегда будет солнце."
И, наконец, они объявились на пороге кабинета: майор Афонов, старший лейтенант Вигасов и. Куплетов.
Массовик был бледен, явно перепуган и ровным счетом ничего не понимал.
Увидав Невского, он было обрадовался, но, моментально вспомнив, где находится, забеспокоился еще сильнее.
Здесь подобной встречи он никак не ожидал.
- Без нас - все нормально? - мимоходом спросил майор, резвым шагом пересекая кабинет и располагаясь за письменным столом. - Никто не тревожил, нет? А покормили?
- Все-таки - случилось, - подтвердил Невский. - Дали малость. От казенных-то щедрот.
- Ну, не взыщите, - обиделся Афонов. - Ресторана пока не содержим.
- Но аппетит у Михаила Викторовича, я вам доложу! - ввернул Птучка, радуясь в душе, поскольку и ему с таким капризным поднадзорным тоже перепало кое-что.
- Ладно, хватит, - хлопнул ладонью по столу Афонов. - Нашли тему! Вам дай только разгуляться. Итак - к делу. Галоши и снимки я передал в лабораторию, - добавил он солидно, встретив вопрошающий взгляд Невского. Пообещали управиться быстро. Ну, дай-то бог. Вы садитесь, Куплетов, садитесь, в ногах правды нет.
Куплетов тревожно и даже с каким-то отчаянием глянул по сторонам и сел на разлапистый стул в углу, трусливо поджимая под себя ноги.
- Где его нашли? - спросил небрежно Птучка. - Вы так быстро обернулись.
- Да от дела оторвали, - весело сказал Вигасов. - Как раз фокусы показывал.
- Умеет, это точно. Фокусник - отличный, - согласился майор. - Ну? уставился он на Куплетова.
- Я пожалуюсь, - сказал тот нерешительно. - Это не угроза, но. Да-да!
Он встретился взглядом с Невским и скорбно поджал губы.
Телефон на столике под окном внезапно разразился жалким, каким-то блеющим звоном - видно, рычаг громкости был выведен на минимум.
Майор, не торопясь, дотянулся до трубки, снял ее, и, пока он слушал, взгляд его цепенел.
В кабинете сделалось невероятно тихо.
- Может быть, я покурю? - спросил Невский у Птучки, кивая на раскрытое окно.
Но как раз в этот момент майор положил телефонную трубку и на несколько секунд застыл, сосредоточенно и отрешенно глядя перед собой.
Птучка еле заметно покачал головой: мол, потерпи, сейчас не время, должен понимать!..
- Такие вот дела, - чуть погодя проговорил Афонов. - Ситуация во многом изменилась. Невский - свободен. Больше не держу. А вы, Куплетов, обождите!
Невский встал и коротко поклонился.
Лейтенант Птучка, моментально переменив мнение о недавнем подопечном, с нескрываемым почтением посмотрел на Невского.
Куплетов тотчас распрямился на своем жестком неудобном стуле и трагически произнес:
- Михаил Викторович, ну, скажите им, ведь вы же видели - разве я могу?!
- Савва Иннокентьевич, - подчеркнуто мягко и проникновенно сказал Афонов, - я прошу вас, посидите смирно. По-хорошему прошу. Что вы теперь-то мельтешите?
- Травят, - с наглой беспомощностью сообщил Куплетов и сам же испугался. - Я шучу, - заверил он.
- Не надо, - вздохнул майор. - Ни к чему теперь шутить. Улики, дорогой, печальные улики.
