Наталья Андреева - 512 килобайт долларов
– Было.
– То-то и оно. Югом пахнет. Травами. Отпуском. – Игорь невольно вздохнул. – Повар-то оттуда. Из-под Туапсе. Я его там срисовал лет пять назад. А память у меня редкая. Можно сказать, профессиональная. Он секрет знает. Приправа у него особая. Чуешь, Коля, как пахнет?
– Чую… Аж слюнки текут!
– Для холостяка здесь рай.
– Опомнись! Тут половина женатиков!
– Ну, эти не ужинать сюда приходят. Их и дома неплохо кормят.
– Таких кур, как здесь, во всей Москве больше не сыщешь… Тоскуешь по семейной жизни, значит? По глазам вижу: тоскуешь. Зря. Это я тебе говорю, как человек, пять лет проживший в законном браке, под одной крышей с редкостной дрянью. Ну, Гарик, дернули? За благодарное начальство!
– Э, нет. За начальство я пить не буду. Плохая шутка.
– Давай тогда за успех операции. За которую тебе вынесли благодарность.
– Это дело другое. Будем!
Принесли еще пива, а минут через сорок и курицу. Никто никуда не торопился. На огромном плазменном экране звезды мирового футбола показывали класс, зал постепенно заполнялся людьми, теперь все четыре бильярдных стола были заняты. Слегка захмелевший Скворцов внимательно следил за игрой.
– Коля, ты глянь! Баба играет в бильярд! Каким ветром ее сюда занесло?
– Эмансипация, – пожал плечами друг. – Кстати, неплохо играет.
– И сюда они добрались!
– Эмансипация, – повторил друг Колька.
– Я на днях смотрел по «Спорту» «Мисс Бильярд». И понял одну важную вещь… – Скворцов отхлебнул из огромной кружки пива.
– Какую?
– Что главное в женском бильярде.
– И что?
– Декольте. Она ж каждые пять минут ложится грудью на стол! А задача камеры не пропустить момент удара кия по шару. И вот пока она к нему готовится…
– Понятно: все можно рассмотреть.
– Именно!
– Ну и как тебе зрелище?
– В том-то и дело, – Скворцов сделал большой глоток. – Ничего интересного. На них были свитера с высоким воротом. И жилетки. Это неправильно. Хотя, был один интересный момент. Когда она легла на бортик. Натурально легла! А правую ножку кокетливо в сторону отставила.
– Попала?
– Куда?
– В лузу?
– Попала мне в самое сердце. Я даже написал на сайт турнира «Мисс Бильярд», чтобы увеличили призовые. Говорят, что женщинам, играющим в бильярд, мало платят. Потому туда красивые и не идут. Блондинки, 90–60–90. Я теперь уверен: этот вид спорта надо развивать! Ты бы видел, какие у них ногти!
– Гарик, а при чем здесь ногти?
– Как при чем? – заволновался Скворцов. – Как это при чем? Как сексуально смотрится бильярдный кий меж тонких женских пальчиков с длинными накрашенными ногтями! И как эротично они изгибаются!
– Женщины?
– Пальчики! Надо подать идею Сане – Коренному. Чтобы вместо футбола показывали бы женский бильярд.
– Гарик, тебя же съедят!
– Не съедят, когда увидят, что это такое.
– Меж тем, дамочку с бильярда уже вынесли.
– И где она? – закрутил головой Скворцов.
– Ушла. Поняла, что женщинам здесь не место.
– Зря ты так. Мы ж не шовинисты.
– «Конюшня» – место, где мужчины отдыхают, – заупрямился друг Колька. – А для романтических свиданий есть другие места.
– На вывеске же не написано «Только для мужчин».
– А жаль. Я знаю: они ходят сюда днем, – мрачно сказал Колька.
– Днем?
– Именно. Мне бывшая сказала: «Знаю я твою „Конюшню“! Мы хорошо посидели там с девчонками Восьмого Марта, год назад». Ты слышишь? Они здесь отмечали женский праздник! До чего дошло, а? С этого все и начинается. Они сюда ходят, и им здесь нравится. Сейчас они ходят днем, а что будет потом? Потом нам будут показывать женский бильярд. А потом они придут его смотреть. Придут вечером. И останутся. Навсегда.
– Да успокойся ты! Я ж пошутил!
– Плохие шутки.
– Еще пива?
– Да!
Молча, выпив еще одну кружку пива, Колька почти спокоился и, глядя на друга соловыми глазами, велел:
– Ну, а теперь рассказывай.
– Что? – вяло, спросил объевшийся Скворцов.
– За что тебе вынесли благодарность?
– Благодарность? Благодарность мне вынесли… Все ж таки, мы его переиграли. Бляху.
– Ты переиграл.
– Психологи.
– Нет, ты! – стукнул кулаком по столу Колька.
– Чего орешь? Все живы, здоровы, и, слава Богу. История закончилась.
– Я все ждал: когда ж тебя по телевизору покажут?
– А при чем здесь я?
– Не прибедняйся. Кто вел переговоры с главарем банды? Кто дожал прораба?
– Да он бы и так все рассказал.
– Скромность, Игорек, конечно, украшает мужчину. Но к благодарности в приказе не мешало бы и деньжат добавить.
– Я не за деньги людей спасал.
– Понятно, что не за деньги. За медаль. Но тебе ведь и медаль не дали. И по телевизору не показали. Ни денег, ни славы.
– Слушай, чего ты ко мне пристал?
– Я – за справедливость.
– Ванька тоже был за справедливость. С этого все и начинается. Кстати, он мне сегодня приснился.
– И что сказал? – спросил Колька, допив пиво.
– Ничего. Молчал. И так странно на меня смотрел… Вроде как с укоризной.
– И потому ты не в себе?
– Кто тебе сказал, что я не в себе?
– Сам вижу.
– Я просто думаю: что может означать этот сон?
– Ну, ты, Гарик, даешь! Прямо, как баба! Увидел покойника во сне, и разволновался! Может, тебе к гадалке сходить?
– Да иди ты к черту, – вяло махнул рукой Скворцов. – Никуда я не пойду. Завтра у меня выходной.
– Ты выспись, Игорек. Авось и пройдет.
– Ладно, забыли, – поморщился Игорь. – У тебя-то как?
– А что у меня? Все нормально, – бодро ответил друг. – Я, пожалуй, еще пива закажу. Официант! Эй, Сашок! Пару пива!
– Не жалеешь, что ушел из органов?
– О чем жалеть? Работа спокойная, хозяин тихий, крепко женатый, не бузит, оргий не устраивает. Особо не напрягает. И жена его тоже. Славная женщина. Не стерва. Трое детей. Никто на территорию вверенного мне объекта проникнуть не пытается.
– Не скучно?
– Спокойно – не скучно.
– Философ!
– И платят хорошо. Людей у меня под началом немного, все проверенные, надежные. Сменщик – хороший мужик. Мы на пару в начальниках служим, сутки я, сутки он. Тоже когда-то трудился в органах, но деньги нужны. А взяток брать не умеет, как и я. Ушел.
– Кто у него родился-то?
– Мальчик. Сын, – с завистью сказал Колька, у которого от неудачного брака с «редкостной дрянью» детей не было.
– Не работа, а сплошное удовольствие, – усмехнулся Скворцов. – Кстати… У нас по статистике не меньше миллиона трудоспособного населения мужского пола работает в охране. Забавно.
– Хочешь меня обидеть? Валяй! Я не обидчивый. Кстати, к охранникам у нас относятся лучше, чем к ментам. Зато я не нервничаю. День прошел – и, слава Богу. Да и вообще… Чего нам делить-то, Игорь?
– Ты прав: делить нам нечего. Извини, Коля, это я из-за Бляхи разнервничался. Плохой сон. Недобрый. Ну, будем! – поднял кружку с пивом Скворцов.
Выпили.
– А об этой истории забудь, – сказал друг. – Было и прошло. Дальше надо жить.
– Да я бы рад забыть, – вновь поморщился Скворцов. – В этом ты прав: дальше надо жить. А это уже история…
Через день– Слушай, Скворцов, тебя там человек дожидается.
– Где дожидается?
– В приемной у секретаря.
– Какой человек?
– Потерпевший. Говорит, заявление принес.
– А что, я здесь один работаю? – разозлился Скворцов. – Я, между прочим, дознаватель! Заявление путь примет майор Дрыгайло из УГРО. Кстати, а почему потерпевший сидит в приемной у секретаря?
– Да оно понятно… Что Дрыгайло, и что в приемной ему не место. Потерпевшему. Но он хочет только тебя и никого другого. Никакое Дрыгайло он не хочет. Говорит, старый знакомый.
– Знакомый? – невольно напрягся Скворцов. – А ну…
И решительно направился в приемную. Секретарша Леночка Воскобойникова, двадцатипятилетняя кареглазая блондинка, была не замужней, поэтому распространяла свои чары на всех без исключения мужчин, так, на всякий случай. У нее был серьезный роман с женатым начальником и легкий флирт еще с десятком коллег, она ведь работала в мужском коллективе и вовсю этим пользовалась. Одно время Скворцов всерьез за Леночкой ухаживал, но перебить ставку начальника могло только обручальное кольцо, надетое на пальчик очаровательной блондинке. С год Скворцов размышлял: жениться или не жениться?
А потом как-то само собой прошло. Но цветы и конфеты он продолжал дарить Леночке по инерции, иногда приглашал в ресторан, реже в кино и театр. Она охотно брала презенты, от ужинов и культурной программы тоже не отказывалась и точку в их отношениях, похоже, ставить не собиралась. Хотя и предложения больше не ждала. Это устраивало обоих. Если Скворцову надо было создать видимость, то есть, притвориться человеком несвободным, у него была на это Леночка Воскобойникова. Если ей надо было в субботу вечером на день рождения к подружке, или в компанию, где все по парам, у нее на это был Игорь Скворцов. Иными словами, резерв. Ведь постоянный любовник, начальник, был женат и в субботу вечером никак не мог скрасить Леночкино одиночество.
